– Это не воровство. Кому принадлежит бункер, Дэн?
– Людям. Тем, которые живут в нем! Это же их дом.
– А они строили его? – еще тише спросил Станислав, и Денис, краснея, понимая, что охотник прав, опустил взгляд. – Нет. Они живут в нем, это так. И мы не покушаемся на их жилье. Но им придется поделиться. То, чем они владеют, было предназначено для многих людей. И там на дверях список фамилий не висел: кого впускать, а кого нет. Кого кормить, а кого нет. Кому лекарства выдать, а кого оставить умирать! Для всех, Дэн. А получилось – кто успел, тот и съел. Чем мы хуже? Почему не можем жить, как они?
– Не знаю… – он чувствовал в словах какую-то правду, но согласиться с ними не мог. Не был готов.
– Если у нас не будет оружия, община вымрет. Нужна защита. Приближается зима, замерзнет вода, и к нам придут хищники. Каждую зиму кто-то гибнет, если не дать отпор… Мы каждый год теряем людей! Дэн, я стольких похоронил, что уже потерял счет. Зато я помню, что сейчас нас двадцать семь. К весне останется двадцать. Что дальше?
– Не знаю, – повторил Денис. – Но как же люди бункера?
– Нам не нужен бункер. Мы можем защитить себя сами. Но без оружия нам не сделать этого. Без боеприпасов. Мои люди против тех людей… Думаешь, простой выбор, Дэн? Нет. Но я должен был сделать его. Вернусь к началу: обмен.
– Что на что?
– Ты уже дал нам то, что нужно. Схему. А теперь я расскажу тебе что-то интересное…
Он ничего не хотел знать! И меньше всего – о людях. Они оказываются совсем не такими, какими представляются вначале. Это всегда так? Всегда так больно?
– Я все время внимательно слушал тебя, Дэн. Ты не поверишь, но я всегда был на твоей стороне. Понимаю, что ты чувствуешь. Мне нечего больше дать тебе. Думаю только, что достаточно разобрался во всей истории, чтобы тоже поделиться информацией с тобой. – Станислав повернулся к остальным. – Выйдите. Оба. Вас это не касается.
– А ты с ним тут против нас договариваться будешь? – Юрий демонстративно выпрямился и уходить не собирался.
– Тебе моего слова мало? Добавить? – Стас сжал кулаки, наклонив голову. Стойка не обещала ничего хорошего. Юрок все же сдвинулся с места и вышел вместе с Калининым. – Дэн…
Денис не понимал, что происходит. Смысл почти не доходил до него. Только чувствовал невыразимую словами горечь, так обидеть может только свой. Кого считал своим. Тот, кому доверял. Чужой может ранить тело, но не тронет душу. Больнее всего удар, которого не ждешь.
– Послушай все-таки. Может быть, тебе безразлично уже, но… Вспомни, как ты в первый раз пришел в бункер. Кто-то передал эти схемы еще тогда. Кому? И кто? Если ты это вспомнишь, тогда ты знаешь, кто убил дядю твоей Елены.
Он помнил. Также больно было ему, когда прощался с Еленой, такая же тоска и обида: «Почему? Зачем так быстро?» Она обняла его, а Денис, безразличный ко всему, кроме того, что девушка сейчас покинет его, смотрел перед собой. Глюк и Алексей ругались о чем-то посреди коридора… Алексей что-то передавал ему… Неужели? Ведь он и Елена… Кем же надо быть?!
– Ожил! Вспомнил чего?
– Да.
– Тогда решай, ты с нами или нет? Я бы сказал тебе: оставайся. Но решение за тобой.
– Я должен идти. Рассказать ей. Если с ней еще все в порядке. Это же он… Стас, ты уверен?
Теперь не было выбора, доверять или нет. Картинка сложилась. То, над чем он долго размышлял, теперь ясно предстало перед глазами, но испугало не на шутку! Ни минуты нельзя медлить. Страх, боль и сомнения оказались смыты потоком противоречивых чувств. Она там, с ним. Он опасен. И вдруг она уже с ним… Тогда поздно! Нет, никогда не поздно узнать правду. «Мы встретимся, и ты расскажешь». Теперь он знает, что ей сказать! Теперь точно знает.
– Ты слышишь меня? – Денис не слышал, думал о своем. К тому же Станиславу больше не верил, не верил никому. Ни единому слову. – Это не игра в «доброго» и «злого» следователя, про которую ты и не слыхал, наверное, но я не смог остановить… За пределами этого дома мы с тобой сравняемся в правах. Поэтому лучше тебе остаться. Не ходи, Дэн. У тебя же прямо на лице написано: «я должен ее увидеть». Увидишь. Не доверяешь мне? Неужели я позволю Юрию совершить что-то плохое?
– Уже позволил…
Уже сдал позиции. Да, заступаться за Дениса он не обязан, тот и сам не маленький, разберется. Но Елена… Теперь, когда он уверен, убийца постоянно рядом… Так же нельзя! Или можно? Хладнокровно убить и при этом спокойно говорить с Еленой. Это уже за пределами понимания. Как и то, что люди, с которыми прожил бок о бок столько времени, могут избить его однажды утром… Как и то, что напарник в опасном путешествии хотел убрать его с дороги без лишних сомнений. О каком доверии говорит Станислав?! Только сам, собственными глазами должен увидеть. Никому не верить, ни на кого не рассчитывать.
– Дэн, упрямство – не лучшее качество в жизни, но сейчас тебя не остановишь.
– Я должен сам. Собственными руками…
– Что?! Что сам? Удавить этого паразита? А кто тебе поверит? Он один и поверит, ведь правду знаете только вы двое. Я так понял, этот «он» тебе еще кое в чем соли на хвост насыпал?..
Денис смутился. Да, не только жажда справедливости гнала его в бункер, не только беспокойство за Елену. Вот как раз тут не о чем было беспокоиться… Он хорошо помнил, как его по ошибке назвали Лёшкой посреди ночи, хоть и чуть не прогнали при этом. Но время-то шло, кто знает?..
– Мне вернут мой автомат?
– Конечно. Только патроны получишь в последний момент. Не я уже буду ими распоряжаться, к сожалению… И ты не ответил про их системы защиты.
– Нет там никаких систем. Не было. Могли после нас с Тимофеем что-то поставить. Они мирные, наш отряд впустили спокойно. Не нужно, Стас!
Не переубедить. Охотник верил в свою теорию о том, что запасы не принадлежат только бункеру.
– Послушай, Дэн, ты думаешь, я не просил их? Много лет назад уже просил. Но нам нечего было им предложить… Они не соглашались на наши условия. Им не нужна ни вода, ни пища. У них всё есть. И им наплевать на других.
– Это правда?
– Правда. Они не продавали патроны за еду. Не поделились лекарством с больным ребенком, когда мать уже готова была продать себя за его жизнь. Им не нужно. Не интересно. Нам просто не открыли двери.
– А другое поселение? Вы же знаете о нем?
– Мы знаем обо всех. Только они ничего не знают про нас, мы уже умерли для них. Вымерли, как мамонты. Никто не поверит, что где-то в лесу может существовать маленькая община, существовать столько лет. Ты застал последних, Дэн, скоро от нас ничего не останется, даже памяти. Только если забредет кто случайно, сбившись с пути, найдет опустевший дом и развалившуюся кузницу…
– А как же со мной? Ты не оставил меня на болоте. Почему?
– Потому что это было мое решение. А в бункере решает Совет. Во всяком случае, его именем меня послали… куда подальше. Сдохнуть там, откуда я пришел.