Оба, что характерно, ночные.
Перед этим два дня я крутился юлой, разрываясь между Панизо и Манаусом.
«Темза» после планового рейса с последующим заходом в селенье зоргов ушла на Кайман, отдыхать. Особой выгоды от пробега севернее Аракары пока нет, но я налаживаю контакт, узнаю важное. Община Глока считается развитой, её жители с пренебрежением относятся к бродячим гоблинам, которые мешают людям плавать по реке. Это перспективный союзник, что важно для моих планов. Кстати, интересный заказ образовался! Опять за золото! Сколько же его у Глока? Завидовать не могу, люди пока не имеют возможности исследовать джунгли так, как зорги. От этих зелёных чертей, как шутят в экипаже, вся местная живность шарахается…
Мы с Костей остались в городе: мне с кем-то надо расплатиться, с кем-то пообщаться. Финализировал договорённости. Тех, кто думает, что я только и делал, что непрерывно занимался коррупцией, спешу разочаровать: это не так. С помощью денег можно получить доступ к чему-либо. Или Большой Доступ. Только вот репутацию деньгами не купишь. Войти в круг, стать своим человеком, нужным и при этом симпатичным, таким образом нельзя. Здесь нужны знакомства, услуги, настоящая бескорыстная помощь, постоянные плодотворные контакты, умение правильно слушать да говорить и, конечно же, неизбежные посиделки в кабаках и саунах… О чём это я? Классических саун на Лете пока не замечено, что-то неохота народу париться в таком климате. А вот у русских баня есть!
Жарко. Мы находимся в тропиках. Если говорить о земном аналоге, то это переходная зона между североафриканскими саваннами, некогда располагавшимися на месте нынешней безжизненной Сахары, и экваториальными джунглями. В полосе, проходящей по территориям нынешнего Сенегала — Гамбии — Гвинеи-Бисау — Мали — югу Нигера — северным территориям Ганы — Того — Бенина — Нигерии — южной части Чада — южным провинциям центральной части Судана. Если совсем просто, то города Леты лежат примерно между восьмой и пятнадцатой параллелями.
У меня почти всё получается так, как я и задумал, ловушка вот-вот сработает. Плохо то, что не могу работать с русской общиной Панизо. Во-первых, она маленькая. Во-вторых — криминальная. Причём по-мелочному, в пристёжечку, с этим нам ещё предстоит разбираться. Пока же довериться им не могу.
После суматошного дня я спал, словно убитый. Почивал, как большой важный начальник, и проснулся, как большой босс. Мало кто на Кристе вот так просыпается: от резкой тревожной трели старинного телефонного звонка. Круто, не правда ли?
С недавних пор проводная телефонная линия протянута и в офис Нельсона Сантаны, кубинца, нашего человека в Манаусе, начальника топливнозаправочного комплекса коммерческого общества «Темза». Офис хороший — просторный, удобный, с двумя гостевыми комнатами, находится рядом с берегом, причалом «Темзы» и собственно комплексом, в танки которого каждый раз сливается добытое в дальних рейдах горючее. Тут у нас береговой штаб.
Программа телефонизации Манауса назревала и задумывалась властями давно, однако именно последние события подстегнули исполнителей важнейшей задачи, несколько скорректировав дислокацию точек доступа. У кого есть аппараты? Три — в администрации Папке. Один у него дома, а как же. По одному аппарату стоит в полицейском управлении, пожарной охране, службе безопасности, в больнице и управлении погранохраны. Телефоны ставятся главам крупных по местным меркам национальных общин, вскоре он появится и у Бориса Кравцова. А вот то, что после разговора с губернатором заветный аппарат будет закреплён и за нашим офисом, стало приятной неожиданностью! Папке заново расставляет приоритеты. И правильно делает.
На осознании обладания таким ништяком все радости побудки и закончились.
Торопливо посмотрел на часы — два ночи, самый отруб! Что там стряслось?!
Ох ты… Голова кружилась: глубоко провалился, никаких снов не видел. В спине предательски кольнуло. Вот зараза, слишком резко вскочил, отвык от подобных трелей, на пароходе, в случае шухера, экипаж будят пусть и грубей, но зато привычней: матерными словами шкипера, ревущими над палубой по громкой связи.
Здесь от телефонного общения отвыкаешь быстро. И это очень хорошо, не общаясь с людьми постоянно и лично, вы постепенно теряете биологическую способность это делать. Даже самый цивилизованный город Леты находится в той самой эпохе, когда на Земле появились только первые аппараты, и люди не знали, что вообще говорить, поднимая трубку. Александр Грэхэм Белл вводил в обиход «Ахой», как кричали моряки, приветствуя суда, но победивший Томас Эдисон предложил легендарное «Алло». Я же и про это слово забыл.
— Герман, ты?!
Схватил с рычага увесистую трубку. И тупо замолчал. Не сразу смог узнать искажённый примитивной радиотехникой голос собеседника, промычав в ответ что-то нечленораздельное.
— Это Макс Лойтхард! Спишь?
— Нет, в хоккей играю. И тебе привет, геноссе, — проворчал я наконец, натягивая штаны. Ясно, что поспать не удастся, безопасник просто так ночью звонить не будет.
— «Темза» когда приходит? — голос у гестаповца был встревоженный.
— Завтра ожидаем.
— Вас сколько на берегу? Нарезное оружие есть?
Так, бляха. Похоже, меня пригласят повоевать.
— Макс, не темни, говори сразу… Нас двое, нарезное есть — мой «Зауэр» с оптикой и «кольт».
— Вы там не слышите, что ли?
— А что я должен слышать? На реке ветер, всё тут плещется. Похоже… — изогнувшись, я постарался выглянуть в приоткрытое окно, — и дождик капает.
— Бандиты атакуют западную сторону города, — коротко изложил он суть.
Слово «какие-то» безопасник не применил. Нельзя ему такое говорить, он точно знать обязан. Однако по тону я понял, что не знает.
— Собирайтесь, я сейчас подъеду.
— Что, сильно жмут? — вот и я встревожился.
— Троих наших убили. Готовься, жди.
Костя Кетоев уже выглядывал из соседней комнаты. Ни следа промятых морщин на бодрой гладкой роже. Молодой, энергичный…
— Что там, Гера?
— Да что… Лойтхард говорит, вроде кто-то на город напал, — пожал я плечами. — Будь другом, налей кофе, сил нет. Термос в офисе. И собираемся пулей, хватая стволы. Как-то так.
Так, Нельсона сдергивать не буду, ситуация более чем непонятна. А вот и он, тут как тут! И тоже бодрый! Я коротко изложил обстановку.
— Собираюсь?
— Нет уж, амиго, здесь будь, наблюдай. Кто знает, вдруг бандосы ещё и с реки попрут. Надо полагать, кого надо, уже привлекли.
— Здесь по тревоге спецов и ремесленников не трогают, — пояснил кубинец — только в крайнем случае. Берегут. Раз он тебя про нарезное оружие спрашивал, значит, и толку от простых ополченцев не будет.
Серьёзно взволнован безопасник. Учитывая его опыт… У меня ведь на нужных людей свои пухлые папки с досье копятся. Макс Лойтхард — выходец из известной конторы GSG9. Проходил стажировку в Kommando Spezialkrafte (KSK) бундесвера, это суровый армейский спецназ наподобие британских SAS. В юности участвовал в захвате террористов, не раз принимал участие в операциях по освобождению заложников, работал в охране посольства в Багдаде, так что к исламистам у Макса личные счёты, — в конвое из Аммана его друзья пострадали, тоже сотрудники GSG9. Навыки соответствующие.