На заднем сиденье ничего интересного не оказалось, только ворох местных газет. Максим просмотрел их, закинул макулатуру обратно. Тоска, товарищи, не заснуть бы… Так, а здесь у нас что? Крышка бардачка откинулась с легким щелчком, внутри обнаружилась плотно набитая облезлая черная барсетка. Максим вытряхнул ее содержимое на соседнее кресло, принялся вдумчиво изучать находку. Вернее — компромат. По рассеянности или по привычке чувствовать себя в полной безопасности чиновник с говорящей фамилией Упырев оставил в машине много интересного. Максим копался в блокнотах, исписанных от руки мелким острым почерком, прочел каждую записку, старательно разбирая чьи-то торопливые каракули, каждый обрывок с цифрами, номерами телефонов и значками, похожими на шифр. И так увлекся, что не заметил, как стемнело, и снова началась метель. В салоне машины стало холодно, пришлось заводить двигатель и включать печку. Максим сложил все бумаги в стопку, отдельно положил открытый блокнот. Везде, на каждой странице одно и то же — одна или две заглавные буквы и ряд цифр рядом, в четыре-пять знаков подряд. И по четыре цифры наверху каждой страницы. Ну, с этим-то все просто, это, наверняка, число и месяц, а вот остальное… Это, например, совсем свежая запись, от пятого февраля: ТР-65000. что за ТР, интересно… Или вот, следующая — М50000. Дальше не легче — ЗЛ84000. Что за кодировка, и где к ней ключ? Хоть возвращайся назад к администрации и бери за горло этого дядю. Бери за горло, бери за горло… Или за кошелек. «Вот этот ему в фонд города еженедельно отстегивает, и этот, и вон с того салона ему денежка капает» — ну конечно, мог бы и сам сообразить.
Максим схватил с заднего сиденья местную рекламную газетенку, вцепился в нее, открыл разворот. Так, вот они — бывший рынок, ныне Торговые ряды, торговый центр «Маяк» на вокзале (хотя, может быть, это и «Манифест», черт их разберет). А ЗЛ — сеть ювелирных магазинов «Золотой Лев», вот они, все восемь штук перечислены в аляповатом рекламном модуле. Ну, а цифры рядом — размер еженедельной дани, конечно. Отлично, просто отлично. Максим смял газету, опустил стекло и вышвырнул шуршащий комок наружу. Ветер немедленно подхватил его и уволок по сугробам в елки. Максим алчно потер руки, перечитал список данников Стрелкова еще раз. Некисло устроился господин полковник, со всего города ему денежка капает. Даже про сортиры платные не забыл, никого своим невниманием не обидел. А хозяин машинки, похоже, особа приближенная к мэру, отвечает за сбор ясака. И за доставку его лично в руки градоначальника. Собирает не сам, понятное дело, там специально обученные люди работают.
Максим глянул на часы — почти восемь вечера, пора. Не включая подсветки, выехал из парка, выбрался на пустую разбитую дорогу, покатил вдоль забора. И пока пробирался на шоссе огородами, думал, что господин Упырев лишился пока только недешевой машины. А уже через несколько дней, в крайнем случае через неделю он потеряет и кабинет с креслом в городской администрации, и, возможно, немалую часть здоровья. За утерю документов, на которых можно смело рисовать гриф «ОВ» или даже «ДСП», Стрелков с подельника спросит строго. За такие вещи морду не просто бьют, ее потом пластические хирурги по лоскуточку обратно собирают. А дальше уже стоматологи подключаются. Лучше бы этот кровосос интимные фото своего главаря в сеть выложил — дешевле бы отделался.
Работа на трассе уже кипела: морозоустойчивые девки лениво прогуливались по обочинам, курили, отворачивались от резкого света фар. Максим проехал от поворота до АЗС, развернулся, осмотревшись предварительно, через две сплошные, покатил назад. Надо было поторапливаться, машина чиновника уже в розыске, не хватало еще с дэпээсниками сцепиться. Первым делом самолеты, ну а девушки… Так, девушка, ты-то мне и нужна. Эта индивидуалка в униформе — облегающие джинсы, высокие сапоги и короткий полушубок — бродила вдоль дороги в гордом одиночестве. Брела, отворачиваясь от ветра, длинные волосы шевелились над поднятым меховым воротником как змеи. Максим вывернул руль вправо, остановился на обочине, просигналил коротко. Девица обернулась, отбросила сигарету и потопала назад. Подошла, наклонилась к окну и растянула в улыбке густо намазанные темной помадой губы. М-да, видок у «девушки» тот еще, но деваться некуда.
Максим опустил стекло, помолчал немного, оценивая «товар», спросил сквозь зубы:
— Сколько?
— Тысяча за час, а дальше как договоримся, — отчеканила девица, и замолкла, выжидая.
— Садись, — Максим мотнул головой в сторону соседнего кресла. Девица шустро обогнула капот, открыла дверцу, плюхнулась рядом. Салон заполнился запахом дешевых сладко-приторных духов и сигарет, Максим чуть поморщился.
