— Пинг!
Наконец Спайдермен добрался до главного шлюза. Поразмыслив, я отдал микрофон Киму.
— Номер Четыре! Идентифицировать трос! — скомандовал металлург.
— Пинг-пинг!
— Номер Четыре! Двигаться вдоль троса! — Пинг-пинг!
Робот поставил одну из своих суставчатых ног на канат и на секунду замер, словно размышлял, что делать дальше. Вдруг он упал на брюхо, обхватил канат ногами и довольно резво пополз по направлению к капсуле. Я был готов зааплодировать ему.
— Весьма интеллигентный робот,— одобрительно сказал Джайкер.— Столкнулся с нестандартной ситуацией и быстро нашел приемлемый способ передвижения.
— Номер Четыре! Стоп! — скомандовал Ким когда робот добрался до наружного люка.
Спайдермен тут же прекратил движение и бодро отозвался:
— Пинг-пинг!
— Номер Четыре! Идентифицировать дверь!.
— Пинг-пинг!
— Номер Четыре! Закрыть дверь!
Мы затаили дыхание в ожидании ответа.
— Пинг-пинг!
Медленно, очень медленно робот вытянул свой передний манипулятор и толкнул крышку наружного люка.
Глухой удар сотряс станцию. На мгновение я испугался, что этот звук привлечет внимание пиратов. И тут же вздохнул с облегчением. Какая ерунда! Капсулу и станцию разделяет вакуум. А в вакууме звук не распространяется.
— Теперь запор,— сказал я Киму.— Он должен закрыть люк на запор.
Ким нервно потер подбородок.
— А как он выглядит, этот запор?
— Нечто вроде штурвала в самой середине крышки люка.
— Хорошо, я попробую.
И металлург снова взял микрофон.
— Номер Четыре! Идентифицировать запор!
Пауза.
— Пинг-пинг!
— Номер Четыре! Закрыть запор!
Снова пауза. На этот раз длиннее, чем все предыдущие.
И вдруг в наушниках раздалось.
— Пинг!
Проклятье! Он нас не понимает! Если он не сможет запереть люк, все бесполезно!
— Номер Четыре! Закрыть запор! — повторил Ким.
— Пинг!
— Проклятье! Этого не может быть!
Быть так близко от победы и все-таки проиграть! В отчаяньи я выглянул в иллюминатор и погрозил роботу кулаком. Спайдермен все так же неподвижно висел на канате, и его камеры-глаза меланхолично изучали крышку люка. Все бесполезно!
— А как он, собственно, работает этот запор? — неожиданно спросил Джайкер.
— Нет ничего проще,— отозвался я.— Вы просто вращаете штурвал по часовой стрелке до упора.
— Ага, вот оно что! — Джайкер щелкнул пальцами.— Вы вращаете штурвал.
Я хлопнул себя по лбу. Выразительная победа британского интеллекта над соединенными силами Японии, Америки, Кореи и примкнувшего к ним паука. Я снова взял микрофон из рук Кима.
— Номер Четыре! Повернуть запор по часовой стрелке!
— Пинг-пинг!
Затем раздался долгий пронзительный скрежет, и снова наступила тишина.
— Кажется, люк закрыт,— сказал Ким.
— Надеюсь на это,— сказал я, взялся за штурвал внутреннего люка и попытался его повернуть.
Но штурвал остался неподвижным. Ах, да! Я снова спешу, сначала нужно открыть вентиль и уравнять давления. Протяжный, высокий свист, и вот уже, судя по показаниям манометра на стене, давление в капсуле и шлюзе стало одинаковым. Я дотронулся до вентиля — он был холоден, как лед. Снова поворот штурвала. На этот раз все получилось — внутренний люк был открыт. Я принялся поспешно застегивать скафандр. Мы и так потеряли слишком много времени.
— Леонард,— внезапно позвал меня Морияма.— Теперь, когда вы успокоились, скажите мне — вы знаете, что будете делать, когда попадете на станцию?
— Кто знает доподлинно, что он будет делать? — ответил я с улыбкой.— Это было бы ужасно скучно — знать все наперед.
— Это опасные люди, Леонард. Убийцы.
— Я тоже когда-то был солдатом и убивал людей.
Морияма покачал головой:
— Вы не обязаны делать этого, Леонард! Никто не требует от вас подвига.
Когда-то давным-давно, когда мир был еще молод, а мне было семнадцать лет, мой отец пытался сказать мне что-то подобное. Я его не послушал и ни разу не пожалел об этом. В моей жизни было много боли, но я ни о чем не жалею.
— Командир,— сказал я,— клянусь вам, я не буду совершать подвигов. Я сделаю только то, что должен. Ни больше, ни меньше,
Я должен был спасти моего сына. Больше ничего. Но об этом я не хотел говорить.
Я надел шлем, проверил, герметично ли он соединяется с горловиной скафандра, и открыл вентиль кислородного баллона. Чистый и свежий, как родниковая вода, воздух проник в легкие. Только теперь я понял, как душно в капсуле. Значит, нужно поторопиться. У моих товарищей осталось совсем мало кислорода.
Я махнул рукой Киму и Танаке, и они откинули крышку внутреннего люка. Я вошел в шлюз и крышка захлопнулась. Скрежет запора и темнота.
Однажды в детстве я провел несколько часов в канализационной трубе. Вы спросите, как я попал туда. Благодаря моим школьным товарищам — я был самым маленьким в классе, и они не упускали случая надо мной поиздеваться. Они поймали меня по пути домой на автобусной остановке, запихали в длинную узкую трубу и захлопнули крышку так, что я не мог освободиться. В моем распоряжении осталась лишь щель толщиной с палец, сквозь которую пробивался свет. И так час за часом. Разумеется, я кричал, плакал, и разумеется, никто меня не слышал.
Потом, когда уже стемнело, меня нашли пожарные. Может быть, кто-то из моих мучителей сжалился и позвонил им? Этого я до сих пор не знаю. Попав в шлюз, я сразу вспомнил эту историю — здесь было так же темно, тесно и неуютно. На мгновение меня даже охватила паника. Я вытянул руки и принялся ощупывать внутреннюю поверхность наружного люка. Сумею ли я открыть его? Двигаться в скафандре было не слишком удобно. Я чувствовал, что на лбу выступает пот, но не мог вытереть его. Наконец я нащупал штурвал и начал осторожно вращать его. Он шел туго, двигался рывками, а потом надолго застыл в одном положении, сколько бы я ни прикладывал усилий. И как раз в ту секунду, когда я решил, что все безнадежно, он вновь со скрипом повернулся.
Последнее, что я услышал, был свист выходящего из шлюза воздуха — как будто кто-то наступил на бумажный пакет. Затем вакуум всосал в себя последние молекулы и я почувствовал, как мой скафандр слегка раздувается, от перепада давления. Наступила тишина. Я слышал лишь слабое потрескивание в наушниках шлемофона. Скафандр теперь напоминал неплотно надутый мячик, но внезапно я почувствовал, что снова владею своим телом. Все эти бесчисленные слои — теплозащитный костюм и система охлаждения, компенсирующий слой, уравновешивающий давление кислорода в системе воздухообмена, резина с воздушными камерами, защищающая от перегрузок, защита от излучения, защита от метеоритных тел — все они были рассчитаны именно на такое избыточное давление изнутри. Сейчас они расправились, ранец системы обеспечения больше не давил на плечи, и скафандр сидел на теле, как хорошо пригнанный костюм.