— Иди, иди, — дед помахал вслед псине веником, вытер рукавом форменной зимней куртки раскрасневшееся лицо и остановился, переводя дух. Деду было уже хорошо за шестьдесят, и такие активные действия дались ему нелегко.
— Вот, дожил на старости лет. Собак приказано гонять, чтобы никто чужой на территорию не проник — ни люди, ни звери, — поделился он с Максимом своим горем.
Максим поинтересовался сочувственно:
— Тяжело, наверное? А кто приказал? — заинтересованность в несчастьях человека тоже своего рода оружие, вернее, способ получения информации.
Дед в своем стеклянном загоне истосковался и вывалил Максиму все подробности своего вахтерского житья-бытья.
Работает он сутки через трое, очень удобно — можно отдохнуть, а летом вволю покопаться в огороде. Пенсия небольшая, зарплата тоже, но если сложить вместе, то хватает. Правда, внуки постоянно грабят деда, но что же делать, им ведь надо… А приказ выгонять с «элитной» территории бродячих собак поступил позавчера вечером, после того, как позавчера же днем приключился скандал. Чья-то «элитная» домработница из первого подъезда вывела на прогулку двух крохотных, злобных и жутко дорогих псинок.
— На тараканов лохматых похожи — сами голые, пятнистые, а уши и хвост лохматые. Не лают, а пищат, как крысы, — старик взял веник под мышку и потопал обратно к будке, Максим не отставал. И скоро был в курсе разыгравшейся вчера собачьей драмы. Две тараканообразные шавки мирно паслись на газончике перед домом, когда случилось страшное. Дед недоглядел и пропустил вторжение террориста — маленького, нахального и абсолютно бесстрашного кобеля. Безродная тварь покрутилась рядом с «элитными» сучками и на глазах у изумленной публики приступила к процедуре продолжения рода. Верещали все свидетели оргии: и домработница, и выскочившая на шум хозяйка шавок, и сама шавка, и ее сестра — все, кроме кобеля. Тот, как мавр, сделал свое дело и, не попрощавшись с пассией, удалился тем же путем, что и пришел — проскочил под шлагбаумом. А вечером того же дня напарника деда, такого же бодрого пенсионера, вызвал к себе директор управляющей компании этого дома и под роспись ознакомил с приказом: по его, директора, распоряжению, гнать с элитной территории всех подозрительных. И выдал орудие труда — новый, свежекупленный веник. Сегодня с утра это уже третья дворняга, за которой старику пришлось гоняться. Если так пойдет и дальше, то с работой придется расставаться — одно дело сидеть в теплой будке и нажимать кнопочку, а наматывать километры, размахивая веником, это уже совсем другое.
Максим поддакивал деду, но пару раз все же не сдержался, отвернулся и фыркнул негромко. Потом сказал:
— Это порода «китайская хохлатая» называется, очень дорогая и редкая. Что же они теперь с ней делать будут?
— Отдадут кому-нибудь, а себе новую купят. Их тут столько поменялось — всех не пересчитать. У Анжелки Стрелковой штук пять этих тварей мелких было, не меньше. Правда, она сама всегда с ними гуляла. Наиграется — и подарит кому-нибудь, потом раз — и уже с новой таскается.
— А сейчас кто с ними гуляет? — Максим сделал вид, что очень интересуется судьбой несчастных осиротевших животных.
— Да никто не гуляет, всех домработница себе забрала, когда Анжелка… Ну, месяц назад еще…
— Да, да, я слышал, — поспешно закивал Максим, чтобы старик не отвлекался и говорил по делу. И тот не подкачал:
— Так вот, она их забрала, уехала, а квартиру закрыли, пустая стоит. Говорят, продавать будут, — шепотом, по строжайшему секрету сообщил вооруженный веником дед Максиму.
