Когда запись окончилась, Несси и Натача, не сговариваясь, повернулись к Рубежу, пытаясь все-таки высмотреть Николаса. Но тот уже исчез из виду окончательно.
– Надеюсь, что этот человек, которого я провел к единственно верному Рубежу, все-таки получит то, что хотел. Желание исполнится там, за пределами Зоны. Ведь любое желание, исполненное внутри нее, является не настоящим, даже если казалось истинным. Не может быть настоящим то, что возникло в таких хаотически изменяющихся, испытывающих постоянное искажающее влияние условиях. Мне, конечно, не дано узнать, что исполняется за пр-ределами и что там вообще творится. Я могу только верить, что там еще живы настоящие люди… Что все это не зря и что сам я не зря ожил, чтобы помнить… О тех, кого люблю я. Ведь пока я помню, они будут жить…
С этими словами сталкер Несси повернулся спиной к внешнему миру и, не попрощавшись с Натачей, заторопился обратно в Зону. Ловить желания других ведомых. Из унаследованного, найденного в вещах Николаса рекордера, который проводник забрал с собой, звучала уже другая песня. В ней пелось о том, что наверняка являлось самым важным для выживания этого человека. Память его наверняка сохраняла такие непостижимые события и сущности, что страшно было даже пытаться представить, какие поразительные реалии Ловчий Желаний может помнить. И кто продолжает жить благодаря тому, что сам он жив и не забывает.
Натача уже достаточно хорошо успела изучить родной язык Ника, полюбившего ее по-настоящему, ЧИСТОЙ любовью, чтобы понимать, о чем поется. Песню исполнял хрипловатым, узнаваемым голосом певец, которого Большой называл Виктор Цой и очень уважал. Несси, по-видимому, целиком и полностью разделял уважение и не случайно выбрал именно эту песню.
…И есть чем платить, но я не хочу
Победы любой ценой.
Я никому не хочу ставить ногу на грудь.
Я хотел бы остаться с тобой,
Просто остаться с тобой,
Но высокая в небе звезда зовет меня в путь!
Группа крови – на рукаве,
Мой порядковый номер – на рукаве,
Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне
Не остаться в этой траве,
Не остаться в этой траве…
Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи!..
Провожая Несси полными слез глазами, оцепеневшая на распутье у Рубежа, так и не перепрыгнутого ею, брошенная всеми Натача прошептала вслед бывшему проводнику:
– Но что же мне делать дальше, как вернуться домой? Я не знаю, куда идти… не представляю, как можно выжить в одиночку…
Девушка помолчала, отчаянно вглядываясь в фигуру мужчины, с каждым шагом прочь неотвратимо уменьшавшуюся в размерах, и добавила:
– И еще я так хотела спросить… Когда Ник упомянул о мире, где гринписовцы приручали шичерепах, ты вдруг удивился тому, что в той линии реальности есть целый клан бывших «зеленых»… Сами факты существования шипастых громадин и множества сталкеров тебя совершенно не впечатлили, будто ты услышал о чем-то давно знакомом… Я это сразу почуяла, только не придала значения… Не уходи, я пропаду без проводника… Не бросай меня, Несси…
Совсем отчаявшись, Маленькая умолкла, потерянно опустила глаза к земле… и вдруг сквозь пелену слез разглядела среди вещей, не пропущенных на вынос зонной «таможней», серебряный крест. На нем была распята фигурка, отображение человека, ценой собственной жизни однажды попытавшегося очистить от грехов все человечество. Вряд ли его легендарная попытка оказалась удачной, судя по тому, что у этой загребущей Зоны не было, нет и не предвидится проблем с поставками свежего пополнения коллекции.
Понурив голову и сгорбившись, я уходил прочь, шагая по настоящей зеленой траве. С неподдельного неба светило ненарисованное солнце. Впереди просматривалось скопление деревьев, та самая уютная роща, в которой мне так страстно хотелось оказаться.
За спиной, на западе, не было ничего, кроме такого же заросшего травой поля. Никакой стенки, никакого забора с калитками или окошками. Исчезло все. У меня отобрана даже возможность добровольно вернуться в ЗОНУ.
Волоча ноги в направлении того, что еще совсем недавно было моей заветной мечтой, я прекрасно понимал, что если бы она меня любила – то выпрыгнула бы тоже, немедленно, вслед за мной. Отправилась бы за любимым человеком в его время, в его мир, куда угодно, на край света и за край. Я вроде не дурак и прекрасно сообразил, что привязка координат времени к пространственным точкам внутри ЗОНЫ – не случайна. И Несси неспроста ведь обмолвился, что даже в хаосе обязательно существуют некие закономерности.
Теперь бурлящий хаос остался в прошлом. Что ждет впереди, зачем я иду по этому полю? Ведь в реальном мире меня уже наверняка давным-давно занесли в статистику пропавших без вести, я здесь стал одним из сотен тысяч бесследно исчезнувших. И население планеты даже не подозревает, куда люди реально пропадают во все времена, из всех регионов… Что остается тому, кто воскрес и вернулся?
Разве что искать новую цель, чтобы не подохнуть окончательно, не остановиться…
Я был настолько погружен в собственную боль, что когда меня окликнули, даже не сразу понял, что слышу голоса людей. Хотя сталкерский опыт должен был сработать и напомнить, что при встрече с незнакомыми существами нельзя терять ни единой секунды. Чтобы не оказалось, что потерянная – была последней в этой жизни.
– …ля-а-а, голяком! Гибицанист!
– Ты хто такой? Откудова привалил?
– Я? – растерянно спросил я. И по инерции чуть было не сказал правду, «из Зоны освободился», но все же успел собраться и понять, что такой ответ в любом случае не годится для первого знакомства.
– Щаз мы тя, казла, пощикотим перышком…
Меня пронзила мысль: ни за что ни про что отдать жизнь, с таким трудом сбереженную в смертоносном хаосе, – вот была бы злобная ирония, в духе ЗОНЫ.
Вот она, секунда, когда я очнулся после прыжка. Об этой секунде грезил с тех самых пор, как узнал, что выпрыгнуть можно, это вполне реально.
Я – в послепрыжковой секунде. Надо же, сумел вырваться! Из постапокалипсиса… в постджамп. Коротко назову так все, что меня впереди поджидает.
Прыгнуть и перепрыгнуть – не одно и то же. Но я сумел и то, и другое.
Однако перед прыжком совершенно не думал о том, что ждет меня, когда я вернусь домой… Ведь тот, кто однажды исчез из этого мира, и тот, кто сюда опять впрыгнул, – не один и тот же человек, даже если и зовут их вроде бы одинаково.
Грех, за который попал в ЗОНУ, искуплен, раз удалось вернуться оттуда, но сможет ли этот новый человек жить дальше, не совершая новых грехов? И кто знает, если будет он их совершать, не случится ли вдруг так, что за какое-то из деяний – снова исчезнет однажды, чтобы погрузиться в…
Жизнь прожить – не поле перейти. Не по степи на бронемашине рассекать. Грехи подстерегают на каждом шагу, только и успевай вовремя останавливаться, чтобы не согрешить невзначай…