Имея на руках первый успешный опыт и доказательства честности нашего предложения, которое можно было демонстрировать новым клиентам, мы были уверены, что с будущих «исцеленных» можно брать откровенно безумные деньги. Рыжняк уже стал подыскивать престарелых миллиардеров. Несколько следующих рейсов нас должны были озолотить. Я, однако, не вполне разделял грандиозных планов Рыжего. Деньги меня интересовали, но становиться новым олигархом с миллиардами долларов я вовсе не собирался.
После первого удачного рейда к Стиксу у нас завелись первые бабосы. Как тебе известно, на эти деньги я построил и открыл гостиницу и бар, позже названные сталкерами хотелем. Я с погонами всегда в нормальных отношениях был, а за постоянный откат сумел договориться, чтобы погранцы сквозь пальцы на хотель смотрели. И вроде пошло. Тончон стал центровым местом, не хуже старого Ким-Чхэка. Однако не вырулило у меня с бизнесом. С Рыжняком тогда мы порешали все делить на двоих – и навар с рейдов в аномалию, и все остальное. Решили жить с ним, как братья родные. Соответственно, когда я запустил гостиницу, было решено, что и она будет принадлежать нам обоим. Так мы стали деловыми партнерами. Все это было очень давно.
Однако Рыжняка, как оказалось чуть позже, такой расклад не удовлетворял. Я признавал, что в принципе большую часть работы по организации «тура» выполняет он. Но и он должен был учитывать, что отыскал пространственную аномалию все-таки я. Не говоря уже о спасении его жизни. В общем, он допетрил, что Стикс – золотая жила и делиться им вовсе не обязательно.
Сам не знаю, как отдал ему компас. Слишком, должно быть, верил. Представить не мог, что человек, которого я вытащил из могилы, сможет поднять на меня руку.
Убил меня Рыжняк отсюда недалеко. Причем, знаешь, с юмором завалил, комар носа не подточит. Я срать пошел, а он натянул растяжку на тропинке. Тропинка-то была полузаросшая, вся в траве. Я топаю, штаны на себя натягиваю, и тут – бац! Вот так и сдох я, приятель. Остальное ты знаешь. Как выжил после взрыва, как к погранцам пошел…
Но Рыжий просчитался. Пожалуй, совершил самую большую ошибку в своей жизни. Он грохнул меня ВНУТРИ аномалии. И тут же закопал труп, оттащив меня, естественно, подальше от чудесного ручья. Мы с Рыжняком знали, что Стикс залечивает раны, но не воскрешает. Я сам в присутствии Рыжняка пытался оживить в ручье трупы животных, но они не оживали. Так что мы были уверены, что Стикс способен излечивать живые организмы, но не способен воскрешать мертвых.
Однако не тут-то было.
Я очнулся почти через полгода. Думаю, сказалось много факторов, главным из которых был все же срок, который мое мертвое тело провело внутри аномалии. Мертвых зверюшек, естественно, я по году в ручье не держал. Вода Стикса действовала на меня косвенно, через почву. Так что когда спустя год Рыжий подготовил свою «главную сделку», как он ее называл, я был готов его встретить. В режиме полной секретности в Зону должна была отправиться команда из богатеньких пенсионеров, преимущественно японцев и американцев. Я убил всех. До последнего человека. Кому аномалию под ноги подвел, на кого тварей спустил, а кого самолично…
Выслушав рассказ чудовища, Аспирин некоторое время молчал.
– А зачем ты их всех убил? – спросил он после паузы. – Миллионеры американские тебе чем навредили?
– А чё мне было делать? – мрачно ответил монстр. – Позволить Рыжняку колотить бабло на моем хабаре? Не понимаешь ты. Если бы вторая сделка удалась, Рыжняк бы просто свалил из Зоны навсегда. Денег с «главной сделки» должно было хватить. А я надеюсь еще повстречать сталкера Поршня на узкой дорожке…
– Да нет, понимаю, отчего же, – пожал плечами Аспирин. – Так, выходит, Рыжняк тебя замочил?
