За игрой следили с полдюжины молодых людей: девчонки в ярких летних платьях, парни в соломенных канотье. Из-под своего зонтика с довольной улыбкой посматривала на игравших миссис Вялова. Служанка в форменном платье предлагала гостям лимонад.
Сильным ударом мяч полетел в Левкину сторону. Он поднял его и, вместо того чтобы бросить обратно, отнес на корт и отдал одному из игроков. Он взглянул на Ольгу. Она о чем-то оживленно разговаривала с Дьюаром и кокетливо улыбалась, совсем как Левке в гараже. Он почувствовал укол ревности, и ему захотелось дать долговязому в зубы. Тут он заметил, что Ольга смотрит в его сторону, и послал ей самую обаятельную улыбку, но она отвернулась, вряд ли это заметив. Другие его вообще не обратили на него внимания.
Все именно так, как и должно быть, сказал он себе: девчонка может мило беседовать с шофером, пока курит в гараже, а когда она с друзьями — относиться к нему как к предмету мебели. И все равно его самолюбие было уязвлено.
Он пошел прочь — и увидел, что по гравиевой дорожке к теннисному корту идет Ольгин отец. Вялов был в костюме с жилетом, который надевал для повседневных деловых встреч. Левка догадался, что перед отъездом в офис тот решил зайти на корт и поздороваться с гостями дочери.
В любую секунду он мог увидеть, что Ольга курит, и тогда разверзнется ад.
И тут Левку осенило. В два прыжка он оказался рядом с Ольгой и быстро выхватил зажженную сигарету у нее из руки.
— Эй! — возмущенно воскликнула она.
— Вы что, с ума сошли?! — нахмурился Гас Дьюар.
Левка отвернулся и сунул сигарету в рот. В следующий миг его заметил Вялов.
— А ты что тут делаешь?! — сказал он сердито. — Выводи машину!
— Слушаюсь, сэр, — ответил Левка.
— И убери эту чертову сигарету, когда со мной разговариваешь!
Левка выдавил уголек и сунул окурок в карман.
— Прошу прощенья, господин Вялов, я был неправ.
— Чтоб это было в последний раз!
— Да, сэр.
— А теперь убирайся!
Левка быстро пошел к гаражу, но по дороге оглянулся. Молодые люди повскакивали с мест, и Вялов радостно пожимал им руки. Ольга с виноватым видом представляла своих друзей. Встретившись глазами с Левкой, она послала ему благодарный взгляд.
Он подмигнул ей и пошел к машине.
IV
В гостиной Урсулы Дьюар было несколько украшений поистине бесценных: мраморная голова работы Эли Надельмана, первое издание Женевской Библии, роза в хрустальной вазе и фотография в рамке — дед миссис Дьюар, открывший один из первых в Америке супермаркетов. Когда Гас вошел в комнату в шесть вечера, она сидела в вечернем шелковом платье и читала новый роман под названием «Хороший солдат».
— Как тебе книга? — спросил он.
— Чрезвычайно хороша, хотя, как ни странно, я слышала, что автор — невероятный хам.
Он смешал ей коктейль — виски с горькой настойкой, но без сахара. Ему было не по себе. «В моем возрасте уже не следует бояться матери», — подумал он. Но она могла быть очень резкой. Он подал ей коктейль.
— Спасибо, — сказала она. — Тебе нравится, как у тебя проходит отпуск?
— Очень.
— Я боялась, что тебе уже не терпится вернуться назад, в суету Вашингтона и Белого дома.
Гас тоже думал, что его потянет назад, но отпуск преподнес приятные неожиданности.
— Я вернусь туда, как только вернется президент, но пока прекрасно себя чувствую здесь.
— Как ты думаешь, Вудро объявит войну Германии?
— Надеюсь, что нет. Немцы бы и рады пойти на попятный, но они хотят заставить Америку прекратить продажу оружия войскам союзников.
— А мы прекратим?
Урсула по происхождению была немкой, как и половина населения Буффало, но когда говорила «мы», она имела в виду Америку.
— Разумеется нет. Ведь наши фабрики получают за английские заказы столько денег!
— Так что же, это тупик?
— Пока что мы обхаживаем друг друга. А сейчас, словно для того, чтобы напомнить нам о значении нейтральных стран, в союз вступила Италия.
— Это меняет ситуацию?
— Не особенно…
Гас глубоко вздохнул.
— Сегодня я играл в теннис у Вяловых.
У него не получилось сказать это небрежно.
— И как, милый? Ты выиграл?
— Да. У них дом в стиле прерий, просто шикарный!
— Такие дома строят нувориши.
— Но мы тоже когда-то были нуворишами, разве нет? Когда дедушка открыл свой бизнес.
— Терпеть не могу, когда ты говоришь как социалист. Ты становишься грубым занудой, хоть я и знаю, что ты не хочешь меня обидеть… — сказала она, потягивая коктейль. — М-м, хорошо получилось.
Он снова вздохнул.
— Мама, можно тебя кое о чем попросить?
— Конечно, все что угодно.
— Но тебе это не понравится.
— Что именно?
— Я бы хотел, чтобы ты пригласила на чай миссис Вялову.
Медленно и аккуратно мать поставила бокал на столик.
— Понятно, — сказала она.
— Не спросишь, зачем?
— Причина может быть только одна. Я видела их очаровательную дочку.
— Тебе не на что сердиться. Вялов первый человек в городе, и очень богат. А Ольга — просто ангел.
— Ну, может, и не ангел, но хотя бы христианка.
— Вяловы принадлежат к Русской православной церкви, — сказал Гас. Может, стоит все худшее выложить сразу, подумал он. — Они ходят в церковь Петра и Павла на Айдиэл-стрит.
Дьюары принадлежали к епископальной церкви.
— Слава богу хоть не евреи! — Мать когда-то боялась, что Гас захочет жениться на Рэчел Абрамс, которая хоть и нравилась немцу — но он ее не любил. — К тому же мы должны радоваться, что Ольга не охотится за богатым мужем.
— Это точно. Мне кажется, Вялов богаче, чем мой отец.
— Ну, мне об этом ничего не известно! — Женщинам вроде Урсулы не полагалось думать о деньгах. Гас подозревал, что, изображая полное неведение, они досконально знали, сколько денег у их мужей.
Однако этот разговор не вызвал у нее особого недовольства.
— Так ты пригласишь миссис Вялову? — спросил он с замиранием сердца.
— Конечно. Сейчас пошлю приглашение.
— Только не зови своих высокомерных приятельниц, рядом с которыми миссис Вялова будет чувствовать себя не в своей тарелке.
— Высокомерных приятельниц у меня нет.
Это нелепое заявление даже не имело смысла обсуждать.