В новостях говорили, что астероид прошел на расстоянии, которое в два раза больше, чем от нашей планеты до Луны. И это вроде бы успокаивает. Но впечатление обманчиво. Мы чувствуем себя спокойно только из-за того, что не имеем представления о действительных масштабах нашей Солнечной системы.
Поскольку в газете было довольно мало места, чтобы вдаваться в подробности, я наверстаю упущенное здесь.
Мало кому известно, что в городе Хаген есть единственная в своем роде, точная по масштабу модель Солнечной системы. Я натолкнулся на нее случайно в 1986 году, когда на пару дней приезжал туда, и до сих пор считаю эту идею гениальной. Ведь модель, собственно говоря, — часть города. В башне ратуши есть позолоченный шар диаметром 1,39 метра, который изображает Солнце в масштабе 1:1 000 000 000. Земля в этой модели — диск диаметром 1,25 сантиметра, вделанный в бронзовый щит в тротуаре на расстоянии ста пятидесяти метров от ратуши. Плутон, самая отдаленная от Солнца планета Солнечной системы, находится на расстоянии 5,91 километра от ратуши, за городом. Все остальные планеты — между ними.
Соответственно, расстояние между Луной и Землей на этом макете — меньше сорока сантиметров. А теперь представьте себе следующее: вы гуляете по центру города Хаген, не подозревая, что пилот спортивного самолета, пролетающего высоко над городом, как раз в этот момент по неважным для нашего примера причинам роняет из своей кабины полную бутылку пива. Падая с высоты в несколько сотен метров, этот неплохой снаряд в состоянии сильно покалечить человека. И как раз когда вы стоите на той самой маленькой точке в городе Хаген, которая символизирует планету Земля, эта бутылка разбивается о тротуар менее чем в метре от вас.
Разве вы бы не подумали: «Ух, чуть не попала. Пронесло!»?
Вот видите. То же самое было с астероидом YB5. Чуть не попал. Пронесло.
Без сомнения, все это должно было стать частью новой главы.
Случайность другого рода — фильм «Игры разума». Меня не очень интересуют киноленты с биографическим уклоном, но во «Frankfurter Allgemeinen Sonntagszeitung» вышла большая статья о жизни Джона Нэша, шизофрении и упомянутом фильме. Хорошая критика вызвала мое любопытство, и мы с женой пошли в кино.
«Игры разума» — очень своеобразная картина, и за последние десять лет я ни над одним фильмом так сильно не задумывался, как над этим. В какой-то момент зрителю становится ясно, что он не заметил, как вслед за героем попал в мир безумия. Но и это еще не все. В «Играх разума» невозможно различить, где бред, а где кинематографическая действительность. Этот эффект удался поразительно хорошо и намного лучше, чем любая научная работа, объяснил мне, каким образом проявляет себя шизофрения и как при этом себя чувствует больной.
И, конечно, я сразу же подумал о Бернхарде Абеле, герое моего романа, которого тоже мучают сомнения, является ли он на самом деле инопланетянином в теле человека или он охвачен безумием. Еще во время просмотра «Игр разума» мне стало ясно, что я уделил очень мало внимания второй возможной трактовке повествования — а именно тому, что все это может быть простым помешательством. Но как внедрить этот сюжет в бурно развивающиеся события и одновременно не остановить их и не отстать от реального времени?
В следующие выходные я был приглашен на «AlienCon» в Берлин. За этим названием скрывается встреча любителей фантастики, которая в тот раз состоялась в обсерватории Архенхольд в берлинском районе Трептов. Там мне в голову и пришла идея решить проблему с помощью прямой ссылки на фильм «Игры разума».
На обратном пути из Берлина я написал двадцать шестую главу, в которой отправил Бернхарда Абеля в кинотеатр на тот же фильм, который смотрел и я, и заставил его усомниться, на самом ли деле он инопланетянин или просто-напросто болен шизофренией. После чего я еще больше усложнил сюжет и дал Абелю возможность применить телепатические способности, которые он обнаружил в себе на Новый год, и впервые прочитать мысли своей жены. Таким образом он узнал об ее отношениях с Вольфгангом Кренцем. Одновременно это был мотив и возможность для Бернхарда приблизиться к кругу заговорщиков и раскрыть их тайну.
3 апреля 2002 года я в первый раз листал расписание чемпионата мира по футболу, и мне пришла в голову мысль, что он тоже должен стать частью моего романа. Но каким образом это сделать?
Должен признаться, что я полнейший футбольный невежда. Когда на экране телевизора появляются зеленый газон и мужчины в спортивных трусах и футболках, моя рука машинально тянется к пульту управления. Даже если бы от этого зависела моя жизнь, я не смог бы назвать больше, чем три или четыре футбольных клуба. Короче, в этой игре я вообще не разбираюсь. И чемпионат мира меня совершенно не интересует.
С расписанием мне не повезло. Чемпионат проходил как раз тогда, когда мои заговорщики намеревались осуществить свой план. Обидно, но, возможно, это было и к лучшему: некоторое время я даже хотел, чтобы новость о принятом сигнале не смогла попасть в эфир из-за всеобщей футбольной лихорадки, но потом отверг эту идею.
Чемпионат начался в пятницу, за три дня до намеченного в романе срока. А на субботу первого июня, как я прочитал в вышеупомянутом расписании, была назначена игра между Германией и Саудовской Аравией. Логично, что в воскресном номере от второго июня этот факт должен сыграть какую-то роль. Но какую? Мне предстояло отправить рукопись, за два дня до игры во Франкфурте, а напечатана глава будет еще через один день. Неужели я должен предугадать результат игры?
Я изучал всевозможные прогнозы известных знатоков. Команда Саудовской Аравии была трехкратным чемпионом Азии и слыла серьезным соперником. Некоторые сомневались, что немецкая команда добьется большего, чем ничьей.
Как быть? Я долго думал, и мне в голову пришла замечательная мысль перенести описываемые мной события с воскресенья на субботу, то есть на время до начала матча. В этом случае я буду избавлен от всех забот об исходе игры.
Как оказалось, это было очень мудрое решение. Немецкая сборная обыграла Саудовскую Аравию с невиданным счетом 8:0. Сегодня я жалею, что не посмотрел игру. После обеда я сидел за письменным столом, и хоть и слышал радостные вопли, раздававшиеся с улицы, не придал им никакого значения и только вечером узнал результат. (В течение следующих недель я все-таки заразился футбольной лихорадкой. Начиная с матча против Камеруна я смотрел все игры сборной и ближе к концу чемпионата даже решил, что Германия сможет стать чемпионом.)
Третьего июня и в последующие дни, — то есть тогда, когда заговорщики ждали реакции на свой фальшивый сигнал, — я усердно собирал материал для следующей главы. К счастью, политика подсобила мне громкими заголовками: господин Меллеманн развернул драматическую борьбу за власть в СвДП; обнаружили отравленную нитрофеном пшеницу; произошли теракты в Израиле.
Кроме того, я нашел в Интернете страницу радиотелескопа в Аресибо, на которой можно было прочесть, чем занимались там в первых числах июня. Трое ученых — Стинебринг, Кордес и Маклолин — работали над проектом под кодовым номером P1598ds и под названием «Multi-wave length behavior of pulsar scintillation arcs».