— А ты не ешь?
— Я не голодна.
— Ты сама не знаешь, что теряешь.
— Лучше, чем тебе готовили другие девушки? — игриво спросила она, и Марк опустил глаза к тарелке и деловито принялся накалывать кусок на вилку.
— Никаких девушек не было.
— Марк, неужели ты думаешь, что я поверю? Такой красивый молодой человек — и эти французские девушки. Бьюсь об заклад, ты сводил их с ума.
— Мы были слишком заняты, и к тому же…
Он замолчал.
— Что к тому же? — настаивала Хелен, и он какое-то время молча смотрел на нее, потом заговорил. Неожиданно ему стало легко говорить с ней, сознание свободы, новое настроение возбуждало его, от сытной еды и выпивки он размяк. И говорил так, как никогда ни с кем не разговаривал, а она отвечала ему с мужской откровенностью.
— Марк, это вздор. Не все женщины больны, только уличные.
— Да, я знаю. Я не верю, что все девушки подряд… но ведь я мог только с ними… — он остановился. — А у других девушек появляются дети, — неловко закончил он.
Она рассмеялась и радостно захлопала в ладоши.
— Марк, золотко! Это не так-то просто, знаешь ли. Мы с Фергюсом женаты уже девять лет, а у меня нет детей.
— Ну, — нерешительно заговорил Марк, — я не имел в виду тебя, когда говорил все это. Ты не такая. Я говорил о других девушках.
— Не уверена, похвала это или оскорбление, — посмеивалась она.
Конечно, она знала, что он девственник. Его окружала Аура прозрачной, сверкающей невинности, непрактичности и неловкости в обращении с женщиной, ореол той своеобразной застенчивости, которая быстро пройдет, но которая извращенным образом обостряла ее возбуждение. Хелен коснулась его обнаженного предплечья, наслаждаясь ощущением молодых сильных мышц, не в силах отнять руку.
— Конечно похвала, — торопливо заверил Марк.
— Я тебе нравлюсь, Марк?
— Ну да. Ты мне нравишься больше чем всякие там девушки.
— Понимаешь, Марк, — Хелен наклонилась к нему и перешла на низкий хриплый шепот, — я не больна, и у меня не будет ребенка. — Она подняла руку и коснулась его щеки. — Ты красивый мужчина, Марк. Ты мне понравился с первой минуты, как подошел к нашему дому, точно заблудившийся щенок.
Она подошла к двери, повернула ключ, погасила свет. В маленькой кухне стало темно, но из коридора падал луч света.
— Пошли, Марк. — Она взяла его за руку и заставила встать. — Пойдем спать.
У двери спальни Марка она поднялась на цыпочки, легко поцеловала его в щеку и, не сказав больше ни слова, выпустила его руку и ушла.
Марк неуверенно смотрел ей вслед. Ему хотелось окликнуть Хелен, побежать за ней, но одновременно он испытывал облегчение оттого, что отчаянное падение в неизвестное внезапно прекратилось. Дойдя до двери своей спальни, она, не оглядываясь, вошла в нее.
Раздираемый противоречивыми чувствами, Марк ушел к себе. Медленно разделся; разочарование взяло верх над облегчением, и, складывая одежду, он прислушивался к негромкой возне Хелен за тонкой стеной.
Улегшись на свою узкую железную кровать, он лежал неподвижно, пока не услышал легкий щелчок замка в соседней двери; тогда он вздохнул и взял с тумбочки книгу. Он еще не брался ее читать, но, может быть, политический текст отвлечет его и поможет уснуть.
Его дверь неслышно раскрылась. Марк не слышал, как Хелен прошла по коридору. Она вошла в его комнату. На ней был атласный халат персикового цвета, она расчесала волосы и заново коснулась губ помадой.
Она старательно закрыла за собой дверь и прошла по комнате, качая бедрами под волнующимся атласом.
Оба молчали. Она остановилась у его кровати.
— Ты прочел книгу, Марк? — негромко спросила она.
— Не всю, — ответил он, откладывая книгу.
— Ну, сейчас не время дочитывать, — сказала она, неторопливо расстегнула халат, сняла его и бросила на спинку стула.
Она стояла, обнаженная, и Марк ахнул. Такая гладкая!
Он почему-то не ожидал этого и все смотрел, как Хелен стоит рядом с ним. Кожа у нее желтоватая, как старинный фарфор, и блестит на свету. Марк почувствовал, как все его тело напрягается от сексуального возбуждения, и попытался подавить его. Он старался думать о Фергюсе, о том, что тот ему верит. «Позаботься о Хелен, парень, и о себе». Груди у нее слишком большие для такого стройного тела, тяжелые, чуть обвисшие, почти переспелые, гладкие и круглые, с поразительно крупными сосками, розовато-коричневыми, размером с хорошую виноградину. Хелен придвинулась, ее груди качнулись, и Марк увидел, что вокруг сосков вьются редкие черные волоски.
Под мышками тоже небольшие пучки волос, темных и блестящих, а под белым животом их гораздо больше, целый клубок.
Эти волосы особенно возбудили его, такие темные на фоне светлой кожи… он не мог оторваться от них. Все мысли о чести и доверии исчезли, он чувствовал, как внутри него рушится стена.
Хелен коснулась рукой его обнаженного плеча, и тело Марка содрогнулось, словно от удара хлыстом.
— Дотронься до меня, Марк, — прошептала она, и он медленно, неуверенно, словно в трансе, протянул руку и коснулся пальцем гладкой теплоты ее бедра, по-прежнему неотрывно глядя на нее. — Да, Марк. Вот так, хорошо. — Она взяла его руку и медленно повела вверх, так что кончики его пальцев легко прошлись по ее боку и ребрам. — Вот так, Марк, вот сюда.
Темные соски сжались под его пальцами, изменили форму, набухли и затвердели. Марк не мог поверить в то, что происходит, в то, что тело женщины может так стремительно и драматично откликаться на прикосновение.
Он чувствовал, что дамба рухнула и через бреши в ней устремился поток. Слишком долго сдерживаемый, слишком мощный и сильный, чтобы его остановить, он прорывался сквозь тело и сознание, сметая все ограничения и преграды.
С глухим криком Марк обеими руками обхватил Хелен за талию, привлек к себе и прижался лицом к гладкому, мягкому голому животу.
— О Марк! — воскликнула она хрипло, и в ее голосе звучали похоть и торжество; она впилась пальцами в мягкие каштановые волосы Марка и притянула его голову к себе.
* * *
Дни мелькали, сливаясь, вселенная съежилась до маленького дома на грязной улице. Только их тела отмечали ход времени, пору сна и любви; когда любовь доводила их до истощения, они засыпали и просыпались снова, голодные, охочие и до еды, и до любви.
Вначале он, как бык, пронзал ее с дикой энергией и силой. Это пугало Хелен — она не ожидала такой мощи от стройного грациозного тела.
Она мчалась на волне этой силы, постепенно обуздывая ее, управляя ею, меняя курс, и начала осторожно учить его.
Много времени спустя, вспоминая эти пять невероятных дней, Марк мало-помалу понял, как ему повезло. Ведь столько молодых людей вынуждены искать собственный путь в неизведанном мире физической любви без проводника, обычно с партнершей, которая тоже делает первые шаги в неизвестность.