– А ты не веришь? Гнида он рыжая. Ты не веришь, что он за лаве меня грохнул?
– Опять: отчего же? Верю.
И правда, Аспирин Рыжняка знал. И в принципе доверял. Однако о помутнении хозяина гостиницы на зеленой купюре наслышаны были все. В то же время обвинение в убийстве товарища, спасшего ему жизнь, было обвинением страшным. Сознание отказывалось принимать такие открытия.
Аспирин задумчиво опустил голову. История, признаться, его впечатлила. Хотя и была незамысловатой.
Видя, как эмоции сражаются внутри Аспирина, Хохмач ему подмигнул. Выглядело это просто умопомрачительно, ибо подмигивающие, да еще и улыбающиеся монстры никогда сталкеру не встречались.
– У тебя, кстати, спирт есть в заначке? – деловито поинтересовался Хохмач.
Санёк хмыкнул. Бухать с монстрами Зоны ему тоже не приходилось.
– А чё, горло пересохло? – блеснул он зубами, – Да найдем… По такому случаю, пожалуй, я для тебя, Хохмачок, все чё хочешь найду.
– По случаю воскрешения?
– А хотя бы.
– Даже косячок? – поддел зоновский монстр.
– Да пошел ты в жопу.
– Завязал, значит?
– Ну а то! – С этими словами сталкер потянулся к поясу, передал издохшему коллеге свою памятную фляжку спирта и сказал совсем уже добродушно. – Пей, мутантская рожа. Подарок тебе от белого человека. Ты не заразный, надеюсь?
Но Хохмач уже лакал.
* * *
Пока Хохмач глушил спирт, Аспирин смотрел на него, не отрывая взгляда. Зрелище было то еще, забубенное. Химии дохлых ходячих тварей Зоны сталкер никогда не понимал. И вот сейчас, глядя на мертвого приятеля, дующего спирт из горла, Аспирин напряженно анализировал процесс, пытаясь допереть, каким, мать его, загадочным образом C2H5OH будет действовать на мутанта. Природа подобных созданий была, можно сказать, изучена не совсем. Или даже совсем не изучена. Если слово «изучено» вообще подходило к тварям и тварюшкам Зоны-Мамы. Но Аспирин вполне догонял, что перед ним жрет спирт то ли ходячий труп, то ли охреневший мутант.
Попутно Аспиринушка отмечал мелкие изменения в теле старого знакомого Хохмача, сопутствовавшие, вероятно, его перерождению в мегамонстра. Рост Хохмача не изменился, но Саня бы мог поклясться, что тот стал шире в плечах и руки, вернее, единственная оставшаяся человеческая рука стала длиньше, шире в запястье, а пальцы толще и узловатее. Ногти на этой руке являлись отдельной песней, на которой Аспирин не хотел заострять свое пристальное внимание, дабы не обосраться. Во всяком случае, он ни на минуту не сомневался, что подобными ноготочками можно разодрать в хлам дубовую дверь или снести половину черепа. Ну, человеческого по крайней мере, – по слоновьим черепам Аспиринушка был не спец. Шея Хохмача казалась налитой силой, была широкой и очень толстой. То же самое, вероятно, можно было сказать и об остальной части хохмачовского организма, доведись его увидеть под слоем одежды. Аспирин был человеком сдержанным и с раздеванием корефана решил подождать.
Причин у указанного решения было много. Верный АКМ по-прежнему был приклеен к рукам Аспирина, а автомат трофейный – только что изъятый у мутанта – преданно и безмолвно покоился за спиной. Однако ребра болели. Ноги ныли от долгого стояния, бега, прыжков и прочих кульбитов, которыми наградил их сегодня резвый хозяин. Позвоночник окаменел, глаза слезились, и вообще ощущения у сталкера в организме были совсем-таки нездоровые. То есть чувствовал он себя плохо.