Ладно. Хватит. Надо успокоиться, может, Том и впрямь знал эту чертову азбуку. А с другой стороны, зачем она ему? Все, что старику требовалось, – это сообщить на материк о приближении вражеских самолетов. Такую информацию вполне можно передать голосом, не прибегая к коду. Надо вспомнить. Как там говорил Дэвид?.. «Все чисто»…
Люси вернулась в спальню, еще раз внимательно осмотрела аппарат. Сбоку от корпуса болтался проводок, другим концом соединенный с микрофоном, который она сразу не заметила.
Если она может разговаривать с материком, то наверняка есть и обратная связь.
Услышать нормальный, спокойный человеческий голос – вот чего она желала бы сейчас больше всего на свете.
Люси взяла микрофон в руки, стала щелкать переключателями.
Тихо, словно учуяв кого-то, зарычала собака. Люси немедленно отложила микрофон в сторону, в темноте нащупала мягкие теплые уши своего защитника.
– В чем дело, Боб?
Собака опять зарычала. Она почувствовала, как настороженно встают уши пса под ее пальцами. Люси внезапно ощутила себя ужасно беспомощной – стоило ей услышать рычание собаки, и сразу исчезла вся уверенность в своей безопасности. Люси испугалась. Казалось, ее не спасут ни заряженные ружья и коробка с патронами, ни забаррикадированные двери, ни прибитые рамы.
– Вниз. Тихо, – подала она команду Бобу. Люси взяла его за ошейник, и он с силой потянул ее вниз по ступенькам. В темноте она старалась нащупать перила, совершенно забыв, что сама порубила их почти полностью на куски. Люси боялась потерять равновесие, упасть. Наконец удалось кое-как спуститься, ухватившись за обрубки перил, правда, она загнала в палец занозу.
В холле собака замерла на месте, повела носом, затем зло зарычала, потащила ее к кухне. Она подняла пса за ошейник, сжала ему морду рукой, чтобы он замолчал. Осторожно, стараясь ступать беззвучно, Люси прошла на кухню.
Она посмотрела в сторону окна – перед глазами стояла лишь темнота. Люси прислушалась. Заскрипело стекло, сначала еле заметно, потом сильнее. Несомненно, Фабер пытался проникнуть в дом. Боб засопел, тихо зарычал, стремясь подавить звук в горле. Казалось, он тоже прислушивается, понимал ее желание сидеть тихо.
Скрип прекратился. Снаружи было почти не слышно ветра и моря. Шторм явно утихал. Люси показалось, что Генри оставил попытку забраться в дом через кухонное окно, поэтому она осторожно переместилась в гостиную.
Снова раздался характерный звук. На этот раз скрипела деревянная рама, словно кто-то давил на нее снаружи. Похоже, теперь Фабер действовал более решительно: она услышала три глухих удара, будто, пробуя раму на прочность, он бил по ней тыльной стороной ладони.
Люси отпустила собаку, подняла дробовик и в полной темноте направила дуло на серое пятно, где, как она предполагала, находилось окно. Если он распахнет его, она немедленно выстрелит.
Стук повторился, на этот раз сильнее. Боб не выдержал, громко залаял. Она услышала шорох за окном.
Почти тут же прозвучал его голос:
– Люси!
Она закусила губу.
– Люси!
Он говорил тем же мягким, спокойным, доверительным тоном, как тогда, в постели.
– Люси, слышишь меня? Не бойся. Я тебе ничего не сделаю. Ответь, Люси.
Она с трудом подавила желание выстрелить сразу из обоих стволов, чтобы заставить замолчать и этот голос, и все воспоминания, которые были с ним связаны.
– Люси, дорогая…
Ей показалось, что он плачет.
