Земля в десятке метров от «ромба» резко приподнялась на метр с лишним, а потом просела, образовав ямину в виде полумесяца, шириной где-то шагов в шесть. В провале мелькнуло что-то подвижное, массивное и быстро ушло под землю. Длина и глубина были таковы, что несколько десятков тварей ссыпались в неё большой пригоршней неказистых фигурок. И обратно не выбрался ни один, даже самый прыткий.
— А-а-а-а! — заорал Книжник, потчуя очередного, чересчур нахрапистого камнереза свинцовой добавкой. — Лихо! Шатун!!!
— Вперёд! — Блондинка всадила существу, очевидно полученному в результате скрещивания аллигатора и крупной рыси, очередь в три патрона, прямо в открытую пасть (на кого раззявил, дефективный?! на, подавись), швырнула гранату в сторону, откуда уже мчалось трио гейш, на которых не успевала распространиться опека Алмаза. Быстро оглянулась, ощущая внутри морозный ожог, стремящийся расползтись по всему телу. Шатун, только что разделавшийся с шипачом, на этот раз — с применением полной мощи своего оружия, предельно посуровел лицом. Огромный могильщик? Или что-то ещё?
Земля вздыбилась снова — на этот раз прямо под колёсами машины, прикрывающей левый фланг. И частично захватив замыкающий транспорт. Джип «Вранглер» с экипажем в четыре человека провалился сразу, как проваливается моделька автомобиля, брошенная в мусорную корзину. «УАЗ Хантер» — напоследок косо мазнув огненной струёй вверх, начал заваливаться на бок. Огнемётчик попытался выбраться, но застрял в люке, и его тело перекорёжило, разорвало надвое, когда крыша «УАЗа» скользнула вниз по почти отвесному склону ямы.
— Суки! — Книжник развернулся и отправил вторую гранату на дальний край провала, в котором исчезли машины и люди и куда уже набегала пёстрая нечисть. — Гниды!
«Горыныч», до этой минуты ехавший почти образцово, неожиданно вильнул, начиная разворачиваться в сторону, будто пытаясь сбежать из этой заварушки. Недоумённо взревел что-то Арсений Олегович, обращаясь к селенгинцу за рулём внедорожника. При виде гибели половины из немногочисленного сопротивления потерявшего возможность соображать здраво.
Лаконично выматерилась Лихо, краем глаза ухватившая выбивающийся из плана манёвр внедорожника. Бросилась к нему. Длинно загрохотали «Корды», в довесок к возросшей нагрузке зачищая оставшийся без присмотра сектор.
— Куда, блядь?! — Блондинка в два прыжка догнала машину, распахнула дверь, по пути приведя в неживое состояние одного клешнерукого, ударом ноги вмяв ему брюшную полость глубоко внутрь. Тварь моментально скопытилась ничком. — Стоять, я сказала!
Селенгинец шарахнулся от неё, спиной вперёд пропихиваясь на пассажирское место. Нащупал позади себя ручку открывания двери, потянул.
— Выметайтесь отсюда, быстро! — заорала Лихо, выдернув ключ из замка зажигания. — Шевели требухой, смертнички!
Она правильно оценила ситуацию. Сбившийся с нужной траектории «Горыныч» стал практически бесполезен. Выводить его снова на заданный курс — дело хлопотное и, может статься, не дающее никакого выигрыша. Справа уже набегала целая толпа страждущих порвать нарушителей спокойствия на бесформенные лоскуты. Проще сгрудиться возле «Двойной Ярости», пробиваться под её прикрытием, которое теперь можно будет задействовать в полном объёме.
Батлай врубился в новую расстановку сил моментально. Книжник ещё только враскорячку лез из кабины «Горыныча», мысленно вопя от испуга и злости, а он уже пошёл ювелирно выкашивать тылы, давая зверью понять, что обольщаться лёгкой победой не стоит.
— Двигай жопой, интеллигенция! — Блондинка сгребла под руку Арсения Олеговича, волоча за собой. Очкарик, сумевший по окончании расставания с внедорожником взять себя в руки, прикрывал отход. Точнее, помогал прикрывать буряту.
