Волосы на голове сталкера зашевелились сами собой и немедленно встали дыбом.
Эхо доносило издалека сорванный, сиплый звук. Это был именно ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ГОЛОС. Фальшивя, с туберкулезными придыханиями и всхлипами, медленно и протяжно по тьме расстилалась песня:
– Черные те-е-ени, вечер оста-а-ался и я… Жить пе-реста-а-ал!!!
Слова черте-те какой старой песни, которую часто можно было слышать в любом сталкерском баре, человеческие слова здесь, в этом жутком глубоком подземелье вдруг сорвали что-то внутри, добили сталкера окончательно.
«Да я, сука, схожу с ума», – понял Аспирин и чуть не присел на пол. Ноги, однако, даже согнутые в коленях и ощутимо похолодевшие от ужаса, продолжали тащить вперед. В опровержение его мыслей что-то вдруг всхлипнуло вдали, и снова потянулось надрывное:
– Злые коле-е-ени, кто-то сруби-и-ил тополя… И срыл пьедеста-а-ал!!!
Голос сорвался и закашлялся. Словно закрытые, запертые навечно в туннелях, души погибших сталкеров вдруг застонали, не в силах распрощаться с Зоной! Аспирин поднял голову.
Души? Привидения мертвых? Бесплотные оболочки?
Рука сжала автомат сильнее. Рот привычно искривился небритой косой ухмыкой.
«Что может сделать бесплотная душа мне, живому? Ничего не может! Обломитесь, твари, я жив еще!»
Сталкер встал и развернул плечи. Страх исчез, словно его не было никогда. Адреналин все еще бродил по телу, будоража артерии и очко, но лишь помогал сосредоточиться, делал быстрее, сильнее, снимал тормоза. Страх – это жизнь. Темнота, ужас, приближение смерти – все это не может пугать того, кто живет с подобной херней десять гребаных лет. Аспирин с этим жил. И класть хотел на все страхи. Прежде всего – на свои!
Держа наготове трещотку, он стал осторожно переступать, шаг за шагом приближаясь к источнику звука. Новый запев налетел, словно ледяной ветер, но не замедлил это движение:
– Кольца и две-е-ери, лишь бы оста-а-аться в тени… И не дыша-а-ать!!!
Кольца и двери… Дымные невидимые кольца порталов – это есть местные чертовы «двери». В ад? В тартар? А хоть и туда. Все равно не хуже, чем Зона и местное сволочное подземелье! К неожиданному изумлению сталкера, перед ним действительно нарисовалось объемное кольцо. Вокруг была полная темнота, но это кольцо… это кольцо было видно отчетливо. Оно не светилось, но искаженное пространство, вероятно, каким-то образом преломляло саму темноту, вернее, те незначительные потоки излучений, которые все же сохранялись даже в полной тьме. И Аспирин мог их видеть. Во всяком случае, одну из граней кольца он наблюдал сейчас очень четко – как блик на веке при закрытых глазах. Как еле заметную радугу в небе, как размытую тень.
Звук доносился – оттуда.
Собрав всю волю в кулак, Аспирин приготовился к худшему.
Что там? Ум за разум заходит, но надо идти. И войти! Он сильнее, он не отступит. Шаг, другой, третий…
– Мертвые зве-е-ери, как изумле-е-енно они… Любят лежа-а-ать!!!
Терять было нечего, так что сталкер поднял свой АКМ и снова шагнул в невидимое кольцо, не думая ни о чем, кроме автоматной очереди, которой собирался расписать все, что окажется за плоскостью портала.
Но ощущение это исчезло. Так же, как и возникло. Почти мгновенно. Сквозь слипшиеся от едкого пота глаза Аспирин различил очертания низенькой комнаты, клетушки даже, едва освещенной слабым светом, вяло падавшим откуда-то сверху. После темноты новый свет резал глаз, делая окружающее хоть и видимым, но размытым. Аспирин рефлекторно повел автоматом в разные стороны, даже раньше, чем подумал об этом. И только потом различил в полумраке четыре странные фигуры, стоявшие у дальней стены с поникшими головами.
Вспомнились зомби. Сталкер уже было вдавил спуск, но в последний миг допер, что видит висящие на стене сталкерские комбезы с нахлобученными сверху шлемами. Сердце глухо застучало в ушах. Взгляд упал ниже, в дальний угол каземата. И – вот оно. ВОТ ОНО!
На полу, низко склонившись и обхватив руками колени, сидел неизвестный монстр или человек. Силуэт, во всяком случае, выглядел колоритно. Бесформенные очертания мешковатой одежды скрывали тело почти полностью. Это был не телекинетик – для телекинетика урод был слишком велик. И не психокинетик – тот давно бы спалил Аспиринов разум. Но тогда кто или что?
В непонятном создании скрывалось нечто такое, от чего Аспирин буквально приклеился к полу. Могучая, неясная, нездешняя сила, казалось, волнами растекалась от него в стороны. Сопротивляться ей было не просто бессмысленно, но сразу думалось – а нужно ли вообще?
Создание медленно подняло голову и посмотрело на Аспирина. Голова эта пряталась в капюшоне. Сверкнул на миг и потух абсолютно человеческий зрачок. Единственный и сверкающий.
– Эй, солда-а-ат, – донесся стонущий, булькающий голос, минуты назад певший. – Да-а-ай пить, да-а-ай, солда-а-ат.
Как завороженный Аспирин смотрел на руку, всю в струпьях и грязи, которая тянулась к нему, неестественно удлиняясь прямо на глазах, всё ближе и ближе.
– Пи-и-и-ить – заклокотало снова.
И тут страшной силы удар сшиб Аспирина с ног. В следующий миг ошалевший, полуослепший от боли сталкер был рывком втянут в комнату. В голове застучало сильнее. А странное, жуткое существо подтаскивало его к себе все ближе и ближе. Автомат, потерянный при падении от неожиданности, остался где-то на пороге. Рука скользнула по какому-то стеновому брусу, но схватить не успела… Всё!
Создание медленно поднималось на ноги. Глаза наконец свыклись с новым освещением, и Аспирин вдруг врубился – перед ним стоял человек, во всяком случае прямоходящее, двуногое и двурукое существо. Не слишком высокого роста, сгорбившееся, но все же огромное, широкоплечее, тяжкое и массивное, словно отколотая скальная глыба. Существо утробно втянуло воздух. Лицо монстра казалось безобразным. Изрытая оспинами и стянутая шрамами кожа, редкие клочки седой бороды обрамляли беззубый рот, правый глаз вспыхивал белесым светом, а на месте левого виднелась повязка из полуистлевшей черной тряпицы. Остатки одежды были собраны из разного сталкеровского шмотья, причем, судя по разнообразию цветов, от мертвецов разных кланов и группировок. Однако самый больший ужас внушала левая рука, свисавшая вниз огромной узловатой каменной ладонью. Рука, казалось, жила своей жизнью и время от времени то сжималась в кулак, то тянулась и дергалась в сторону. Старик бессмысленным взглядом взирал на сталкера, и рот его кривился в подобии улыбки или оскала хищника. Глаз замерцал сильнее. Живая смерть возвышалась над Аспирином, сколько раз не сумевшая догнать его и все-таки поймавшая здесь.
– Ты кто, чувачок? – подавляя страх, гулко выдавил сталкер, глядя в единственное око страшилки.
Страшилка, уже приготовившийся кончить Аспирина, замер. Видимо, беспримерно тупой вопрос сталкера его изумил. Огромный урод качнулся, словно гипертрофированный в размерах китайский болванчик, потом пробулькал удивленно: