— Броня… и навесы как из лома выгнутые, — произнёс он уныло и добавил: — Такая дверь снаряд выдержит. Замки интересные. Даже не верится, что мы в сорок втором году. Кругом автоматика.
— Ничего революционного. Обычные магнитные реле с концевиками, — пожал плечами Максим.
— Может, ты тогда и открыть их сможешь?
— Нет, не смогу. Легче обычный замок отмычкой взломать, чем открыть этот. Очевидно, людей здесь немного, потому и стараются автоматизировать что возможно.
Молчавший до этого Артём вдруг предположил:
— А, может, они всё-таки того… — он покрутил пальцем у виска. — Они их дураками делают? У моих соседей бабулька из ума выжившая была. Так у них всё выключалось автоматически — газ, свет. Потому что она их сама выключать забывала. А вы видели рожи этих эсэсовцев? В них же интеллекта — ноль. Такой голову оторвёт и не заметит. Куда ему думать, закрыл он замок или нет.
— Может, и так, — согласился Долгов. — А может, сюда их таких уже отбирают.
Максим подошёл к окошку в двери, отодвинул в сторону закрывающую его стальную пластину. Выглянув в появившуюся щель, он увидел часть ярко освещённого пустого коридора.
— Почему так много света? Обычно в пещерах темно. Где они столько энергии берут?
— Да, необычная база. Снаружи минус, а здесь не холодно.
— Толик, а ты видел, что у них у всех на лбу шрамы? Как у Шеффера. Я у него спрашивал, так он сказал, что это его осколок задел.
— Я подозреваю, что это и есть пресловутая медицинская подготовка номер четыре. Странный народ эти немцы. Я где-то читал, что они на изучение тайных психических сил потратили больше средств, чем американцы на создание атомной бомбы. В жизни бы не согласился просверлить себе лоб. Что бы там за это ни обещали. А им, похоже, это даже в удовольствие.
Услышав такое, доктор так тяжело застонал, что старпом не сдержался:
— Что, Артём? Понимаю… Думаешь — лучше бы я остался на госпитальном судне. А так дёрнул же чёрт!
— Никогда не жалею о том, что сделал. Жизнь не компьютерная игра — не переиграешь. Я думаю о другом. У меня уже был опыт общения с немцами. Вполне вменяемые люди. Жена немка. Тоже вроде бы без этих закидонов. А тут — сверло в лоб! Какую-то дыру под землю ищут. Может, они и шаманские пляски вокруг своего объекта устраивают? А на деле это окажется какой-нибудь канализационный люк или пивная банка. Такое ощущение, что мы оказались в дурдоме, и из нас собираются делать таких же идиотов.
В коридоре послышались шаги. Долгов с Зайцевым отскочили от двери и сели на нары рядом с Артёмом. Шаги замерли, смотровая заслонка ушла в сторону, и в окне застыли чьи-то глаза.
— Входи, Шеффер! — крикнул старпом. — Я твою козлиную походку распознавал ещё там, в Мурманске.
Замок лязгнул сталью и дверь распахнулась. В проёме стоял оберштурмфюрер, а за его спиной замер солдат в чёрной униформе и такой же чёрной пилотке с золотым орлом.
Ничуть не смутившись своего разоблачения, Шеффер с минуту разглядывал камеру, затем кивнул солдату. Эсэсовец вошёл, поставил на пол котелок с кашей и бросил рядом три ложки.
— Первый, встать! — скомандовал Шеффер.
Теперь он был одет в белый халат и напоминал скорее засидевшегося в лаборантах практиканта, чем профессора. Отросшая за время похода на лодке щетина была выбрита, и камера мгновенно наполнилась резким запахом одеколона.
Долгов не шелохнулся и, опустив голову, безразлично рассматривал носки ботинок.
— Единица, встать и повернуться лицом к двери! — повторил Шеффер.
Ни один мускул не дрогнул на лице старпома. Он с отсутствующим видом продолжал разглядывать пол. Оберштурмфюрер покусал губы и неожиданно сдался:
— Мне нравится, Арнольд Филиппыч, что ты бравируешь самообладанием перед этими юнцами. Надеюсь, ты и дальше будешь так же стойко переносить выпавшее тебе на плечи тяжкое бремя. Но сейчас советую всем вам плотно поесть и приготовиться к работе. Времени на раскачку у нас нет. А к своему номеру привыкай. Больше от меня обращения по имени-отчеству ты не услышишь, — Шеффер на миг задумался. — Я пришёл за тобой, но, пожалуй, дам тебе ещё отсрочку. У меня появилась одна мысль.
Неожиданно оберштурмфюрер повернулся к Артёму и, щёлкнув пальцами, показал, чтобы тот встал.
— Доктор сейчас идёт со мной. А вы не брезгуйте, ешьте. Такую пищу едят здесь все.
Артём отметил про себя, что к нему обратились всё-таки не как к номеру три, а по должности. Он встал и вытянул вперёд руки.
Профессор улыбнулся.
— Это здесь лишнее. В наручниках нет необходимости, их вполне заменяют способности охраны. Ты ведь не хочешь остаться как минимум калекой?
Артём шёл по коридору и косился по сторонам, стараясь хоть как-то разобраться в лабиринте туннелей. Они прошли рядом с широкой трещиной в полу, отделявшей стену от коридора. В ней из ниоткуда появлялся широкий и стремительный ручей и также исчезал, проваливаясь в каменную щель. И повсюду горел яркий свет. Каждая дверь, каждый метр коридора был освещён лампой или прожектором. Сделав ещё пару поворотов, они оказались перед открытой дверью. Шеффер знаком показал, чтобы доктор входил, вошёл следом. Закрыв за собой дверь, за спиной остался стоять солдат. Не обращая на него внимания, профессор сел за стол и показал Артёму на стул напротив.
— Доктор, я хотел бы узнать твою специализацию?
— Мою специализацию?
Шеффер удивлённо поднял глаза:
— Да, специализацию. Я неточно выразился по-русски?
Откуда ему было знать, что сейчас у Артёма от бешеной работы закипали мозги? Инстинкт самосохранения работал на полную мощность, и он понимал, что от каждого его слова зависит жизнь его самого и жизни его товарищей. Но сначала нужно было узнать, что нужно этому выродку.
— У меня очень широкая специализация, — осторожно ответил Артём.
От такого ответа Шеффер поморщился:
— Меня интересует, от каких болезней ты лечишь?
— От всяких.
Профессор нервно встал из-за стола.
— Подойди! — он указал солдату на ещё один стул. — Доктор, определи, что у него с глазами?
Артём осторожно заглянул в серые глаза эсэсовца. Посмотрел на треугольный шрам на лбу и протянул руки к его лицу.
— Можно? — обернулся он к профессору, вспомнив предупреждение.
— Да.
Артём задрал веко у сидевшего с безучастным видом солдата и спросил:
— На что он жалуется?
— Нужно определить, что у него за болезнь.
— Вот так вот запросто? — нагло хмыкнул Артём. От осознания того, что в нём у немцев есть необходимость, он почувствовал уверенность. — Для начала я должен знать симптомы.