Через час он закончил.
— Вот так я оказался у вас. Сейчас только бы отправить радиограмму на моего «Дмитрия» — и всё! Он где-то рядом, в Баренцевом море! Он меня услышит и поможет!
Воцарилось молчание. Максим заметил, как Феликс переглянулся с кем-то из присутствующих и спрятал улыбку в бороду. Остальные, не осмеливаясь поднять взгляд, усиленно рассматривали пол. Первым не выдержал Тимофей Иванович:
— Да… Чудная история.
— Так что? Дадите радиостанцию?
— То, что немцам о нас известно, мы и без тебя знали. Полгода назад возле Колгуева сбили немецкого разведчика, так у него на карте уже тогда наша станция обозначена была.
— Тимофей Иванович, где та приставка, что я спаял?
— Если я такое на Большую землю отправлю… — Тимофей Иванович хмыкнул и мотнул головой. — Невероятная история… Я тебе, Максим, так скажу: ты здесь не пленник. Кровать мы тебе уже выделили, располагайся. Обедать скоро будем, так ты со всеми за стол садись. От станции только далеко не отходи — опасно. А там, может, и помощь от тебя какая будет. А вот к радиостанции я тебя не подпущу! — Тимофей Иванович хлопнул себя по коленям и встал. — Давай дождёмся, что с Большой земли ответят, а там уже будем решать.
Он вышел, а за ним потянулись и остальные. Осталась лишь Даша. Максим чувствовал себя уничтоженным и совершенно раздавленным.
— Ты мне тоже не веришь? — он тяжело поднял голову и посмотрел ей в лицо.
— Почему? Когда ты про Мурманск рассказывал, я сразу то место узнала. Я была в Мурманске и почти весь его знаю.
— А то, что я из будущего?
— Максим… — Даша замялась и, пожав плечами, виновато улыбнулась: — Ну так же не бывает!
— Наверное, ты права. Иногда мне самому кажется, что я просто болен, — в его голосе прозвучала такая обречённость, что она вздрогнула. — Что-то происходит у меня с головой. Может, на самом деле я сейчас лежу в нашем госпитале, связанный по рукам и ногам в психиатрическом отделении, а мой больной мозг живёт собственной жизнью и придумывает для меня все эти страшные истории? Ладно, забудем…
— Максим, не расстраивайся ты так. Всё образуется.
— Теперь вы хотя бы не будете смотреть на меня как на провокатора, а всего лишь как на душевнобольного. А Толик и Артём пусть погибают. Они ведь только плод моего больного мозга.
Он встал и направился к двери.
— Я выйти хочу! На свежий воздух!
— Я с тобой!
— Сам выход найду.
— Нет, нет! Мне ещё чистый снег на воду нужно собрать, да и на солнце тоже хочется. Я тебе нашу станцию покажу! Максим! — Даша проскочила впереди него и услужливо распахнула дверь. — Ты не обижайся на моего папу! Он добрый! Но на нём, как на начальнике станции, ответственность огромная лежит. Нельзя ему ошибаться. Бери вёдра, поможешь!
Максим замер, схватившись за перила крыльца. Солнце ярко ударило в глаза, и он, покачнувшись, едва не упал. Он явно переоценил своё состояние, и слабость в теле тут же об этом напомнила. Распухшие пальцы уже пожелтели и держаться за перила было больно. Кожа местами потрескалась и превратилась в лохмотья. Максим, щурясь, оглянулся. Свисавшие сосульки нагрелись от чёрной крыши и по-весеннему капали на руки, сидевшая на дымовой трубе чайка, испугано сорвавшись вниз, метнулась в сторону берега, снег сверкал застывшим зеркалом, красный флаг висел над крыльцом не шелохнувшись, и было во всём этом такое умиротворение и тишина, что всё это и вправду казалось нереальным и сказочным. Ни дать, ни взять — фантазии больного мозга!
«Может, я и вправду сумасшедший?» — угрюмо подумал Максим.
Даша всячески пыталась его отвлечь от мрачных мыслей и всё время говорила, показывая то налево, то направо небольшой совковой лопатой.
— Вот в той избе у нас метеорологическое оборудование! А вон там у нас ледник. Мы у ненцев туши оленей на керосин сменяли, теперь всю зиму с мясом будем. Пойдем туда, там наветренная сторона — снег почище. Нужно к ужину воду готовить. Я буду тебе в ведро набирать, а ты на кухню в бочку носи. Максим, ну не хмурься так, а то у меня кошки от одного твоего вида на душе скребут. Всё будет хорошо. Смотри, а вот та тропинка называется «аллея Буцефала»!
— Почему? — Максим взглянул, куда указывала Даша. Вся тропа, будто шкура леопарда, была в жёлтых пятнах, и он не удержался от улыбки. — Понятно.
Он обернулся к избе, откуда они только что вышли, и увидел, что все обитатели станции высыпали на крыльцо и наблюдают за ними. Неожиданно от толпы отделились Тимофей Иванович и Феликс и пошли к нему.
— Подожди! — остановил он Дашу. — Кажется, мне что-то хотят сказать. Может, что-то насчёт меня с Большой земли прислали?
Максим ждал приближающегося начальника станции. Внезапно ему в голову пришла неожиданная, но такая лежащая на поверхности мысль, что он не сдержался и меланхолично заметил:
— А что насчет меня могут прислать? Скажут, что я сбежавший Горбун, и как вердикт прикажут вам меня расстрелять. А значит, Даша, ненадёжный из меня помощник, даже снега не успею наносить.
Тимофей Иванович подошёл и, хитро улыбнувшись, произнёс:
— Решил, значит, помочь? Дашка любит побольше народа в помощники на кухню привлечь, чтобы самой ничего не делать. Я вот тут на тебя, Максим, глядел, и пришла мне в голову одна забавная мысль. Смутил ты, конечно, всех нас своим рассказом. Всякие мысли в голову лезут. И вот я подумал — а вдруг?! Чего только в жизни не бывает? И как следствие, возник у меня один вопрос. Если на миг представить, что всё, что ты рассказал — правда, то ты должен знать на него ответ. Ещё перед войной нашли мы с Иваном Дмитриевичем Папаниным в Арктике очень важные для страны месторождения. Но оказалось, что на их разработку нужны огромные средства, и в правительстве решили отложить их добычу до окончания войны. Знает об этом очень ограниченный круг людей. Но это сейчас! А в будущем, я не верю, чтобы о нашем открытии не знал каждый школьник. Это несметные богатства, и, наверняка, их будут разрабатывать не одно десятилетие. Так, может, скажешь — что мы нашли?
Максим усмехнулся. Конечно, он знал ответ на этот вопрос. Ни секунды не раздумывая, он уверенно ответил:
— Нефть!
— Нефть? — переспросил удивлённо Тимофей Иванович. — Почему нефть?
— Да потому что из-за арктической нефти все будто с ума сойдут. С Арктикой произойдёт то, что как обычно у нас бывает: то никому не нужна была, то сразу всем! А всему причиной — нефть. Норвежское, Баренцево, Карское моря сплошь будут утыканы буровыми вышками. На эту нефть будут претендовать Америка, Канада, Дания, Норвегия. Да мало ли ещё кто! Финляндия и вовсе заявит, что богатства российского сектора Арктики являются «достоянием мирового сообщества»! Я хорошо об этом знаю, потому что не раз принимал участие в походах на обеспечение охраны наших боевых кораблей, выходивших для демонстрации силы и российского флага в так называемой «серой» зоне.