— Не смейте оскорблять старого человека, — на бегу пропыхтел бывший глава «Байкала-4». — Я вам не чмо какое-нибудь безрукое, чтобы интеллигентом меня называть. Н-на!
Подтверждая свои слова, он нашпиговал кучным зарядом картечи потерявшую всю осторожность гейшу, не задетую пулями задних крупнокалиберных машинок УБК.
— Держаться рядом, никуда не высовываться! — Лихо приволокла уцелевшую парочку поближе к «Двойной Ярости». — Кто вылезет, я не виновата. Долго ещё?
— Через Театральную площадь, улицу Ленина, а там — рукой подать! — изо всех сил прокричал Арсений Олегович, стараясь, чтобы его голос был слышен за грохотом пулемётов. — Метров триста, если по прямой! Скоро!
Лихо кивнула и высадила половину последней обоймы, обеспечивая продвижение ещё на пяток метров. Поймала взгляд Алмаза, на миг вырвавшегося из азарта безумной схватки. Быстрыми жестами объяснила новую вводную.
— «Вертушку». — Стеклорез откинул на обоих «джойстиках» находящиеся сверху непрозрачные колпачки и резким наклоном головы велел всем держаться поближе к боевому комплексу. — Батлай, работаем. Пошёл!
Все четыре «Корда» синхронно опустились под небольшим углом, гарантируя максимальную зачистку на протяжении тридцати-сорока метров. УБК стал быстро поворачиваться вокруг своей оси, стволы пулемётов размеренно и жутко выплёвывали пробивающие любую плоть патроны с вольфрамовыми наконечниками. Тварей попросту расшвыривало, рвало в клочья.
— Бегом, бегом! — «Двойная Ярость» завершила полный разворот. Алмаз врубил максимальную скорость, бросив УБК вперёд, пока было свободное пространство. Книжник кинулся к Арсению Олеговичу, поддерживая, помогая. Лихо страховала обоих, уже вытащив из ножен «потрошителя» и держа наготове последнюю «УРку».
Четыреста восемьдесят метров.
Шатун кромсал и пластал вовсю, уже включив лазер. Руки ещё выдерживали тяжесть семнадцатикилограммовых «Дланей», но мышцы уже начинали потихоньку напоминать, что даже у дара есть свои пределы. Раз! — и не в меру ретивый камнерез падает, практически перерубленный пополам. Два! — очередной клешнерукий остаётся без головы. Три! — попрыгунчик разваливается на четыре части, а Шатун уже изготавливается к новому выпаду… Если бы бог войны хотел выбрать себе преемника, то, посетив сегодняшнее мероприятие, он бы сделал свой выбор.
«Потрошитель» в руке Лихо уже был красным по самую рукоять. Алмаз врубал «вертушку» ещё два раза, расчищая относительно сносный проезд в массе потерявшего любой намёк на инстинкт самосохранения зверья. Но оголтелая фауна напирала. Тем более что путь пришлось удлинить, объезжая встающие на пути постройки, преодолеть которые не смог бы даже универсальный боевой комплекс. Мысль о том, чтобы броситься к точке одной, она отвергла с самого начала. Никакой «Лиходей» не даст полной уверенности в том, что задуманное воплотится безупречно. И воплотится ли вообще. Надо держаться всем вместе, и никак иначе. А если она не прорвётся, и её тело вместе с деактиватором куда-нибудь утащит спятившая свистопляска? Хорошо, если это произойдёт в границах точки… А если нет?
Капсула «Озверина» постоянно ощущалась за щекой, но проглотить её не было никакого желания. Как ни стыдно признаваться самой себе — хотелось жить. Да и пока вроде бы нет совсем уж лютой нужды в этом критическом действии. Алмаз, Книжник, Шатун — все целы. А если верить громиле, то тот самый ангел-хранитель, который у них — один на четверых, всё ещё даёт надежду на благополучный исход.