— Наверное, ты просто не понимаешь, до тебя еще не дошло.
— Что не понимаю? — Ощущение смутной угрозы засело в душе.
— То, почему я продаю компанию.
— Хорошо, и почему же?
Он посмотрел на нее, и она прочитала ответ в его глазах.
Конечно же, он ненавидел ее.
Нэнси еле справилась с этим ударом. Такое ощущение, будто со всего размаха ты въехала лбом в стену. Она не хотела верить в свое предположение, но его улыбка и безжалостное мстительное лицо говорили сами за себя. Между ними всегда был дух соперничества, определенная неприязнь… но ненависть?! Это же патология! Ее ненавидит родной брат!
Она получила пощечину на всю оставшуюся жизнь, будто любишь человека, живешь с ним лет двадцать, а потом узнаешь, что ему на тебя наплевать, он давно уже спит со своей секретаршей.
Ей вдруг стало холодно, закружилась голова. К этому невозможно сразу привыкнуть.
Питер не просто дурной, вздорный, злобный. Он был готов даже себя ущемить, лишь бы уничтожить сестру. Животная ненависть, вот в чем истинная причина.
Надо подумать, что теперь делать, а сейчас, вон из этого пыльного прокуренного бара на свежий воздух. Она встала и молча вышла из-за стола. На улице было намного лучше. Приятный прохладный ветерок дул с моря. Она перешла улицу и направилась к пристани, слушая по дороге тревожные крики чаек.
Клипер стоял там, невдалеке. Он был значительно больше, чем она воображала. Люди, занимавшиеся заправкой, казались карликами. Огромные двигатели с широкими лопастями пропеллеров. Да, вот это настоящий самолет, думала она, не то что «бабочка-медведица», в таком ничего не страшно. На душе стало даже как-то спокойнее.
Но что делать, когда она доберется домой? Ясно, что Питера уже не уговорить. Он слишком слеп в своей ненависти. Господи, до чего же он дошел, дурак, безумец, это все его комплекс неполноценности. Но ничего, она не собирается сдаваться. Надо только отыскать слабые места заговорщиков.
Ясно, что самое слабое место — Дэнни Рили. Человека, которого однажды купили, можно перекупить. Но что ему предложить? Это должно быть что-то важное, что заставит его отказаться от лакомого кусочка. И найти это непросто.
Может быть, его можно припугнуть? Это обошлось бы дешевле. Но чем? Она могла бы забрать все их вложения в его маленькую фирму в Нью-Йорке, но это несравнимо с местом, которое светит ему в «Дженерал Текстайлз». Дэнни, безусловно, нужны наличные, но где их взять, причем много и разом? Можно, правда, подкинуть ему пару тысчонок, но ему наверняка покажется мало, он потребует не меньше ста тысяч. Такую сумму ей не найти.
Внезапно она услышала, что ее зовут. Нэнси обернулась. Молодой человек в униформе компании «Пан Америкэн» махал ей рукой.
— Миссис Линеан, там вам звонят, — прокричал он. — Мистер Макбрайд из Бостона.
Она снова почувствовала надежду. Может, Макбрайд что-то придумал? Он знает Дэнни Рили. Оба они похожи на ее отца, ирландца во втором поколении, который всегда предпочитал иметь в своем окружении ревностных ирландцев-католиков и терпеть не мог протестантов. Единственная разница состоит в том, что Мак честен, а Дэнни нет, в остальном — полное сходство. Па всегда был порядочен в своих делах, но иногда закрывал глаза на разные темные делишки, чтобы не подводить своих земляков. Однажды па даже спас Рили от разорения, вспомнила она, спеша к телефону на диспетчерский пункт. Это произошло незадолго перед смертью отца. Дэнни потерял тогда портфель с важными чужими документами и пытался подкупить судью округа, чтобы тот засвидетельствовал его алиби. Не получилось. Судья не взял взятку и пригрозил Дэнни судебным разбирательством, если тот сам, добровольно, не уйдет в отставку. Вот тут и вмешался па, неизвестно как, но он уладил дело с судьей, объяснив, что халатность Дэнни — не более чем досадная случайность и что больше такое никогда не повторится, в общем, вымолил для него прощение. Нэнси знала эту историю из уст самого па, который вообще многое доверял ей перед своим концом.
Что ж, в этом весь Дэнни — скользкий, ненадежный, непредсказуемый. Такого человека определенно можно переманить.
Но на это у нее есть всего два дня.
Нэнси вошла в здание. Молодой человек провел ее к телефону. Она взяла трубку и услышала знакомый голос Макбрайда.
— Ты все-таки догнала клипер? Молодец, девочка.
— Я буду на заседании правления, но у меня плохие новости: Питер говорит, что Дэнни с ним заодно.
— Ты этому веришь?
— Приходится. «Дженерал Текстайлз» берет старика на работу.
Голос Мака стал мрачным.
— Ты уверена?
— С ним Нэт Риджуэй, он подтверждает его слова.
— Мерзавец!
Мак никогда не любил Нэта, особенно после того, как тот стал встречаться с Нэнси. И теперь, по прошествии стольких лет, будучи уже женатым и имея счастливую семью, Мак по-детски не мог простить, что его тогда обошли.
— Мне жаль «Дженерал Текстайлз», если у них будет работать такой пройдоха, как Дэнни, — не выдержал Мак.
— Ничего, они найдут ему применение. Послушай, можно его как-нибудь перекупить?
— Очень сложно.
— Тогда я не знаю что делать.
— Прими мои соболезнования. Помнишь, я ведь предупреждал, что нельзя доверять Питеру?
— Да, старина, ты был прав.
«Ладно, хватит киснуть, — подумала она. — Надо искать выход».
— Как тебе кажется, если рассчитываешь в каком-то деле на Дэнни, чувствуешь неуверенность?
— Конечно!
— Правильно, ведь он может и переметнуться. Сколько он реально стоит?
— Гм. Так сразу не сообразишь.
Нэнси почему-то опять вспомнила тот случай, когда Дэнни пытался подкупить судью.
— Ты помнишь то дело, когда па спас его от тюрьмы? Дело Джерси Раббера?
— Разумеется, помню. Но это не телефонный разговор.
— Да, я только в общих чертах. Можно его этим как-то зацепить?
— Не вижу как.
— Ну, припугнуть.
— Разоблачением?
— Точно.
— А у нас есть доказательства?
— Нет, если только в папином секретере не сохранилось никаких бумаг.
— Но они все у тебя, Нэнси, ты же знаешь.
Папин секретер, полный бумаг, стоял сейчас в ее доме в Бостоне. Мак прав, однако там такая пыль, что она их даже не просматривала.
— Можно сделать вид.
— Не понимаю.
— Ну, притвориться, что есть серьезные факты, улики, вроде того, что он потерял тот портфель не случайно. Если Дэнни будет валять дурака, улики всплывут и он получит по заслугам.
— Не вижу, каким образом.