Все, половина дела сделана, теперь точно известно, что Стрелкова здесь нет. А рядом с его загородной резиденцией начинается лес, за ним, примерно в часе быстрой ходьбы — пересечение «железки» с оживленным ответвлением федеральной трассы. Семьдесят километров до Москвы по пустой дороге можно пролететь за час, так что пути к отступлению на загляденье, все сложилось просто отлично. Ждать больше нечего, надо нанести визит господину мэру сегодня же вечером, ближе к полуночи. Максим попрощался с дедом, пожелал ему удачи и зашагал от элитной высотки прочь. В маршрутке он уселся на переднее сиденье рядом с водителем, заплатил за проезд. И задумался, перебирал в уме все возможные варианты своих действий. Охрана в доме, наверняка, есть, и не из таких дедков-боровиков, которые только и могут, что кнопки жать. Стрелкова обложили со всех сторон, терять ему уже нечего и, защищаясь, он церемониться с гостем не будет. «Мне бы схемку аль чертеж его коттеджа», — но мечты останутся мечтами. Единственное, что Максим тогда успел хорошо рассмотреть, это были ажурные кованые ворота почти трехметровой высоты, темно-красная, «под черепицу», крыша и небольшая калиточка на задворках, что-то вроде входа для прислуги. А также камеры слежения и лай крупных псов за высоченным глухим забором. Окопался Стрелков по всем правилам, на первый взгляд эту крепость не взять. Но это если переть в лобовую, как с ножом на танк. Здесь главное подойти незамеченным и за забор без шума проникнуть, а дальше пройти уже дело техники. Но все окончательно ясно станет только на месте, сейчас надо поесть, поспать, а часиков в восемь вечера выходить на позиции.
Очередь в магазинчике рядом с домом была небольшая. Максим встал в ее хвост и принялся изучать содержимое витрины-холодильника. Въедливый старик из того же подъезда, в котором снимал квартиру Максим, пристально изучал сроки годности йогуртов, а также их химический состав. Продавец покорно подавала деду новые стаканы и коробочки, откладывала забракованные, очередь терпеливо ждала. Максим сначала прислушивался к ворчанию деда, потом дребезжащий голос заглушила трель мобильника у кого-то из покупателей.
— Да, слушаю. Не соглашается? Блин, и что теперь делать? У нас пробный ЕГЭ скоро, где я ему нового репетитора искать буду? Все как сговорились английский этот сдавать, хоть бы одна зараза немецкий учила… Ладно, я тебе потом перезвоню, — женщина за спиной Максима умолкла, но не надолго.
— Галь, привет, это я. Ну, ты спросила его? Что — тоже не берется? Ну, все, нам хана. Я не знаю, что нам теперь делать. Придется отказываться, да оно и к лучшему. Димка только-только в себя пришел после того, как все это увидел. Его от английского теперь тошнить будет всю жизнь, если не больше. Ладно, пойду завтра в школу, с нашей классной поговорю. Ага, пока. — И снова замолчала.
Два слова — «репетитор» и «английский», всего два слова, но этого достаточно. Максим еле сдержался, чтобы не обернуться и не заорать на стоящую позади женщину. Но вместо этого снова уткнулся в витрину, лишь глаза скосил вправо так далеко, насколько смог. Обычная тетка — нахмуренная, взъерошенная, неряшливо одетая, роется в кошельке и бормочет что-то себе под нос. Димка — это, наверное, ее сын, и он ходил на занятия к репетитору по английскому языку. И узнал там или увидел что-то такое, что до сих пор не может забыть. Нет, репетиторов в городе, конечно, много, и о каком из них идет речь?
— Слушаю вас, — Максим очнулся от голоса продавца. Бдительный дед давно уполз в хлебный отдел, остальные покупатели у прилавка не задержались. Максим перечислил нужные «дежурные» продукты, расплатился и отошел в сторонку. Женщина тоже долго не копалась, купила два пакета молока и пачку масла, покидала все в пакет и направилась к выходу. Максим открыл дверь, пропустил женщину вперед и вышел следом за ней на улицу.