На контрольных, кстати, было легче всего. Олег решал задания для всего класса, а в своем варианте традиционно делал одну-две ошибки. Вера Игоревна ему не верила, но и доказать ничего не могла.
Вот и сегодня, прорешав чужие варианты, Олег не спешил браться за свой листок, а снова задумался о событиях в школе и, кажется, едва не задремал. Разбудила его на этот раз Вера Игоревна.
– Что-то тебя, Волков, в сон клонит! – сказала она ядовито. – Наверное, ночью были какие-то важные дела?
Он понял, на что намекает учительница, и изо всех сил сжал кулаки, чтобы ответить как можно более спокойно и даже насмешливо.
– Я, Вера Игоревна, мелким хулиганством не занимаюсь!
– Ну конечно! – она чуть наклонила голову. – Ты у нас специалист крупного масштаба, помню, помню.
Это она опять о той дурацкой городской олимпиаде.
– Ну что же, специалист, – продолжала учительница, – до конца урока семь минут, а я вижу, ты и не приступал… Интересно, как ты рассчитываешь куда-нибудь поступить?
Хватать пару вовсе не было у Олега в планах. Увлекся, с кем не бывает, поэтому он не ответил, склонился над листком бумаги и быстро принялся записывать.
Математичка посмотрела на него, покачала головой и продолжила обходить класс, где у многих благодаря Олеговым стараниям уже все было прекрасно.
К несчастью, он не успел, физически не успел записать все, когда Вера Игоревна, с непроницаемым выражением лица, изъяла у него листочек.
«Ну и черт с ним, – решил Олег, – пусть, если хочет, ставит двойку, пересдам. У меня сейчас и других проблем хватает, чтобы на этой зацикливаться».
Придя к такому позитивному выводу, он спустился на первый этаж, чтобы сходить в столовую. Стену в холле успели заклеить газетами, но школьники все равно обменивались шутками и тыкали в нее пальцами.
«Я найду решение», – думал Олег, шагая по коридору. В его голове уже начинал складываться план.
Волков возвращался обратно, жуя булочку, когда вдруг услышал отчаянный женский крик…
С самого утра в школе творился полный сумбур. И неудивительно. Взглянув на изрисованную стену, Алиса тут же покраснела и поспешила отвернуться.
В классе русского и литературы все тоже было странно. Видимо, те же творческие натуры, что упражнялись внизу, поработали и над портретами классиков, дорисовав им рога, козлиные бородки и тараканьи усы. Честно говоря, получилось совершенно несмешно.
Кроме того, стулья оказались испачканы мелом и клеем.
Кажется, хулиганы попались без особой фантазии, зато старательные.
Добрую первую половину урока шла уборка класса, воспринятая почти всеми учениками как праздник. Разве что старательная Оля была недовольна пропуском урока, к тому же она опять то и дело зевала. Кстати, на переменах Алиса заметила, что, несмотря на царящее оживление, многие из учеников выглядели сонными, словно на школу обрушился снотворный вирус. Зато самой Алисе спать не хотелось совершенно – последние ночи она, как ни странно, спала как убитая и, кажется, даже без сновидений.
За этот день она почти забыла о своем страхе, вернее, убедила себя, что ничего особенного в зеркале не видела, а потому, проскользнув в туалет после большой перемены, в нерешительности остановилась у рукомойника. Поднять взгляд на зеркало было и притягательно, и страшно.
«Надо просто держать себя в руках, – убеждала себя Алиса, – зеркало – такая вещь, где любая трещинка может показаться страшной мордой».
Она выдохнула и медленно подняла голову.
Из-за стекла прямо ей в глаза смотрела красивая девушка с темными распущенными волосами. Ее левую щеку пересекал уродливый косой шрам.
– Выпусти меня! – услышала Алиса голос, раздававшийся прямо у нее в голове. – Выпусти, пожалуйста! Это несправедливо! Я не хочу, я не должна здесь оставаться!
Алиса зажмурилась и что есть силы зажала уши руками, но голос продолжал умолять. Это было ужасно, голова едва не раскалывалась на куски.
– Оставьте меня! Оставьте! – взмолилась, в свою очередь, Алиса.
– Эй, что с тобой? Ты в порядке? – кто-то тряс ее за плечо.
Девушка боязливо открыла глаза. Рядом с ней стояла Ольга.
– Алис, я не понимаю, ты что? – спросила она и широко зевнула.
Алиса осторожно перевела взгляд на зеркало. В нем отражались только она и Оля. И больше никого, только поверхность стекла немного запотела. Девушка машинально провела по зеркалу рукой и поняла, что запотело оно изнутри. Странно.
Подруга продолжала смотреть на нее удивленно.
– Я… – на всякий случай Алиса снова уставилась в пол. – Я ничего… Монолог… из Шекспира вспоминала.
Оля ей явно не поверила, но только покачала головой.
– А с тобой что случилось? – поспешила перевести разговор Алиса. – Ты что, совсем не высыпаешься?
– Не знаю, – Ольга потерла глаза рукой, – какая-то усталая встаю. Вроде ложусь не поздно, а просыпаюсь – как выжатый лимон. Представляешь, даже днем спать начала. Прихожу домой – и засыпаю над уроками!
– Значит, точно что-то неладное, – пробормотала девушка. – А ты вообще не знаешь, что у нас в школе творится?
– Откуда? Директриса сейчас разбирается. Не хотела бы я оказаться на месте этих хулиганов! Но знаю одно: они – заядлые двоечники!
– Почему? – заинтересовалась Алиса.
– Потому что шутки у них какие-то дурацкие, а еще, ты заметила, нигде ничего не написано. Обычно, когда что-то рисуют, любят подписывать. А тут… словно они вообще писать не умеют!
– Ты думаешь, это малыши?
Оля передернула плечами.
– Не знаю. Судя по картинкам – не то чтобы очень, – с сомнением сказала она. – Но все эти вымазанные мелом тряпки… у нас такое классе во втором делали, не позже…
Алисе тут же вспомнилась ужасная игра девочек, приносивших свою куклу в жертву. А это идея: надо бы сгонять на малышковый этаж.
– Спасибо! Ты мне очень помогла! – крикнула она уже от двери зевающей Оле.
У малышей ей удалось выяснить, что из второго «Б» класса пропали все цветные маркеры и фломастеры. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что использовали их как раз для «украшения» портретов классиков русской литературы.
Малыши ходили несколько перевозбужденные, а прислушавшись к разговорам, Алиса вообще не поняла, что и думать. Все болтали о чертиках, напрямую обвиняя их в беспорядках.
Алиса поймала за шиворот одного из мальчишек, увлеченно рассказывавшего компании сверстников версию о чертовских проделках, и потребовала у него ответа.
– Зачем ты все это придумал? – спросила она строго.