— Демьяныч, а ты? — на всякий случай спросил он, но в ответ донеслось лишь усилившееся рыдание Марии. — Тихо, тихо… — зашептал Денис.
Через стекла кабины он взглянул на деревья, торчавшие с противоположной стороны колеи, но никого не увидел. Засада обнаруживать себя не торопилась, очевидно опасаясь ответного огня. Только вот ответить им было нечем.
Денис припал к земле и заглянул под грузовик. На сержанта Марию рассчитывать нечего. Она посмотрела на него затравленным взглядом и зарыдала с новой силой. У Дениса возникло подозрение, что Мария сейчас выскочит из-под машины и бросится бежать куда глаза глядят, под пули.
— Не дергайся, — зашипел он на нее. — У тебя оружие есть?
Мария всхлипнула и отрицательно махнула головой.
— А в кабине?
Зря спросил. Сержант заворочалась, стала искать взглядом водителя, увидела рядом со своим лицом его окровавленную голову и забилась в новом приступе истерики. Демьяныч лежал с открытым застывшим взглядом, будто разыскивал отвертку, случайно оброненную под машину. Из кобуры у него торчала черная рукоятка нагана.
Денис нырнул под раму кузова, просевшую до самой земли, и пополз, извиваясь, к водителю. У полуторки дорожный просвет сам по себе довольно высок, но глубокая колея свела его на нет. Пришлось протискиваться в узкую щель, разрывая себе проход руками. Кое-как дотянувшись пальцами до кольца на рукоятке, Денис потянул на себя легко выскользнувший из кобуры револьвер. Почувствовав в руке его тяжесть, он попятился назад, едва протиснувшись под трубой кардана.
Выбравшись из-под грузовика, первым делом, наученный горьким опытом, он потянул вал-шомпол, вывалил в сторону барабан и проверил патроны. Увидев семь латунных донышек с красными капсюлями, Денис довольно вздохнул. Теперь можно и повоевать. Конечно, слабовато против автоматов, но тут уж не до жиру! Зато немцы нападают, а он обороняется. А это преимущество!
Денис переметнулся за заднее колесо полуторки в надежде, что обзор отсюда будет получше. Но здесь весь вид закрывали ветки двух берез. Тогда он решил рискнуть и незаметно пробрался в кузов. Благо борта были низкие и мешки скрыли его от глаз немцев. Те по-прежнему не торопились себя обнаруживать, и причины здесь могли быть две. Или боятся, не зная, чем им могут ответить, или уверены, что помощь к попавшим в засаду придет не скоро, а потому торопиться некуда.
— Сержант! — позвал Денис. — Наши далеко отсюда?
— Не знаю, — откликнулась из-под машины Мария.
По ее голосу Денис понял, что она постепенно приходит в себя и какую-нибудь глупость уже вряд ли выкинет. Раздвинув мешки и соорудив себе что-то вроде бойницы, он посмотрел на открывшуюся сверху панораму. И сразу же заметил немца в серой кепке, безрассудно застывшего на открытом месте. Тот смотрел на грузовик, положив руки на «шмайсер», висевший на груди. Немного помедлив, немец решился и пошел к дороге, обходя машину сбоку. Денис выставил наган в бойницу, тщательно прицелился и отметил про себя, что брать людей на мушку у него уже входит в привычку — ни волнения, ни дрожи в руках.
После автоматных очередей его выстрел хлопнул тихо и одиноко. Немец согнулся пополам, схватился за живот и бросился за спасительные кусты.
«Выше надо брать! — профессионально отметил про себя Денис. — Целился-то в грудь».
Лес тут же взорвался новыми очередями. Немцы его не заметили и решили, что выстрел был из-под грузовика. Пули визжали, отлетая от стальных дисков колес, рвали скаты из цельной резины, выбивали щепу из фанеры кабины, и Денис мог надеяться лишь на то, что у Марии хватит ума вжаться в укрытие и не поднимать голову. Сам он скрупулезно отмечал, где появлялись предательские облачка пороховых газов.
Если подранка в счет не брать, то оставалось еще четверо. За одним из еле различимых сизых клубов он увидел силуэт еще одного немца и, быстро прицелившись, выстрелил в ответ. Стреляющие взяли небольшую паузу, затем их автоматы ожили вновь. Пули забарабанили под кузовом, и Денис сразу догадался, в чем дело. Не будучи сильны в знании советского автомобилестроения, немцы приняли железный ящик с инструментом, висевший внизу, между кабиной и кузовом, за топливный бак. Теперь, состязаясь в меткости, они пытались его поджечь. Заметив еще один силуэт, он выстрелил и со злорадством отметил, что в автоматном грохоте на один голос стало меньше. Но на этот раз его засекли и пули ударили в мешки и ящики. Денис скатился на дно кузова, и на голову ему посыпался горох вперемешку с сахаром. Теория тактики стрелкового боя требует сразу же сменить раскрытое и пристрелянное место, но Денису деваться было некуда и пришлось поступиться непререкаемыми правилами. Он взглянул на оставшиеся в барабане четыре патрона.
Это только в кино бесстрашный герой ухитряется из восьмизарядного пистолета выпалить ведро патронов. А здесь нужно было считать каждый. Если допустить, что он достал еще одного немца, то оставалось трое всего на четыре выстрела. Не густо! Тогда Денис решил сыграть в «дохлого енота», затихнуть и открыть огонь лишь тогда, когда немцы поверят, что с ним покончено, и подойдут к машине на убойную дистанцию. Он привалился спиной к мешкам и прислушался к тишине, опять повисшей над лесом. Неожиданно с другой стороны добавился новый звук. Вдалеке справа, виляя между стволами берез, появился мотоцикл. Водитель ретиво дергал руль то влево, то вправо. Он объезжал деревья, а за его спиной, будто на мустанге, старался удержаться еще один солдат. В коляске сидел третий и, припав к длинноствольному пулемету на турели, целился стволом в сторону машины. Денис выглянул между досками борта, пытаясь рассмотреть, кто это. Если немцы, то это конец. И не откупиться здесь ни тушенкой, ни сахаром. Если свои — то еще поживут.
На раскачивающейся голове водителя мелькнула рыжая пилотка, и в груди радостно подпрыгнуло сердце. Оставалось только надеяться, что это не вновь разгуливающий по тылам переодетый «Бранденбург»!
Мотоцикл остановился, и там, где была коляска, вдруг вспыхнул, будто дуга сварки, яркий белый огонь. Длинная очередь, подсвеченная огнями трассеров, потянулась туда, где прятались немцы. Денис ликующе вскочил и, не прячась, смотрел во все глаза на работу пулемета.
А посмотреть было на что! По деревьям будто прокатилась огненная пилорама. Срубленные ветки разлетались в стороны. Тонкие березы валились, снесенные под корень. Кусты взрывались, превращаясь в пыль. Там, где только что стояли сплошные деревья, образовалась просека. Пулемет не стихал целую минуту, затем захлебнулся на последнем патроне, и наступила тишина. Стрелок в люльке деловито поменял магазинный короб, и Денис подумал, что он опять начнет тотальное уничтожение леса, но вместо этого зарычала выхлопная труба и мотоцикл поехал к их полуторке.
Не дожидаясь, когда он остановится, из коляски выпрыгнул офицер, почти мальчишка, с тонкими черными усиками под носом, увидел под машиной ерзавшие ноги Марии, весело рассмеялся:
— Эй, сестричка, тебе там удобно?! Выползай, целуй спасителя!
Но заметив, что выглянувшая Мария ему дважды годится в матери, он прокашлялся и участливо спросил: