Честно сказать, собак она не любила с самого детства. Ну не складывались с ними отношения, никак не складывались! Однажды собака набросилась на нее и укусила. Возможно, дело закончилось бы трагичней, не подоспей на помощь взрослые. Но ей и так досталось по полной программе: и накладывание швов, и пресловутые сорок уколов от бешенства. В общем, воспоминания остались далеко не самые приятные. Поэтому, встречая собаку, Алиса буквально замирала. Ноги сами собой слабели, даже тошнота от страха накатывала. Животные очень четко чуют чужой страх, поэтому каждая из встреченных собак, даже самая мелкая, чуть больше хомячка, считала своим долгом хотя бы облаять двуногую трусиху.
На случай встречи с собаками у Алисы даже имелось специальное отпугивающее устройство, но сейчас она, не ожидая нападения в собственном доме, растерялась и забыла вытащить его из кармана.
Темно-красное старое здание школы из-за собравшихся на небе свинцовых туч казалось сегодня особенно мрачным и даже готичным. Остановившись у металлической ограды, Алиса вдруг подумала, что, возможно, очутилась в одном из романов ужасов, к которым так пристрастилась в последнее время.
Мимо нее, болтая и смеясь, прошла компания младшеклашек. Вот-вот должен был прозвенеть звонок, но девушка отчего-то медлила. Она сняла с колышка ограды прилепившийся кленовый лист – желтый, с коричневыми прожилками – и подумала, что еще недавно была весна и этот самый лист только набухал в своей почке, полный жажды жизни, желал вырваться на свободу, верил солнечному свету, бескрайности мира и бесконечности жизни… а теперь…
– Алиска, как хорошо, что я тебя встретила! – послышался сзади жизнерадостный голос.
Алиса оглянулась. Ее одноклассница Светка Перовская сияла неизменной улыбкой, от которой на розовых пухленьких щечках появлялись ямочки, добавляя девушке очарования.
– Привет, Света, – отозвалась Алиса без особого энтузиазма, все сжимая в пальцах длинный черешок кленового листа.
Алиса и Света никогда не были подругами, тем более что Перовская дружила, что называется, со всей школой и часто являлась самым надежным разносчиком сплетен любого сорта.
– Чего на урок не идешь? – спросила Светка, но тут же, не дожидаясь ответа, зачастила: – Ты алгебру сделала? Списать дашь? У меня вчера столько дел было – ужас! Сначала с Наташкой и Танькой встречались, а потом к нам Лешка подвалил, представляешь!..
Алиса вздохнула. Ну конечно, популярной Перовской просто некогда делать алгебру, в то время как у нее самой свободного времени на уроки просто завались.
– Доброе утро, девушки. Ну что же вы в проходе встали?..
От этого мягкого, словно обволакивающего баритона с чуть заметным прибалтийским акцентом у Алисы ослабели ноги, а в груди разлилась какая-то болезненно-сладкая волна. Девушка робко подняла голову и наткнулась на обжигающий взгляд серо-синих глаз, вдохнула запах дымно-терпкой мужской туалетной воды и, конечно, не смогла ни пошевелиться, ни произнести хотя бы слово.
Перовская дернула ее за рукав куртки, оттаскивая с дороги, и легко, словно с равным по возрасту и положению, поздоровалась с молодым географом.
– И вам доброе утро, Владимир Ольгердович!
Светке легко. Она не была влюблена.
А географ, рассеянно улыбнувшись, уже прошел мимо, направляясь к школьному подъезду. Алиса так и смотрела ему вслед, удивляясь его небрежной элегантности. Высокий, подтянутый, светловолосый прибалт выглядел настоящим европейцем. Безупречным до самых кончиков всегда ухоженных ногтей. Даже осенняя жирная грязь, казалось, не оставляет следов на его начищенных модных ботинках, не пятнает безукоризненное темно-серое полупальто.
– Слышала, Ольгердович, говорят, к нашей химичке клинья подбивает! – делилась сплетнями Светка. – Да бог с ним! Тетрадку-то дашь?
Алиса, как во сне, открыла сумку и, почти не глядя, достала нужную тетрадь. До тетради ли ей сейчас было?!
– Данке! Премного благодарна! – выпалила Перовская и, тут же позабыв об Алисе, поспешила к школьному подъезду.
Оставшись одна, девушка вцепилась в металлическую решетку так, что побелели пальцы. Сообщенная мимоходом новость жгла ее, словно выжженное на лбу клеймо.
Пробегающие мимо ученики косились на девушку. Кто-то смеялся.
– Наша Алиса опять ушла в зазеркалье! – сообщила верным подружкам еще одна одноклассница.
Девушка вздрогнула и уже собиралась шагнуть в калитку, когда проезжающая мимо машина вдруг обдала Алису грязью из большой лужи. Вот, пожалуйста, еще и это в довершение утренних несчастий. Не зря говорят: если день не задался с самого начала, не жди от него ничего хорошего.
Она выпустила из рук кленовый лист, рассердившись на собственную сентиментальность. Надо же, листок пожалела! Вот ведь дура, честное слово!
Лист упал под ноги, и Алиса, специально наступив на него, все же вошла в калитку.
Из-за проезжего лихача пришлось идти в туалет и кое-как замывать грязные потеки с колготок и юбки, потому что вторым уроком у одиннадцатого «а» география, и никак нельзя показаться в классе в таком виде. Владимир Ольгердович – образец элегантности и неряшливость на дух не переносит.
Висевшее над рукомойником зеркало, как всегда, и отпугивало девушку, и манило своей глубиной. Вот и сейчас Алиса заглянула в него (все нормально, глаза выглядят совершенно обыкновенно) и, не удержавшись, показала своему отражению язык. Отражение с секундным запозданием повторило ее гримасу.
– Эй ты там, в глубине! – шутливо позвала свое отражение Алиса. – Ну-ка выходи!
Шутка получилась несмешной. Зеркало словно слегка дрогнуло и пошло легкой рябью, а по позвоночнику у девушки пробежал холодок.
Она на мгновение закрыла глаза, а открыв их вновь, убедилась, что все благополучно: зеркало как зеркало, и отражение вполне обычное, только немного испуганное.
Дверь открылась, впуская шумную группку девчонок, и Алиса поспешно включила воду, чтобы очистить с колготок и юбки грязь.
Почистившись и подождав, пока немного побледнеют раскрасневшиеся щеки, Алиса вошла в свой класс, где уже шел урок. Провожаемая неодобрительным взглядом литераторши, она заняла свое место на первой парте, рядом с Оленькой Красновой, с которой дружила не столько из-за сходства взглядов и интересов, сколько по принципу: «Ну надо же дружить хоть с кем-то».
И потянулся урок. Вроде бы все шло, как обычно, однако вскоре Алиса заметила повышенный интерес к своей персоне со стороны одноклассников. С соседней парты, через проход, на нее, не таясь, пялился Колька Сулифанов, а Мила Лисицына то и дело косилась и хихикала, едва ли не показывая на нее пальцем соседке.
«Наверное, я не вытерла с лица грязь», – подумала Алиса, однако так и не смогла обнаружить недостатка, сколько ни всматривалась в зеркальце, зато заслужила гневную отповедь учительницы, решившей, что ее ученицу одолел приступ кокетства.