Вандам знал, что поезд он еще не догнал. Майор остановился на станции в Гизе, рядом с пирамидами, чтобы спросить, как давно прошел поезд; затем он останавливался и задавал тот же вопрос на трех следующих станциях. Теперь, после часовой гонки, ему не нужно было спрашивать: дорога шла параллельно с рельсами, только по другому берегу канала. Когда он догонит поезд, то сразу его увидит.
Останавливаясь, майор пил воду. Фуражка, защитные очки и шарф, обмотанный вокруг нижней половины лица, защищали от пыли, но солнце палило немилосердно, и его постоянно мучила жажда. Во время одной из остановок он понял, что у него легкий жар, и подумал, что, наверное, простудился прошлой ночью, пролежав столько часов на земле возле реки. Собственное дыхание казалось обжигающе горячим, мускулы болели.
Нужно смотреть под колеса. Вандам ехал по единственной дороге, которая пролегала через весь Египет, от Каира до Асуана. Большая ее часть была заасфальтирована, к тому же в последние месяцы армия проводила восстановительные работы, но ему все равно приходилось внимательно следить за выбоинами и неровностями. К счастью, дорога шла прямо, как стрела, поэтому он замечал бредущий по обочине рогатый скот, повозки, верблюжьи караваны и овечьи стада задолго до того, как приходилось их объезжать. Майор гнал свой мотоцикл, сбрасывая скорость только в деревеньках и городах, где на дорогу в любой момент могли выскочить люди: еще не хватало задавить одного ребенка, чтобы спасти другого. Даже если этот «другой» — его собственный сын…
За все это время Уильям обогнал только две машины — громоздкий «роллс-ройс» и сплющенный «форд». В первом автомобиле, за рулем которого сидел шофер в униформе, ехала пожилая английская пара, а в старенький «форд» набилась как минимум дюжина арабов. К этому моменту он уже был полностью уверен, что Вульф едет поездом.
Вдруг до его слуха донесся гудок. Посмотрев вперед, майор увидел примерно в миле перед собой поднимающийся к небу белый дым. Это поезд! Билли! Елена!
Майор прибавил газу.
Как ни странно, паровозный дым пробудил в нем воспоминания об Англии, о мягких склонах холмов, о зеленых бесконечных полях, о квадратной церковной башне, поднимающейся над верхушками дубов, о железной дороге в долине, по которой ползет неторопливый состав. На секунду ему почудилось, что он находится в этой английской долине, вдыхая сырой утренний воздух, но видение исчезло, и перед его взором снова предстало безжалостно голубое африканское небо, рисовые поля, пальмы и далекие коричневые скалы.
Поезд въезжал в город. Вандам не знал названий этих мест: его познания в географии оставляли желать лучшего, он плохо представлял себе, сколько километров преодолел. Это был какой-то маленький городок, состоящий из трех-четырех кирпичных зданий и рынка.
Поезд прибудет туда раньше его, но майор и не торопился. Вандам все рассчитал и составил план; ему нужно время — нельзя ворваться на станцию и вскочить в поезд безо всяких приготовлений. Он въехал в город и затормозил: улицу заблокировало небольшое овечье стадо. Рядом в дверях маленького дома стоял какой-то старик. Покуривая кальян, он с интересом смотрел на Вандама: европеец на мотоцикле здесь редкий гость. Осел, привязанный к дереву, заревел при виде мотоцикла, а буйвол, пьющий воду из ведра, даже не поднял головы. К мотоциклу опасливо приблизились двое грязных пареньков в лохмотьях, они держались за воображаемые ручки и вторили мотору: «Бррм, бррм». Вандам увидел станцию, но платформы отсюда видно не было — ее загораживало длинное, низкое станционное здание. Зато отсюда можно было наблюдать за тем, кто входит и выходит со станции. Майор решил подождать снаружи, пока поезд не тронется, — на тот случай, если выйдет Вульф; затем он поедет дальше и доберется до следующей остановки с приличным запасом времени.
Уильям поставил мотоцикл на подножку и заглушил мотор.
Поезд медленно миновал железнодорожный переезд. Елена увидела терпеливые лица людей, стоящих за шлагбаумом в ожидании, когда поезд проедет и они смогут пересечь пути и отправиться по своим делам: толстый мужчина на осле, очень маленький мальчик с верблюдом, несколько молчаливых старух и еще повозка, запряженная лошадью. Вдруг верблюд улегся на землю, и мальчик принялся хлестать его чем-то по морде. Эта сцена пропала из виду, еще минута — и поезд прибудет на станцию. Решимость покинула Елену. «Не сейчас, — подумала она. — У меня не было времени продумать план. Отложим до следующей станции». Но ведь она писала Билли, что они попробуют бежать именно здесь. Если она ничего не предпримет, мальчик потеряет доверие к ней. Этого нельзя допустить… Елена попыталась наскоро разработать в голове план. Какая главная задача? Спасти Билли. Остальное не так уж и важно. Дать Билли шанс убежать, а потом помешать Вульфу пуститься за ним погоню. Вдруг в памяти всплыла сценка из ее детства: посреди грязной александрийской улочки один мальчишка, здоровенный толстяк, безжалостно избивает ее, а другой мальчик, и ростом и размерами поменьше, вступается за нее и, пытаясь удержать здоровяка, кричит: «Беги, ну, беги же!», а она стоит, глядя на драку, не в силах двинуться, охваченная страхом и восхищением. Чем все тогда закончилось, Елена так и не вспомнила.
Она огляделась и отдала себе приказ думать быстрее. Они находились в общем вагоне, в котором насчитывалось пятнадцать или двадцать рядов сидений. Билли сидел рядом с ней, лицом по направлению движения. Вульф расположился напротив. Сиденье рядом с ним пустовало. Сзади него находилась дверь для выхода на платформу. Остальные пассажиры — в основном европейцы и богатые египтяне, одетые на европейский манер. Все изнывали от жары, усталости и скуки. Некоторые спали. В другом конце вагона проводник подавал чай в стаканах группе египетских офицеров.
В окно Елена увидела маленькую мечеть, какое-то здание во французском стиле и, наконец, саму станцию. Около платформы росло несколько деревьев довольно жалкого вида. Под одним из деревьев, скрестив ноги, сидел старик и курил сигарету. Вокруг маленькой скамейки столпилось человек шесть молодых арабских офицеров. По платформе шла беременная женщина с ребенком на руках. Поезд остановился.
Не сейчас, сказала себе Елена, еще рано. Время действовать наступит, когда поезд будет готов тронуться вновь, — у Вульфа останется меньше шансов поймать их. Она сидела абсолютно спокойно. Большие часы на платформе показывали без пяти минут пять. К окну подошел продавец соков, Вульф махнул ему рукой — мол, убирайся.
В вагон вошел священник в коптской одежде и сел рядом с Вульфом, вежливо осведомившись:
— Vous permettez, m’sieur?*
— Je vous en prie**, — очаровательно улыбнулся Вульф.
Елена наклонилась к Билли и быстро пробормотала ему на ухо:
— Как только раздастся свисток, беги к двери и спрыгивай с поезда. — Ее сердце бешено забилось: отступать было некуда.
Билли ничего не ответил.
— Ты что-то сказала? — спросил Вульф.
Елена молча отвернулась к окну. Прозвучал свисток. Билли с сомнением посмотрел на Елену. Вульф сдвинул брови.