— Да, сэр, — по-солдатски выразил боевую готовность детектив. — Слушаю вас.

— У меня есть близкая женщина, мистер Браун. В ближайшее время может пойти речь о браке. И мне бы хотелось знать о ней то, чего она, как вы понимаете, не расскажет мне сама. Я знаю, это аморально… Женщина, любовь, все такое…

— Сэр! — Голос детектива прозвучал предостерегающе. Для убедительности Браун поднял вверх указательный палец. — Оставим сомнения! Оставим! Как джентльмен вы поступаете разумно, значит, морально. Повторяю: крайне морально. Такая осторожность заслуживает поддержки и одобрения. Повторяю: полной поддержки и полного одобрения. Меня всегда удивляет легкомысленность тех, кто вступает в брак без помощи таких солидных фирм, как наша. Сколько ошибок можно было бы избежать, вы не представляете. Грин и Браун к вашим услугам, сэр!

Горячо выразив клиенту поддержку, детектив замолчал. Выдержал подобающую паузу и спросил:

— Кто она?

Не отвечая на вопрос, Андрей сказал:

— Как много времени займет выяснение?

— Смотря какой объем информации вы сочтете удовлетворяющим.

— Все ясно. Итак, мистер Браун, фамилия женщины — Донелли. Розита Донелли.

Вернувшись домой, Андрей вернул оба шпионских устройства на те места, где они и стояли. Обдумав ситуацию, он счел благоразумным не выдавать своих тревог, не показывать осведомленности в слежке, которая велась за ним. Какие причины были у свободного художника в свободной стране искать в своей машине «клопов»? Вы знаете такие причины? Нет? Чарльз Стоун их тоже не знал.

7

Как и было условленно, Андрей приехал на виллу Ринг к вечеру. Трудно сказать, специально ли его поджидал Мейхью, но именно он оказался в этот вечер у въезда. Показав Андрею место стоянки машин, Мейхью вызвался проводить его к дому.

Они шли по хрустящей, аккуратно посыпанной желтым речным песком аллее парка Диллеров. Коротышка Мейхью забавно подпрыгивал на маленьких ножках, стараясь не отстать от художника.

— Все же какого вы мнения обо всей той истории, мистер Стоун? — вдруг спросил Мейхью, невесть с чего возвращаясь к больной для него теме.

«Кто о чем, а вшивый — о бане», — подумал Андрей по-русски, а сам спросил:

— Что вы имеете в виду? Какую историю?

— Это столкновение моторки с яхтой его величества.

— Боже мой! — воскликнул Андрей с показным отчаянием. — Когда это все кончится? Понять не могу, что вам не дает покоя?

— Видимо, у меня есть на то причины. Потому и прошу вашей помощи.

— Мне трудно что-либо добавить к сказанному раньше. Я не очень задумывался над этим, но на случайность история мало похожа. Только пьяный или сонный не сумел бы отвернуть катер от яхты. Но рулевой не спал. Он сидел за рулем нормально. Скорее всего это злостное хулиганство.

— Вы так думаете? — спросил Мейхью. — А я уверен в другом. Все это сделано с умыслом. И с намеком.

— Рэкет? — спросил Андрей. — Или шантаж?

— Обычная конкуренция. Работа ребят Хупера. Пытаются нас испугать. Я более чем уверен.

— Не берусь судить, мистер Мейхью. Не располагаю фактами.

— Зато они есть у меня. — Мейхью самодовольно усмехнулся. — Кстати, мистер Стоун, вы не знакомы с Хупером? И никогда с ним не встречались?

— Совершенно точно. Не знаком и не встречался.

Мейхью опять усмехнулся, и было в этой ухмылке нечто пугающее.

— Могу признаться, я до последнего времени в этом сомневался. Очень уж вы, мистер Стоун, удачно оказались в своей лодке у тонущей яхты. Очень удачно.

— Откровенность на откровенность, — сказал Андрей раздраженно. — Я уже не раз сожалел и, видимо, буду еще сожалеть, что оказался в роли спасителя.

— Вполне возможно, — без сопротивления согласился Мейхью. — Я уже давно для себя сделал вывод, что попадать в сферу внимания больших людей так же опасно, как сталкиваться в горах со снежной лавиной. Никогда не знаешь, пролетит она мимо или погребет тебя. У великих свои пути, свои намерения и причуды.

— Это намек? — спросил Андрей. — Или угроза?

Его уже начала нервировать подчеркнутая подозрительность Мейхью. Было трудно угадать, докопался этот тип до чего-то или просто блефует, заставляя Андрея сделать неверный шаг.

— Нет, мистер Стоун. Только предупреждение. Дружеское, если хотите. Грозить вам у меня пока нет оснований.

— Благодарю и на этом.

— Не за что, — сказал Мейхью сухо и чуть заметно скривил губы. — Я тут совсем ни при чем. Его величество выдал вам индульгенцию, и она сразу определила его отношение к вам. Но не мое.

— Благодарю за искренность.

— Скажу еще раз: не за что. К людям, которые не грозят безопасности шефа и его дела, я отношусь либо нейтрально, либо дружески. Вы пока не опасны.

— Может, вы меня проверяли?

— Стоит ли удивляться, мистер Стоун? Империя его величества — это государство в государстве. Говорю вам без преувеличений.

Андрей внутренне улыбнулся, подумав, что в других условиях такое признание из Мейхью не удалось бы вытащить даже клещами. — Мы не можем позволить себе обходиться контрразведки. Без собственной, я имею в виду. Пришлось проверить и вас. Что поделаешь, мистер Стоун. Если хотите, я познакомлю вас с результатами наших раскопок.

Присматриваясь к кругу людей еще задолго до того, как войти в их среду, Андрей не раз задавался вопросом: как его примут? Он понимал, что предстоит преодолеть немало препятствий. Сколь бы ни был он состоятелен, даже богат, ему трудно сравнивать себя с самым последним предпринимателем, допущенным в круг Диллера. Их доходы и состояния в минимуме выражались семизначными цифрами. А раз так, то было одно средство, которое могло поставить его вровень с ними, — талант и чувство достоинства. Андрей был готов подвергнуть себя нелегкому испытанию.

Оценивая первые шаги к намеченной цели, он понимал, что они сделаны с безошибочной точностью. Но что будет дальше? По взглядам, которые на него бросал Мейхью, Андрей без объяснений понял, что с этим человеком хорошие отношения у него никогда не сложатся. Зато, если он оступится, первым, кто подтолкнет его в яму, наверняка будет мистер Мейхью. Раз так, то надо открыто принимать игру, которую ему навязывает этот джентльмен. Только сделать это стоило так, чтобы не показать своего особого интереса к тому, чем располагала контрразведка Диллера. Особое любопытство могло насторожить Мейхью.

Поглядев на поверенного в делах сверху вниз, Андрей недовольно пробурчал:

— Извините, мистер Мейхью, но дотошность, с которой вы пытаетесь изучать каблуки стоптанных мной ботинок, начинает меня раздражать. И дело не в том, что я в чем-то грешен. Просто, когда тебя упорно загоняют в угол, возникает невольное желание защищаться. А когда появляется такое желание, это ведет к войне.