Слава Богу, обошлось без происшествий: мы ни в кого не врезались и не улетели в кювет сами. А поскольку вскоре дорога оказалась перепруженной громоздкими трейлерами, наш внедорожник вынужден был съехать на обочину и теперь продолжал движение лишь в четверть прежней скорости. Обогнув большую толпу неизвестно о чем спорящих негров, мы свернули направо, и дорога пошла в гору. Наконец показались высокие закопченные трубы, приземистые коробки цехов и темно-коричневые терриконы отвальной породы.
— Вилли, — встрепенулся вдруг Игги, — поделись-ка на всякий случай с Алексом своими игрушками.
— Есть, шеф, — по-военному отрапортовал тот, заученным движением сунул руку во внутренний карман пиджака, и через мгновение я увидел направленный на меня пистолетный ствол. — Знакомы с этим механизмом? — не обращая внимания на мои вытаращенные глаза, спросил Вилли. — Вальтер ППК, калибр 6,35, в магазине восемь патронов, в стволе девятый, так что будьте осторожны.
— Да, да, разумеется, — пролепетал я, принимая пистолет и спешно засовывая его за ремень.
— В случае чего — стреляйте прямо по ногам, — продолжал инструктировать немец. — В воздух палить не рекомендую — звук у вальтера довольно слабый.
Машина тем временем проехала через высокие распашные ворота, украшенные большими латунным буквами «JCI», и остановилась неподалеку от неприглядного на вид, но весьма внушительного по размерам сооружения, из окон второго этажа которого лениво выбивались струйки пара. Возле центральных, широко распахнутых дверей несколько пожарных торопливо разматывали брезентовые шланги. Чуть в стороне возбужденно клубилась толпа рабочих в касках или косо повязанных платочках. При виде машины владельца фабрики толпа мгновенно перегруппировалась и неким подобием «свиньи» направилась в нашу сторону. Вилли, первым выскочив из «лэндровера», двинулся прямо на митингующих, и — о чудо! — мрачная, раздраженно гудящая процессия разом остановилась.
Телохранитель (а именно в этом качестве, похоже, и служил немец) что-то резко выкрикнул, и гул голосов начал понемногу стихать. Пока Вилли тормозил возбужденную толпу, подоспели и мы с Игги. О чем велись переговоры, я не понимал, но, пристроившись за спиной Игги, бдительно наблюдал за настроением рабочих и правую руку на всякий случай держал поближе к пистолету: близость такого количества недружественно настроенного народа сильно действовала на нервы. Вдруг из неуклюжей постройки выбежали два человека в противогазах, один из которых направился прямо к нам.
— Мистер Лау, — обратился он к владельцу фабрики, сняв противогаз и судорожно вытирая платком вспотевшее лицо, — боюсь, наши проблемы только начинаются! Из-за обрыва троса загрузочный ковш упал на магистральный трубопровод, и тот лопнул. Трубу подачи цианида тоже задело…
— Сколько вылилось? — нахмурился Лау.
— Литров двести, не меньше. К счастью, большая часть реагента попала в приямок сливной решетки, и ее оттуда можно будет откачать, а вот с остальным хуже: не менее пятидесяти литров вместе с паром рассеялись по всему цеху. Разумеется, я сразу объявил тревогу, вызвал пожарную машину, всех вывели на улицу… Думаю, надо поскорее промыть поврежденное оборудование, после чего приступить к его ремонту.
— Сколько пострадавших?
— Пока трое, — понизил голос докладчик. — Двоих зашибло ковшом, а одному обожгло ноги струей пара. Всем уже оказывается помощь в лазарете.
— Цианид… — непроизвольно вырвалось у меня. — Это что, цианистый калий?
— Натрий, — оглянулся Игги. — Мы используем цианистый натрий.
— Так его не водой надо смывать, — недоуменно пожал я плечами, — а удалять с помощью «острого» пара. А вот всем сотрудникам, наоборот, лучше немедленно обмыться под большим потоком воды. Не дай бог, кто-нибудь случайно слижет с руки пот — скончается на месте!
— Займитесь этим, Ван Броуден, — распорядился поддержавший меня Игги, — и не жалейте пара, благо у нас его сейчас в избытке.
Разом восстановивший самообладание инженер, жестикулируя и громко ругаясь, принялся сбивать толпу в некое подобие походной колонны. Наконец все рабочие, дружно вздернув руки, затрусили в сторону стоявшей метрах в ста от нас треноге водокачки.
— Броуден пообещал за хорошую помывку по двадцать рэндов каждому, — прокомментировал сцену Игги. И тут же вздохнул: — Эх, одни проблемы с этим цехом, сплошные убытки.
Мне вдруг нестерпимо захотелось помочь Игги в устранении последствий аварии. То ли из-за внезапно вспыхнувшего чувства к его дочери, то ли из-за присущей любому советскому инженеру привычки быть универсальной затычкой каждой бочке.
— Жидкость из приямка, — решительно поднял я брошенный противогаз, — начнем откачивать прямо сейчас, причем в обычный мусорный бак. А потом разберем завал и заварим трубопровод.
Через десять минут, потраченных на переодевание, я на пару со вторым сменным инженером приступил к ликвидации аварии. Цианистые соединения — штука, конечно, опасная, но в противогазе, резиновых сапогах и перчатках можно было чувствовать себя почти в безопасности. Подкатив пластмассовый мусорный бачок к сливной яме, мы принялись откачивать из нее ядовитый раствор с помощью двух обрезков пластиковых трубок, найденных на территории фабрики. Одновременно краем глаза я отмечал условия труда южноафриканских рабочих. Увиденное меня, мягко говоря, покоробило: казалось, инженер по технике безопасности в этот огромный ржавый ангар никогда не заглядывал. Всё было устроено наспех и крайне непродуманно. Перевозка породы осуществлялась через весь цех, а технологические трубопроводы не были прикрыты даже элементарными кожухами.
Обернувшись в сторону центрального входа, я увидел, что Игги тоже зря время не терял: у ворот вовсю уже суетились ремонтники в желтых робах, тарахтел колесный трактор, двое рабочих разматывали железную цепь…
Словом, через три часа аврального сумбура были устранены не только основные поломки, но и проведена тщательная очистка забрызганного цианидом оборудования. Переодетые в свежие комбинезоны рабочие нестройными группами возвращались после душа к своим рабочим местам.
Обратный путь в Литлтаун помню довольно смутно. Свистел ветер сквозь приоткрытое стекло, убаюкивающе гудел двигатель, непрерывно говорил с кем-то по радиотелефону Вилли, и лишь Кундуро время от времени сипло покашливал, вырывая меня этим резкими звуками из сонной купели. Вкатились мы прямо в гараж. Сколь ни сильно я утомился за день, но всё же отметил про себя его недюжинные размеры: в одни только ворота запросто могли въехать две машины одновременно. Однако внутри транспортных средств оказалось не так много: наш «лэндровер», парочка небольших разноцветных авто да старинного вида открытый двухцветный кабриолет.
— Сейчас у нас будет вечерний пикник, — громогласно объявил неутомимый хозяин, — жареный барашек, французское вино и танцы при кострах! На переодевание и умывание даю двадцать минут, не более!
«Боже, какие еще костры, какие танцы? — едва не простонал я, поднимаясь по лестнице. — Сейчас бы пожевать горбушку хлеба да на боковую…»