– Я же сказал, – прорычал хозяин гостиницы, словно задыхаясь, – пшел на хер!!! – И взметнул вверх руку с пистолетом, одновременно снимая «вальтер» с предохранителя. – Внимание всем! Ежли этот ссученый фраер будет околачиваться близ хотеля, тому, кто принесет его бошку, дам месяц бесплатного сервиса, с ночевкой и едой!
Столь непривычное поведение Рыжняка вогнало присутствующих в некоторый ступор, что дало обреченному гостю пару секунд. Предложение Рыжняка было не щедрым, оно было летальным. И подлым, если, конечно, заказное убийство за койко-место может считаться таковым. Молодой человек соображал быстро. До этого сидевший неподвижной статуей, он резко прыгнул к ближайшему вышибале, ударил в солнышко, дезориентируя на минуту, и ловко заломил руку за спину. В следующую секунду, прикрывшись обалдевшим охранником, как щитом, незнакомец направил захваченный калаш рыжняковского охранника, что характерно, прямо на Рыжняка. Население бара, слегка охеревшее от такого стремительного и хитровывернутого поворота событий (было отчего, черт возьми!), дружно вскинуло трещотки, однако шмалять никто решался. Типа, все переживали за Анатолика.
– Последний шанс, сволочь, – по-прежнему очень спокойно, без малейших следов одышки произнес молодой человек. – Говори. Я хочу знать направление, куда ушла группа.
– Блефуешь, гниденыш! – выдавил багровый от злости Рыжняк. – Если выстрелишь, живым не уйдешь. Сдохнем вместе, а? Как тебе? Еще хочется своего гребаного ниндзю отыскать?
– Ага, значит, память у тебя восстанавливается, дядя! – то ли улыбнулся, то ли оскалился ночной гость. – Вспомнил-таки моего учителя! А все от того, что я тебе стволом в рожу ткнул. Прикинь, если всю обойму в череп засажу? Может, память целиком вернется?!
– А ты попробуй нах! – с надрывом гаркнул Рыжняк. Что говорить, сталкер он был не робкий, за что в свое время заслужил уважение зоновских бродяг. Впрочем, личная храбрость никогда не мешала человеку быть конченым говном. Показав кривые зубы, он ухмыльнулся.
– Повторяю: куда отправилась группа?! – переспросил «турист».
Рыжняк по-прежнему демонстрировал зубки. Вопрос незнакомца, в сущности, был довольно туповат, несмотря на всю крутизну юного джидая. Можно ли описать на словах, куда именно ушла группа в Зоне? Тем более описать туристу?
– Тебе как, на пальцах показать, сука?
– Хамишь мне, дяденька. Вредно это.
– Да ты же не сталкер, девонька! Ну как я тебе объясню про Зону-то нашу? А?!
И Рыжняк… заржал.
Лицо «гниденыша» изменилось. Похоже, он понял. Никто, кроме сталкера, не смог бы понять, куда идти, даже если бы Рыжняк принялся объяснять с самым яростным желанием помочь.
– Слоны пошли на се-евер! – издевательски грубо, с истошным надрывом прохрипел Рыжняк, сотрясаясь от сдавленного хохота, который постепенно подхватывали остальные участники дикой сцены. Участники были в основном бухие, но догадались, что расклад в любом случае не в пользу молодого. – Хочешь стрелять – стреляй! Но прежде, малек, заупокойную прочти. Ай православныя! Не-е-ет, нифига ты не выстрелишь, гниденыш… Такие, как ты, мудорасики, слишком ценят свою лощеную шкурку. Верно говорю?! Тебе, гниденыш, валить отсюда надо. Валить быренько. И никогда не возвращаться! Я за твое рыло такой приз назначу, что весь предбанник на уши встанет, а, пацаны?!
В этот момент дверь за спиной незваного гостя скрипнула – это ввалился бухой в стельку Петюня-Удод. Узрев неожиданную картинку и пьяных (а частью протрезвевших) братанов с трещотками наготове, он едва не присел.
– Мля, чё за нахрен?!
