Элизабет ощутила, как ее захлестывает ярость. Серая безвольная мышка? Да как он смеет вот так сидеть и лениво изрекать все это, хотя совсем ее не знает?

– Также возможно, что вы его покорили своими длинными ресницами и невинным видом, но будьте уверены, на меня все это не действует. И сдается мне, вы находитесь как раз на старте вашей карьеры авантюристки.

– Вы не имеете права обвинять меня в…

– Будьте уверены, имею. Я соблюдаю интересы моего крестного и не собираюсь доверять некой барышне непонятно откуда, у которой нет ничего, кроме симпатичной мордашки и умения убедительно краснеть.

Элизабет собрала в кулак разбежавшиеся по закоулкам разума крупицы храбрости и поднялась, искренне мечтая стать выше.

– Я не хочу вас слушать. Мне не нужны деньги вашего крестного. Наверняка вы видели множество гораздо более квалифицированных людей, но я полагаю, что, если мистер Грейстоун решил дать мне шанс, он сделал это неспроста.

– Вы полагаете?

Элизабет не знала, что ей ответить на этот вопрос, произнесенный холодным тоном. Ее мать недавно умерла, и в компании ей дали длительный отпуск, который она собиралась использовать, чтобы съездить в Сомерсет и познакомиться с Грейстоуном. Она не ожидала найти его в таком состоянии, но теперь ей стало известно, что ему требуется сиделка, и у нее появился шанс что-то для него сделать.

– Не знаю. – Ссутулив плечи, она обреченно уставилась на свои сандалии.

– От чего умерла ваша мать? Она должна была быть сравнительно молода.

Перемена темы была неожиданной, и Элизабет недоуменно посмотрела на него.

– Это вопрос без подвоха, – сухо произнес Андреас. – Можете не обдумывать ваш ответ. Просто откройте рот и скажите хоть что-нибудь и не делайте такое лицо, словно вас принуждают пройтись по горячим углям.

Чувствуя себя лягушкой, которую препарируют, Элизабет, запинаясь, заговорила. Ее мать два года страдала раком крови. Она несколько месяцев игнорировала симптомы, потому что боялась врачей и больниц, и поплатилась за это. Рассказывая, Элизабет расстраивалась все больше. Наконец она не смогла сдержать слез и принялась рыться в сумке в поисках носового платка, но тут Андреас сунул ей в руки свой.

– Простите… – пробормотала Элизабет. – Мы с мамой были очень близки. По сути, у нее никого не было, кроме меня…

Андреас отвернулся и подошел к окну. Элизабет размышляла, стоит ли вернуть мокрый насквозь платок его законному владельцу или лучше незаметно спрятать его в сумочке, отложив их воссоединение до лучших времен.

Андреас никак не отреагировал на историю Элизабет. Это ее не удивило, но странным было другое: она была благодарна ему за молчание. Она слишком устала от фальшивых соболезнований.

– Хорошо, – твердо произнес Андреас. – Поступим так. Вы наняты, но находитесь на испытательном сроке. И упаси вас бог забыть об этом хоть на минуту – я неустанно буду за вами наблюдать. Не реже двух раз в неделю вы будете присылать мне отчеты о состоянии моего крестного отца, и я надеюсь увидеть прогресс, особенно в той части, что касается упражнений. Кроме того, Джеймс много лет работает над мемуарами. Ваши секретарские навыки ему пригодятся, так что готовьтесь их использовать.

Элизабет с благодарностью кивнула, зачарованная силой его обаяния. Андреас мог быть обжигающе холодным, издевательски снисходительным, изматывающе насмешливым и откровенно невежливым, но во всем этом присутствовало некое невыразимое притяжение.

Андреас пощелкал пальцами у нее перед лицом:

– Тук-тук, есть кто дома? Вы меня слышите?

– Прекрасно слышу.

– Хорошо. Мои люди завтра свяжутся с вами по поводу контракта. В нем будет учтен месяц испытательного срока – имейте в виду, что испытательный срок назначил я, а не мой крестный. В конце этого месяца вы либо останетесь работать, либо уйдете, не задавая никаких вопросов. Ясно?

– Ясно.

– Когда вы можете начать?

– Сейчас же, – быстро ответила Элизабет на случай, если он передумает. – Хотя все мои вещи в Лондоне, в однокомнатной квартире, где я живу…

– Однокомнатная квартира? Они еще существуют?

– Очевидно, да, раз уж я живу в одной из них. Я могу вернуться сюда с вещами, скажем…

– Назовите адрес. Ваши вещи привезут завтра к обеду, и я беру на себя все расходы.

– Вы уверены?

– Никогда не задавайте мне этого вопроса, – высокомерно произнес Андреас. – Я всегда уверен. А сегодня вы где остановились?

– В гостинице. Не слишком фешенебельной, но я не могла…

– Подробности необязательны. Жду вас завтра ровно в десять утра. Вопросы есть? Нет? В таком случае, – он развернулся на каблуках и направился к выходу, – Мария вызовет вам такси.

Дверь за ним захлопнулась, и Элизабет осталась сидеть, ощущая себя выжатой как лимон. На самом деле она и не могла встать, потому что у нее дрожали ноги. Ни в каких даже самых смелых мечтах она не могла бы этого вообразить, но все к лучшему. Она закрыла глаза и спокойно вздохнула – в первый раз с тех пор, как ступила на порог этого дома.

Ужасно, конечно, что Андреас непременно должен был стать частью истории, но даже эта ложка дегтя казалась незначительной по сравнению с тем, что ей выпал столь редкий шанс наконец познакомиться со своим отцом.

Глава 2

Элизабет мало знала о своем отце. Практически ничего. С раннего возраста она уяснила, что этой темы лучше не касаться. Единственное, в чем она была уверена, – это то, что унаследовала от него темно-рыжий цвет волос, поскольку мать была блондинкой.

Когда Филлис умерла, Элизабет неожиданно получила ответы на все свои вопросы. Разбирая кучу мусора на чердаке, она нашла картонную коробку, где хранились старые письма и фотографии. Полчаса поиска в Интернете – и она узнала о том, что ее отец живет и здравствует в Сомерсете, а его жена умерла много лет назад.

В возрасте тридцати двух лет ее мать забеременела от мужчины, с которым встречалась. Возможно, она стала мишенью для насмешек. Возможно, ей пришлось выносить сплетни и издевательские шутки людей, которые были рады понаблюдать, как эту сногсшибательную блондинку саму сшибет на землю из заоблачных высей. Как бы то ни было, имя отца Элизабет навсегда было забыто.

Это, однако, не означало, что Элизабет не попытается собрать хоть какие-то кусочки мозаики. Докопавшись до сути, она долго и тяжело раздумывала, а потом приняла спонтанное решение поехать и познакомиться с этим человеком.

Она не представляла, что будет делать и говорить при встрече, но для начала ей просто хотелось уехать из Лондона. Последние два года она провела, заботясь о матери и при этом много и напряженно работая, стараясь обеспечивать их обеих. Когда Филлис умерла, Элизабет и сама была похожа на зомби. Возможность вырваться из тесной квартирки стала для нее чудесным подарком.