— Обязательно. Всем все вышлю, — пообещала Катя, лучась довольством. — Не сомневайтесь. Было б куда высылать.
Я перехватил инициативу.
— Итак, «мисс первый месяц» у нас — Роза.
Перевернул страницу и передал ей стило.
— Вот здесь лучше всего расписаться на затемнении, над твоим именем, — показал ей где, — и покрупнее, чтоб издали видно было.
И так прогнал всех девчат кругами по всем шестнадцати календарям. Чтоб у всех остался персональный календарь на память со всеми нашими автографами. Все же мы, хоть и начали расползаться на этой земле по отдельности, остаемся на будущее чем-то единым, типа студенческой группы. Даже ближе — семьи. Ибо что есть гарем, как не семья?
Как только эта карусель с автографами кончилась, Катя, прижимая к груди аккуратно скрученные в рулон календари, сделала таинственное лицо и сказала:
— А теперь все быстренько перебираемся ко мне магазин, а тот там Билл заждался.
Вот так вот. Уже КО МНЕ в магазин!
— А что там будет? — спросила Анфиса.
— Сами увидите, — не стала Катя раскрывать секретов. — Поскакали вприпрыжку. А то если будете так тормозить, то попадете на Базу к закрытию всех магазинов и останетесь без ништяков.
Ввалившись всей толпой в оружейный магазин, тут же слегка обломились, потому что пришлось ждать, пока Билл обслужит пару клиентов, один из которых был такой слегка заторможенный. Но наконец-то и он ушел, и Билл попросил Катю запереть дверь и повесить табличку «Закрыто».
Вся эта таинственность не на шутку заинтриговала. Я даже забеспокоился слегка: а вдруг как огорошат чем-то таким неприятным по жизни? Это нам сейчас совсем лишнее.
Билл вышел из-за прилавка, некоторое время откашливался, кряхтел, поправлял усы, но наконец-то, скрестив руки поверх живота, разродился речью:
— Дюлекан, ты уже три раза приходила ко мне в магазин облизывать одну вещь.
Я сразу встал в стойку. Что за млядство! Какую вещь? Что значит — облизывать?
А Билл тем временем продолжал выступать:
— И я понял, что эта вещь тебе очень нравится. Я хочу, чтобы ты ее и дальше облизывала, но уже как свою собственную.
Дюля воскликнула:
— Правда?! — и с визгом бросилась на шею Биллу, болтая в воздухе ногами.
— Э-э-э… эй… Подруга, нехрена на чужих мужьях виснуть, — прикрикнула Катя и тут же смутилась.
Однако и Дюлекан, сократившись в изъявлении своих чувств, тут же слезла с Билла и встала рядом как примерная девочка.
А я, как дурак, внезапно захваченный судорогой мозговой мышцы, стою в толпе своих жен и ничего не понимаю. Охренеть, не встать. Что тут происходит вообще?
А Катя подошла к стенду с винтовками, на котором они висели параллельно полу, а не стояли вертикально, как в других пирамидах. Сняла оттуда длинную такую дуру и понесла ее на вытянутых руках к Дюлекан в положении «на караул».
Успел обратить внимание только на ценник, который остался на пустом месте. Тот гласил «6,5-мм японская винтовка Арисака 11 200 экю».
Нехило!
Дороже в магазине была только снайперская немецкая «Эрма» с тремя сменными стволами под разные калибры за тринадцать тысяч. Но она новая, а Катя таранила голимый антиквариат.
Однако и соседние винтовки, которые висели на кронштейнах этого стенда, все они были, как бы сказать точнее… Исторические, что ли.
7,7-мм — английский Ли-Энфильд, который наши в Афгане называли «Бур».
10,4-мм — итальянская Веттерли-Витали образца 1887 года.
8-мм — французская Лебеля — Бертье 1907 года.
А также совсем экзотический 7-мм — мексиканский Мондрагон.
Неплохая коллекция оружия Первой мировой.
И все по бешеным ценам.
Дюлекан глядела вожделеющими глазами на приближающуюся Катю, точнее, на винтовку в ее руках. Но, когда Катя подошла вплотную, протянув к ней оружие, и Дюле осталось только взять эту винтовку в свои руки, она вдруг спрятала их за спину.
— Я не могу принять от вас в подарок такую дорогую вещь. — В голосе девушки появилась волнительная хрипотца. — Это неправильно.
Создалась напряженная ситуация. Все молчали. Катя только ресницами хлопала, ничего не понимая. Явно что-то пошло не по предполагаемому сценарию.
Но тут нашелся Билл.
— Дюлекан, кто тебе сказал, что мы ее тебе дарим? — упер он в девушку свой толстый палец. — Стану я дарить? Вот еще глупости. Мы ее тебе меняем.
— Меняете? А на что? У меня же ничего нет. — Глаза Дюли неестественно округлились.
— Как — нет? — подала голос Катя, все еще держа винтовку в руках. — А «мосинка»? [94]
— «Мосинка» есть, но это единственное мое оружие, — упиралась Дюля.
— Вот мы и меняем тебе ее на «арисаку», так что без оружия не останешься, — сказал Билл. — Винтовку на винтовку, прицел на прицел, патроны на патроны. Баш на баш. Как теперь? Тебя устраивает? Так будет справедливо?
Дюлекан кивнула и буквально выхватила винтовку из Катиных рук. Но все равно сказала:
— Обмен все же неравноценный.
Билл задорно засмеялся:
— Дюлекан, на эти ценники ты не смотри так пристально, они тут для того, чтобы отпугивать покупателя, так как это моя личная коллекция. Ну и для того, чтобы остальное оружие не казалось таким уж дорогим. Это просто такая уловка торговца. Знающего человека она не обманет. Но сколько их — знающих?.. — Билл опять довольно усмехнулся. — Но если кто-то и захочет купить по такой цене, я не огорчусь. Так как знаю, где за ленточкой заказать еще одну, точно такую же, и в прибыли остаться, несмотря на все орденские наценки и накрутки.
Да, отметил я про себя, нетривиальный маркетинговый ход. Само по себе неплохо быть первым на пути у тех, кто забыл или не захотел купить оружие на Базе. А уж с такой тонкой разводкой… Уважаю!
— Билл, ты позиционируешь это старье как исторический антиквариат? — поинтересовался я искренне.
— В принципе, да, — ответил оружейник, — хотя все они, несмотря на почтенный номинальный возраст, считай что новые, боеспособные и практически не стрелянные. И каждая с историей. — Билл явно сел на любимого конька, раз стал читать нам лекцию. — Винтовка, которая у Дюлекан в руках, конструкции полковника Нариоке Арисака образца тысяча девятьсот восьмого года, тип тридцать восемь, сделана в Японии оружейной фирмой СКБ в тысяча девятьсот тринадцатом году и отправлена на хранение в арсенал. Во время Первой мировой войны была куплена Россией и отправлена в великое княжество Финляндское, где и пролежала с тех пор нетронутой на складе до девяностых годов прошлого века.