– Не волнуйся, я же сказал, что переводчикам в нашей фирме платят неплохо.
Вспомнив матушкины запреты, я назло набрала бутербродов с икрой и пирожных, а Алик взял себе просто апельсиновый сок. Понятно, все-таки жалеет деньги. Сейчас будет смотреть на меня голодными глазами, а у меня кусок застрянет в горле. Но нет, он спокойно пил свой сок и вовсе не пожирал глазами мои бутерброды. Меня одолело женское любопытство. Бывает такое, знаешь, что не надо спрашивать, но не можешь удержаться.
– Алик, прости, что я задаю тебе такой прямой вопрос, но вот я наблюдаю за тобой довольно долго и теряюсь в догадках. Полные люди обычно много едят. Вот помнишь, как у Толстого описан Пьер Безухов – «Он много и жадно ел». А у тебя все не так.
Он усмехнулся:
– А может, я дома ем ночью под одеялом.
– Неправда, я же вижу, ты к еде почти равнодушен. Но извини, напрасно я спросила.
Он помолчал.
– Я не знаю, почему это. Я ничем серьезным не болен, если тебя это интересует. Я действительно стараюсь меньше есть, ни мучного, ни жирного давно уже не употребляю. Наши на обед в «Джокер» ходят, а я кефир пью или – салатик из капусты… Ничего не помогает. – Он посмотрел на меня с грустью.
Опять мне стало его ужасно жалко. Определенно, знакомство с Аликом открыло мне саму себя с совершенно иной стороны, раньше я никогда в себе не ощущала таких огромных запасов добрых чувств. Тут, к счастью, прозвенел звонок на третье отделение.
Спектакль кончился довольно рано, мы вышли из театра и не спеша побрели по улице. Для середины мая погода была очень теплая. Все давно уже ходили без пальто и плащей. Вечерний воздух был свеж, Алик наконец вздохнул свободнее, он очень мучился в душном зале в тесном пиджаке.
– На метро? Пройдем дворами наискосок.
– Не заблудимся? И шпана опять привяжется.
– Ну, что ты, во-первых, в центре все-таки шпаны меньше, вернее, милиции больше, а во-вторых, это мой район, я тут с детства все знаю, вон мой дом.
Он тут же смутился, видно испугался, не обижусь ли я, что он приглашает меня домой поздно вечером. Я сделала вид, что ничего не заметила. Мы вошли во двор, там сбоку на маленьком пятачке приютилось несколько гаражей. Одна дверь была открыта, оттуда слышались стук и звяканье. Увидев эту открытую дверь, Алик остановился, сделал было шаг назад, но потом передумал, взял меня под руку и пошел мимо гаражей. Именно в это время из гаража вышел, закуривая, молодой рыжий мужик. Увидев нас, он оживился:
– О, привет, Алька, как жизнь?
– Нормально, – сухо ответил Алик. Парень нагло оглядел меня.
– Шикарную девицу себе отхватил! Подружки нет у тебя? – Это он уже мне.
– Есть, но сейчас не может – с внуком сидит, – немедленно ответила я, ненавижу, когда так нагло пялятся и сразу обращаются на «ты».
Парень захохотал:
– Ишь, какая языкастая!
Мы с Аликом хотели пройти, но он стоял на дорожке и мешал.
– Ну так как, Алька, ты подумал насчет гаража?
– Подумал и опять-таки тебе скажу – нет и нет.
– Ну вот опять, снова-здорово! Уже почти договорились.
– Да ничего мы не договаривались! Не продам я гараж, и деньги твои мне не нужны.
– Ну ты какого хрена куражишься? – заорал мужик. – Тебе, как человеку, хорошую цену предлагают, тебе же этот гараж на фиг не нужен. Ту рухлядь, что у тебя там стоит, только на металлолом, ты же ее никогда в жизни не починишь! И за руль не сядешь! Я же знаю…
– Ну, хватит! – резко прервал его Алик. – Сказал – не продам, значит – не продам. И чтобы больше ты ко мне с этим не обращался!
– Ну ты смотри, как разговорился, ну я тебя умоляю, как перед девкой выпендриваешься! Не обращаться к нему, видишь ты! Да я к тебе больше по-хорошему обращаться и не собираюсь. Да я же про тебя все знаю, ты не успеешь еще свою задницу толстую повернуть, как я уже все справки соберу, да у меня везде знакомые. Добром не хочешь, так по другому действовать будем!
Я посмотрела на Алика. Он застыл на месте. Опять он был бледный, только на щеках малиновые пятна, пот градом катился по его лицу. Сзади на темно-малиновой шее белел шрам, который уходил на затылок под волосы. Раньше его не было видно из-за длинных волос. Алик стоял в ступоре, чувствовалось, что он не сознает, где он и с кем.
Я поскорее схватила его за руку и потащила прочь. Нахальный мужик еще что-то хамское кричал нам вслед. Интересно, почему так получается, как мы с Аликом, так обязательно случается какой-то конфликт, и я должна его спасать. Мы оставили двор далеко позади, тогда Алик понемногу успокоился и на мой вопросительный взгляд пояснил:
– Гараж у меня здесь. А он хочет приятеля своего сюда пристроить. В центре ведь гараж просто так не купишь. А если я не хочу продавать?
– Твое право, – согласилась я, – а с машиной что?
– Машина разбита, нельзя на ней ездить.
По его тону я поняла, что дальше лучше не расспрашивать, и сказала, что раз уж он здесь дома, то нет смысла тащиться ему за мной на окраину города, пускай он посадит меня в такси, а сам идет домой. Алик согласился.
Дома мать и сестра не спали, ждали меня. Ведь я подряд два вечера уходила из дома, этого они не могли вынести и теперь требовали информации. Особенно интересовалась матушка, а сестра просто поостыла на работе, поняла, что утром с этим чертовым платьем перегнула палку, и теперь хотела не то чтобы извиниться, нет, этого от моей сестрицы не дождешься, но как-то наладить отношения.
– Ну что, где ты сегодня была? – Это матушка не утерпела и сама задала вопрос.
Я честно рассказала, что была в театре, что спектакль не понравился, и объяснила почему. Они слушали невнимательно, про театр им было неинтересно.
– А этот твой новый знакомый, ты с ним у Иры познакомилась? Он кто?
Я решила рассказать им про Алика, он безобидный, пускай развлекаются.
– Он переводчик. Да, Анька, он говорит, что с тобой в школе учился, в параллельном классе. Такой толстый, звать Алик.
– А фамилия?
– Ой, а фамилию-то я не помню.
– Проводишь время с человеком и не знаешь его фамилии? – возмутилась мать.
– Зато я знаю, где он живет.
– Час от часу не легче!
– Не помню я никакого толстого Алика, – задумалась сестра.
– Да ты вечно никого не помнишь! После того как сестра развелась со своим первым мужем – бывшим одноклассником, она не очень-то поддерживает школьную дружбу, встречается только с одной подругой Катериной.
– У Катьки надо спросить, она все про всех знает. Мам, а чаю можно попить, если уж еды в доме не дают?