Плохо вменяемый от ханки сталкер вскинул «калаш» и, не долго думая (а лучше сказать, не думая вообще), вдавил спусковой крючок. Пули короткой очереди с опозданием прошили пространство, где только что находилась спина молодого человека. Реакция «гниденыша» оказалась мгновенной. За секунды до выстрелов, словно предсказав дальнейшее развитие событий, он потянул на себя тело охранника, развернул его ко входу лицом и пинком придал ускорение. Уже прошитый пулями вышибала пролетел по инерции и грохнулся всей массой жирного тела на горе-стрелка. Почти одновременно заблевали свинцом остальные трещотки. Руки сталкеров тряслись – то ли от ханки, то ли от куража. Возможно, только поэтому никто не срезал шустрого туриста за секунды, пока в помещении горел свет.
Молодой человек, обладавший почти нечеловеческой прытью, не просто успел выйти из зоны перекрестного огня, но выстрелил на лету из трофейного оружия. Его пули не зацепили никого из бродяг. Их цель была за спинами сталкеров. Один за другим стальные сердечники прошили распределительный короб и разнесли в клочья электрическое содержимое. Из щитка харкнул сноп искр, и лампы, освещавшие большой зал, мгновенно погасли.
Заведение погрузилось в кромешный мрак, нарушаемый лишь вспышками выстрелов. Народ бил одиночкой и короткими очередями наугад. Крики и вопли смешались с грохотом в мерзкий коктейль. Вспышки, следовавшие одна за другой, выдергивали из тьмы кадры дьявольского слайд-шоу, пока звериный рык Рыжняка не прервал этот хаос.
– Отста-авить!!! Идиоты, с-сука, поло́жите друг друга!!! Не стреля-ать!!!
Как ни странно, среди жуткого треска и грохота вопль хозяина был распознан. Стрельба стихла. Тишину нарушали только звон в ушах и чье-то хриплое булькание на полу. Один за другим сталкерские фонарики осветили место нелепой бойни. Почти все пацаны, сидевшие за столиками возле входа, лежали на полу бездыханными. Причем умерли явно не от пуль. У каждого из них на шее, от уха до уха, красовалась кровавая улыбка. Двое – Петюня и второй ночной вышибала были еще живы. Именно они булькали кровью и пускали розовые пузыри, отчаянно хватая последние глотки воздуха. В это мгновение внизу, в подвале взревел резервный генератор, и лампы в оранжевых плафонах, питающиеся исключительно от аварийной сети, полностью осветили хотель, выхватывая из темноты последние кровавые детали.
Тела туриста не было.
– Ушел, гнида-а-а! – залился бранью Рыжняк. – Все за ним, догнать, мать вашу, расчленить! За каждое яйцо этого педрилы по штуке зеленых! Каждому! До-гна-а-ать!!!
Переполошенные сталкеры сыпанули на улицу, под ливень. Со второго этажа, из соседних зданий, из подвала высовывались морды новых, разбуженных стрельбой бродяг-зоноходцев. Они хватали трещотки и прыгали в дождь. За штуку баксами каждый из них мог отрезать не голову – две головы – любому зоновскому мутанту, а уж тем паче сучонку, явившемуся извне. Впрочем, дело ведь не в бабле?
* * *
Следующее утро в отличие от прошлого выдалось теплым и туманным. Дождя не было, будто сезон муссонов проспал на работу и с похмелья, выжрав с вечера литр ханки, не хотел просыпаться, а хотел мирно дрыхнуть у себя дома или где там он обретался в солнечные дни. Утренняя тишина сегодня была особенно мертвой, а потому как бы даже счастливой и как-то даже умиротворенной. Предбанник в это радостно-волнующее начало очередного чудесного зоновского дня напоминал собой зомби с простреленной балдой – такого же отвратительного, как в иное любое время, но бесповоротно дохлого, безопасного, а потому милого до невозможности. Должно быть, именно поэтому поселение вокруг хотеля казалось безжизненным и покинутым, как корейские города в первые дни после Посещения. Но так лишь казалось.