Ред наклонился вперед, сцепив руки и уставившись в одну точку где-то посредине комнаты. На Сару он не смотрел.
– Да, – сказал он. – И в то же время нет. Вы ставите вопрос слишком категорично. Мы не управляем историей. Мы не можем этого делать. И никто не может. Вы представляете себе, насколько сложно решить такую задачу? Какая масса общественной энергии нужна, чтобы изменить траекторию крупного индустриального общества? Проще повернуть вспять прилив. Нет, для этого потребовались бы тонкие, малозаметные воздействия на протяжении многих поколений, а значит – неизменность цели в течение многих человеческих жизней.
Он повернулся и посмотрел ей в глаза.
– Мы давно от этого отказались.
Сара нахмурилась. Что-то необычное было в рассказе Реда. В том, каким тоном он говорил. Она не могла понять, что именно ее настораживало, но у нее появилось ощущение, будто он разговаривает не столько с ней, сколько с самим собой.
– Значит, отказались. Чем же вы тогда занимаетесь? – спросила она.
Он пожал плечами и отвел глаза.
– Чем же еще? Наживаем деньги.
– Наживаете деньги? – растерянно повторила она.
– Именно. И никаких грандиозных планов править миром или направлять историю. Вы разочарованы?
Она не ответила, но, как ни странно, он угадал ее мысли. Тайный заговор с целью захвата власти над миром, при всем своем безумии, был бы все-таки величественным. А тайный заговор с целью наживы выглядит просто убого.
– Мы не пытаемся повернуть вспять волны истории, мы лишь стараемся прокатиться на их гребне. – Он усмехнулся. – Как бы неблагородно это ни звучало. Мы не пытаемся остановить поток, мы плывем по течению. Гораздо проще слегка подправить уже существующую тенденцию, чем остановить ее или вызвать новую. Поэтому мы производим незаметную корректировку там, где надо, и пополняем свои портфели ценных бумаг. Вот и все. Никакого хирургического вмешательства. Просто знание того, что сулит будущее. На рынке это большое подспорье.
– Не сомневаюсь, – криво усмехнувшись, сказала она. – А не кажется ли вам незаконной такая «торговля» для посвященных?
Он рассмеялся:
– Не думаю, что закон распространяется на нашу ситуацию. Нет, я говорю о более крупном масштабе времени. О планах, которые созревают десятилетиями. Подумайте, например, как важно было знать наперед, за десятки лет, что политика изоляционизма удержит Соединенные Штаты от преждевременного вступления во вторую мировую войну. Что все остальные промышленно развитые страны будут разорены, и у американских компаний не будет серьезных соперников на протяжении двадцати лет. Перед ними открылись огромные возможности для любых капиталовложений.
– Возможности для капиталовложений? – воскликнула она, потрясенная. – А миллионы смертей для вас ничего не значат?
Он покачал головой.
– А как я должен к ним относиться? Не мы начали войну. И не мы придумали изоляционизм. Так или иначе нечто подобное все равно бы случилось! Мы лишь воспользовались тем, что знали об этом заранее. Почему бы нам не извлечь из этого пользу? Причем здесь безнравственность? – Он умоляющим жестом поднял руки.
– Вы могли остановить это!
Он склонил голову набок и улыбнулся.
– Да? А как?
– Вам лучше знать.
Он фыркнул.
– Послушайте, вам еще многое не известно. А потому подождите с моральными оценками, хорошо? Все не так просто.
– Конечно, не просто. Ну и что? Ведь вы уже пытались повернуть ход истории? Пытались изменить историю. Один раз, много лет назад.
Ред сцепил кисти рук и положил на них подбородок. Его взгляд стал отсутствующим, словно у него перед глазами стояли те давние времена.
– И тем не менее это не входило в намерения Основателей. На первых порах. Но по мере накопления данных они обнаружили, что кривые ведут к катастрофе – к всеобщему краху в мировом масштабе в начале 1940-х годов.
Сара резко повернула голову и пристально посмотрела на него.
– Значит, они ошибались.
– Ошибались ли? – задумчиво произнес Ред. – А может, им как раз удалось скорректировать ход историй? Кто может знать? Я, впрочем, знаю. Однако если вы не верите нашим кривым… – Он пожал плечами. – Они заметили, что в определенный момент пересекутся несколько тенденций. Объединение германских государств приведет к росту их научной и промышленной мощи. Из-за давления, которое оказывает на ресурсы рост населения, после середины прошлого века процесс пойдет вразнос. Но поскольку свободных заморских колоний к тому времени уже не останется, взрыв будет направлен против просвещенных и хорошо вооруженных европейских наций, а не против… э-э… менее культурных соперников. Тем временем мощность взрывчатых веществ начнет возрастать по экспоненте. Сложите все это вместе и… Ну, предположите, что в 1939 году Германия имела бы атомную бомбу.
Она потрясла головой – в это невозможно поверить.
– Но такого не случилось. Наверное, их уравнения были неверными. Вы же сами говорили, что они иногда ошибались.
Но он даже не посмотрел на нее.
– Как бы вы поступили на их месте? Стояли бы в стороне, потому что прогноз может оказаться ошибочным? Либо начали бы действовать, потому что прогноз может оказаться верным? Экспоненциальную тенденцию невозможно остановить в последний момент. И они сделали то, что должны были делать. Посеяли семена. Маленькие семена, которые, как они надеялись, дадут большие всходы спустя поколения. Общество было небольшим и действовало только в США. Слишком малой была социокинетическая энергия их действий…
– Он смущенно улыбнулся, как бы прося прощения за специальную терминологию. – Поэтому они стали искать решающие точки – точки опоры, или «рычаги». Этим термином у них назывались математические операторы, описывающие те моменты, в которые можно оказать существенное воздействие на события большого масштаба. Их целью было превратить Соединенные Штаты в технический противовес Германии, чтобы ослабить давление, нараставшее там. Рабство сдерживало развитие нашей техники, поэтому рабство должно было исчезнуть. Юг оставался бедным, феодальным, аграрным захолустьем в богатой индустриальной стране, но по конституции он фактически имел право наложить вето на любое решение Конгресса. «Нет» – внутриполитическим реформам. «Нет» – Тихоокеанской железной дороге. «Нет» – протекционизму в промышленности. Они сделали то, что должны были сделать, – повторил Ред.
Странное чувство охватило Сару. Они покончили с рабством? Но отнюдь не из благородных побуждений! Не ради свободы и человеческого достоинства, а ради экономического и технического прогресса. Она припомнила, что рассказывал ей дед о своем деде. Будь проклята такая экономика!
– Как они это сделали? – спросила она. – Я имею в виду, покончили с рабством? Общество Бэббиджа устроило гражданскую войну?
Ред поднялся с дивана и сунул руки в карманы.