– Tapp не солгал нам, Питер. Во всяком случае, ни в чем существенном.
Просто он сделал то, что делают разведчики всего мира: не удосужился рассказать все до конца. С другой стороны, он повел себя достаточно умно.
В отличие от Гиллема, в эмоциях которого царила полная неразбериха, Смайли держался до того уверенно и даже самонадеянно, что позволил себе привести поучительный афоризм Стнд-Эспри об умении обвести вокруг пальца: что-то насчет стремления не к совершенству, а к преимуществу, что снова напомнило Гиллему о Камилле. «Карла позволил нам проникнуть внутрь кольца», – заметил Смайли, и Гиллем неудачно пошутил о том, что надо не забыть сделать пересадку на станции «Чаринг-Кросс». После чего Смайли замолчал, ограничившись тем, что смотрел в боковое зеркало, и лишь изредка давал указания, куда ехать.
Они встретились у Кристал-Палас, в закрытом пикапе, за рулем которого сидел Мэндел, и направились в Барнсбери, где в конце одного мощенного булыжником переулка, полного детворы, располагалась мастерская по ремонту кузовов, куда они прямиком и въехали. Там их со сдержанной улыбкой встретил пожилой немец, и не успели они выйти, как он вместе с сыном тут же снял с пикапа номерные знаки и отвел Гиллема со Смайли в глубь гаража где стоял готовый к поездке «воксхолл» с форсированным двигателем. Мэндел остался с досье по операции «Свидетель», которое Гиллем привез ему из Брикстона в чемоданчике. Смайли скомандовал: «Автомагистраль А12». Сначала дорога была почти пустой, но где-то, не доезжая до Колчестера, они смешались с большим скоплением грузовиков, и Гиллем неожиданно занервничал. Смайли пришлось приказать ему взять себя в руки. Один раз им попался какой-то старик, который еле плелся по крайней правой – самой быстрой – полосе. Когда они стали обгонять его слева, он, то ли пьяный, то ли больной, а может, просто с перепугу, вдруг ни с того ни с сего шарахнулся в их сторону. В другой раз совершенно неожиданно они въехали в облако тумана – казалось, оно просто упало на них откуда-то сверху. Гиллем проскочил через него, побоявшись даже притормозить из-за ледяной корки на дороге. Проехав Колчестер, они стали держаться левее. На дорожных указателях мелькали какие-то названия вроде Литтл-Хорксли, Уорминг-форд и Бэрз-Грин, затем таблички вообще перестали попадаться, и у Гиллема появилось ощущение, что они едут в никуда.
– Здесь налево, а затем снова налево. Постарайся остановиться поближе к воротам.
Они приехали в какую-то деревушку, но кругом не было ни людей, ни огоньков, да и луна скрылась. Они вышли из машины, холод тут же пробрал до костей. Гиллем почуял запах крикетной площадки, дыма костра и Рождества одновременно. Он подумал, что никогда еще не был в таком тихом и таком холодном, Богом забытом месте. Прямо перед ними выросла церковная башня, с одной стороны тянулся белый забор, а на вершине склона стояло невысокое бесформенное строение, частью покрытое соломой, которое Гиллем принял за дом приходского священника; на фоне неба он сумел различить бахромчатую кромку фронтона. Фон уже ждал их. Как только они остановились, он подошел к машине и бесшумно забрался на заднее сиденье.
– Рикки сегодня выглядит гораздо лучше, – доложил он. Очевидно, Смайли регулярно получал от него доклады на протяжении вот уже нескольких дней. Фон был уравновешенным парнем с тихим голосом и огромным желанием угождать, однако остальные члены брикстонской команды, кажется, побаивались его, даже Гиллем не понимал почему. – Не так нервничает, ведет себя более раскованно, я бы сказал. Все утро заполнял эти карточки – уж так Рикки любит тотализатор; днем мы выкопали несколько елочек для мисс Эйлсы, чтобы она могла отвезти их потом на рынок. Вечером мы сыграли в какую-то забавную игру с карточками, а потом он довольно рано ушел спать.
– Вы его выпускали куда-нибудь одного? – спросил Смайли.
– Нет, сэр.
– А телефоном давали пользоваться?
– Боже упаси, сэр, ни в моем присутствии, ни, я уверен, в присутствии мисс Эйлсы.
От их дыхания стекла машины запотели, но Смайли не стал включать двигатель, и поэтому обогреватель с вентилятором не работали.
– Он что-нибудь говорил о своей дочери Дэнни?
– Вплоть до понедельника – очень часто. Сейчас он вроде немного поостыл. Судя по его настроению, он просто старается выкинуть все это из головы.
И он больше не просил о том, чтобы встретиться с ними?
– Нет, сэр.
– И даже не пытался поставить условия о встрече, когда все это закончится?
– Нет, сэр.
– Или о том, чтобы переправить их в Англию?
– Нет, сэр.
– И не просил, чтобы им сделали необходимые документы?
– Нет, сэр.
Гиллем раздраженно вмешался в разговор:
– Черт возьми, о чем же он тогда говорил?
– О той самой русской женщине, сэр. Об Ирине. Он только и делает, что перечитывает ее дневник. Он говорит: когда поймают «крота», я заставлю центр обменять его на Ирину. А затем, мол, мы ее пристроим в хорошее местечко, сэр, как мисс Эйлсу, но только где-нибудь в Шотландии, там, где природа покрасивее. Он говорит, что и обо мне позаботится как следует. Даст мне хорошую работу в Цирке. Он все время уговаривает меня учить языки, чтобы кругозор у меня был пошире.
Его монотонный голос в темноте за их спинами замолк, и они так и не узнали, последовал ли Фон совету Тарра.
– Где он сейчас?
– В постели, сэр.
– Постарайтесь не хлопать дверьми.
Эйлса Бримли ждала их у парадного крыльца; это была седовласая леди шестидесяти лет с умным решительным лицом. Смайли говорил, что она с давних пор в Цирке, работала шифровальщицей еще во время войны у самого лорда Лансбери; она уже вышла на пенсию, но вид у нее и сейчас был грозный. На ней был элегантный коричневый костюм. Она поприветствовала Гиллема, пожав ему руку, заперла за ними дверь на засов, и, когда он обернулся, ее уже и след простыл. Смайли стал первым подниматься по ступенькам. Фон остался на лестничной плошадке, чтобы по первому же сигналу прийти на помощь.
– Это Смайли, – сказал Смайли, постучавшись в дверь к Тарру. – Мне нужно кое о чем с тобой переговорить.
Tapp быстрым движением распахнул створку. Он, должно быть, слышал, что они идут, и уже ждал их за дверью. Открыл он ее левой рукой, держа в правой пистолет и вглядываясь в темноту коридора за спиной Смайли.
– Там только Гиллем, – произнес Смайли.
– Вот то-то и оно, – отозвался Tapp. – Пусть он знает, что кое у кого зубки уже прорезались.
Они вошли в комнату. На Рикки были широкие брюки, а на плечах что-то вроде простенькой малайской рубахи. По всему полу были разложены карточки для игры в «Лексикон» [13] , а в воздухе стоял запах карри, которое он готовил себе на электроплитке.