— Звать тебя как? — зачем-то спросил он.
— Катя подойдет? Давай вон туда отъедем, там сейчас закрыто, — девица махнула рукой в сторону и назад. «Там» — Максим уже проезжал мимо этого места — когда-то было придорожное кафе. А сейчас от него осталась только наглухо заколоченный деревянный домишко с вывеской «Трактиръ».
Отъехали, остановились. Девица скинула полушубок, бросила его на заднее сиденье, потянулась к застежке куртки Максима. Тот ударил ее по пальцам с длинными, покрытыми темным лаком ногтями, девица отдернула руки.
— Как хочешь, давай сам, — и попыталась стянуть с себя тонкий свитер с глубоким вырезом на груди.
— Погоди, — остановил ее Максим, — успеешь.
— Время, — предупредила «Катя». Вместо ответа Максим вытащил купюру, бросил ей на колени. Девица схватила деньги, запихнула их в украшенный стразами карман джинсов и недоумевающе уставилась на клиента. Обычный алгоритм действий был нарушен, и она растерялась, не знала, что делать дальше.
— Деньги кому отдаешь? — спросил Максим.
— Вовану, — ответила «Катя» и снова попыталась стащить с себя свитер.
— Сиди, не дергайся, — уже с угрозой повторил Максим, — я тебе за час заплатил.
Девица раскололась быстро: Вован за «смену» подъезжает раза три или четыре, первый раз уже был. Если что — она звонит ему на мобильник, и тот либо прикатывает сам, либо присылает помощников. Но это — на крайний случай, когда клиент отказывается платить или портит «товар».
— Ты сейчас позвонить ему можешь? Сказать, что я тебя отсюда забрать хочу, пусть подъедет, поговорим.
Дважды просить девицу не пришлось, она извлекла из кармана полушубка мобильник, набрала номер, и ей сразу ответили.
— Вов, тут такое дело… Здесь не хотят… Сейчас, да. Ты бы подъехал, поговорил, а то человек торопится… Ага, жду. — И нажала «отбой».
— Сейчас он подъедет, — сообщила «Катя» и снова профессионально улыбнулась. — А ты что, правда… — договорить она не успела.
«Нужна ты мне…» — Максим рывком открыл дверцу и выпихнул девицу на улицу, выкинул следом ее полушубок, захлопнул дверь, дал по газам, выехал на трассу. Так, теперь надо встретить Вована, и, желательно, подальше от этого местечка. А вот и он, похоже, гонит со всей дури по разделительной, благо машин сейчас мало. И точно — знакомая битая иномарка вылетела из снежного вихря, затормозила у заколоченного «Трактира». Постояла с минуту, рванула с места. За всем этим Максим наблюдал издалека. Он уже успел пересечь шоссе, остановился на противоположной обочине. Тут небольшой поворот, и что делается за ним, со стороны закрытого кафе не видно. Зато все, происходящее там — как на ладони. Иномарка Вована пронеслась мимо, и Максим успел заметить, что правый задний поворотник на машине цел. И для этого надо было в автосервис заезжать? А у самого руки, что ли, из задницы растут, или понты не позволяют? Раздумывать о навыках и способностях сутенера было некогда, он уже почти пропал из виду. Максим рванул следом, вытащил из кармана куртки «Макаров», положил его на соседнее сиденье. Дал по газам, понесся, вылетая на встречку, чтобы обогнать идущие впереди грузовики и дальнобойные фуры. Пару раз пришлось резко уходить обратно, прятаться за гигантские прицепы, отсиживаться, пропуская встречные машины. И рывком обгонять их, одновременно вертеть головой по сторонам, высматривая иномарку сутенера. Тот как сквозь землю провалился, и Максим уже решил, что проскочил место, где тот съехал с шоссе, собрался разворачиваться. Но нет, вот он, впереди, машина стоит на обочине, рядом топчутся две девицы. Вован и тут не задержался, резко взял с места, погнал вперед, Максим не отставал. И уже взял оружие, приготовился открыть окно, когда иномарка остановилась на неосвещенном участке шоссе. Вован съехал на обочину, вылез из машины, рысцой обежал капот, открыл вторую переднюю дверцу. И принялся расстегивать штаны. Да так и помер с переполненным мочевым пузырем: Максим вдавил педаль газа в пол, въехал «кенгурятником» в зад иномарки сутенера, снес и его с дороги. Тот исчез под грудой металла, Максим выскочил из машины. Вован был еще жив, лежал на животе и даже пытался приподняться на руках. Максим подбежал, пнул его ботинком в затылок, вытащил из ножен на поясе Пашкин нож. Вован стонал, выл и плевался, снег рядом с ним быстро покрывался темными пятнами. Медлить было нельзя, мимо шел поток машин, и кто-то обязательно остановится посмотреть, в чем дело. Максим нагнулся, схватил сутенера за волосы, поднял тому голову и быстрым движением перерезал горло. Обыскал карманы, вытащил из внутреннего, на спортивной, с белыми полосками куртки пачку купюр и бегом, не оглядываясь, рванул через пустырь.