– Дэвид напал на меня. Это произошло так неожиданно. Я был вынужден убить его. Я сражался за свою страну, ты не должна ненавидеть меня за это…
Что он такое говорит? Какой-то бред. Может, он лишился рассудка и в последние дни не в своем уме? Хотя внешне он казался в полном здравии… а тут совершает убийство… Конечно, она не знает всех обстоятельств. Стоп. Дальше ни шагу. Он явно что-то затеял, старается успокоить, размягчить ее сердце.
Неожиданно в голову пришла идея.
– Люси, поговори со мной… – Его голос затих.
Она на цыпочках проскользнула в кухню. Боб наверняка предупредит ее, если Фабер перейдет от слов к делу. Она порылась в ящике с инструментами, нашла клещи, тихонько подошла к окну и нащупала пальцами головки трех приколоченных там гвоздей. Осторожно, затаив дыхание, она вытащила гвозди один за другим. Лицо горело от напряжения, сердце бешено колотилось в груди. Так же тихо Люси вернулась в гостиную, узнать, все ли в порядке.
– … не мешай мне, и я тебя не трону…
Через мгновение она была уже снова на кухне, осторожно открыла окно, притащила за ошейник собаку.
– Неужели ты думаешь, я могу тебя обидеть? Да ни за что в жизни…
Она нежно погладила Боба по спине. Давай, мальчик, давай. У нас нет другого выхода. Боб ринулся в открытое окно.
Она сразу же опустила раму и с размаху, тремя ударами, быстро забила длинный гвоздь.
Молоток упал на пол, она схватила ружье, выбежала в гостиную и, прижавшись к стене, подобралась к окну.
– Даю тебе последний шанс! – Генри перешел к угрозам.
За окном кто-то быстро пробежал, наверное, Боб. Затем раздался жуткий, пугающий лай, потом рычание. Люси не могла себе представить, что колли способна на такое. Очевидно, Боб прыгнул, потому что после вскрика чье-то тело глухо ударилось о землю. Затем она услышала возню, щелканье зубов… опять кто-то побежал, вскрик боли, отрывистые слова на чужом языке… заскулил Боб.
Звуки становились все тише, словно удалялись, потом наступила тишина. Люси по-прежнему стояла, прижавшись всем телом к стене, и прислушивалась. Она хотела побежать и проверить Джо, опять передать сигнал по радио, хотела кашлять… но стояла, как вкопанная, не в силах шевельнуться. Она на минуту представила кровавую картину и то, что Боб мог сделать с Генри. Больше всего Люси хотела услышать лай собаки у дверей дома.
Она посмотрела на окно и только сейчас осознала, что видит стекло, различает раму, а не просто серое пятно на черном фоне, как раньше. Снаружи по-прежнему ночь, но небо уже не кажется таким темным. С минуты на минуту наступит рассвет, тогда она сможет видеть все предметы в комнате, а Генри уже не удастся рассчитывать на внезапность и темноту.
Вдруг вдребезги разлетелось стекло, осколки посыпались в стороны, рядом с ее лицом. Она аж подпрыгнула от неожиданности, почувствовала резкую боль в щеке, потрогала рукой, нащупала царапину. Люси направила дробовик на окно, ожидая, что сейчас там появится голова Генри. Ничего не произошло. С минуту она простояла с ружьем наизготовку, затем стала искать причину, по которой разбилось стекло.
Люси уставилась на пол. Там среди обломков стекла темнел какой-то предмет. Она нагнулась, чтобы разглядеть его поближе, и почти сразу же узнала тело Боба.
Люси закрыла глаза, отвела взгляд в сторону. Странно, что она ничего не чувствует, никаких эмоций. Сердце онемело от страха, напряжения и картин смерти, которые пришлось лицезреть: сначала Дэвид, затем Том, ужасная ночь в доме… Люси чувствовала только голод. Вчера весь день прошел на нервах, о еде не могло быть и речи. Выходит, последний раз она ела тридцать шесть часов назад. Теперь, в самый неподходящий момент, она чувствовала непреодолимое желание съесть хотя бы бутерброд с сыром.