Машина доехала до набережной и подкатилась к гигантскому строению с золотыми куполообразными кровлями.
– Мило, а? – насмешливо обронил Маккейн.
Джон с недоумением смотрел на это чудовищное сооружение, похожее на неудачное скрещение собора Святого Петра с дюжиной минаретов.
– Самый большой дворец в мире, – объявил Маккейн. – Построен учеником Ле Корбюзье, который, правда, не очень гордится этим, поскольку султан многое просто навязал ему. Во дворце тысяча восемьсот комнат и двести пятьдесят туалетов. Специалисты по интерьеру были приглашены из Рима, мастера витражей из Венеции, шелковые обои заказывались во Франции, мрамор сорока видов привезен из Италии, золотые слитки для тронного зала – из Индии, ониксовые плитки из Марокко – и так далее…
– О господи, – сказал Джон. – Это же стоило целого состояния.
– Около пятисот миллионов долларов. Чуть больше нашего самолета. Правда, это было в 1981 году.
– Наш самолет куда эстетичней.
– Но не такой просторный. – Маккейн пожал плечами. – Как бы то ни было, я хотел, чтобы вы это увидели. Может, теперь вы мне, наконец, поверите, что ваша резиденция вас недостойна.
* * *
Об этих словах Джон вспомнил, когда они в очередной раз заехали в Лондон и он отправился к себе. Сказать «домой» язык не поворачивался. Замок был такой огромный, со штатом в сотни человек, что скорее походил на вокзал. И это было все еще «неподобающим» для его положения? Сколько же еще чванства и роскоши он должен нагородить вокруг себя? И для чего? Он иногда вспоминал – когда позволяла вся эта кутерьма – о первых неделях в Италии: какая была идиллия! Тогда ему мешали один-два телохранителя. Теперь служба безопасности вокруг него разрасталась, как собственная армия, охраняя каждый его шаг еще до того, как он его делал. Утром он должен был ставить этих людей в известность, куда хочет отправиться в течение дня и где и насколько думает задержаться, и тогда стаи его личной секретной службы разлетались, проверяли все места на предмет планирующихся покушений, на закладку взрывчатки и обсуждали, что может ослабить его безопасность. Их было много, они старались сохранять тактичную дистанцию, но он знал, что они всякий раз обливаются кровавым потом, когда он останавливается под открытым небом, а то и на людной площади; поэтому он старался свести такие моменты к минимуму, хоть и чувствовал себя иногда заключенным, а не богатым человеком. Заключенным, которого под мощной охраной перевозят из одной тюрьмы в другую.
Но ему не на что было жаловаться. Ни на Маккейна, который работал как бешеный, ни на кого-нибудь еще. Он был наследником состояния Фонтанелли, он был исполнителем пророчества. И с какими-то неудобствами ради этого приходилось мириться.
Джереми ждал его. В обстановке настоящего английского замка он как дворецкий уже не казался таким эффектным.
– Звонил мистер Коупленд, – доложил он. – Он сказал, что речь идет о жизни и смерти.
Джон почувствовал, как у него на лбу образовалась поперечная складка.
– Откуда он знает этот номер?
У Джереми был несчастный вид.
– Я боюсь, сэр, в наши дни это можно узнать.
– Если он позвонит еще раз, отделайтесь от него. Я не хочу с ним разговаривать.
– Так точно, сэр, – кивнул Джереми в той угодливой позе, которую Джон терпеть не мог в других людях, даже если они были прислугой. – Эм-м, сэр, и еще одно…
Собственно, ему не хотелось сегодня ничего обсуждать. Только лежать на диване и слушать музыку. Брюса Спрингстина, может, или Мадди Уотерс.
– Да? Что именно? И еще, Джереми, пожалуйста, смотрите на меня, когда разговариваете со мной!
Дворецкий сделал попытку распрямить хребет. Частично ему это удалось.
– Сэр, судя по всему, некоторые из штата… эм-м, воруют, сэр.
– Воруют?
– Как я заметил, исчезло кое-что из продуктов и недостает кое-каких ценных предметов из замка, сэр.
Джон смотрел на него растерянно. Мысль, что его обкрадывают люди, которые постоянно попадаются ему на глаза, показалась ему абсурдной.
– Вы уверены?
– К сожалению, да, сэр. – Держать позвоночник прямо ему явно не удавалось.
Первым импульсом Джона было игнорировать это известие. Он был достаточно богат, чтобы не ощутить урона от нескольких мелких краж. Но в следующий же момент он ощутил урон. Он не хотел при виде каждой горничной, садовника или повара подозревать, что имеет дело с человеком, который его обкрадывает и обманывает в его же четырех стенах.
Ну, хорошо, в его четырехстах стенах.
– Покажите мне хозяйственные книги, – сказал он.
Изучая документы, он обнаружил, что все обстоит еще хуже, чем он боялся. Джереми не справлялся с ведением такого большого хозяйства. Накладные оформлялись неряшливо, счета лежали неделями незарегистрированные. Воровство обнаружилось только потому, что воры обнаглели. Ничего не поделаешь, придется этим заняться. Хотя бы для того, чтобы честные не чувствовали себя ущемленными, он должен был найти виновных и тут же уволить. Без привлечения полиции ему не обойтись. И надо найти другого управляющего.
Он почувствовал, как под ногами у него пошли первые трещины.
* * *
Маккейн, как всегда, вставал до прихода почтальона и забирал газеты, уже выходя из дома, чтобы прочитать их в офисе.
В это утро, глянув на заголовки, он остановился и прочитал первую страницу на ступенях крыльца. И тут же перечитал снова.
Швейцарское банковское объединение SBC и Швейцарское банковское общество произвели слияние. Новый банк назывался United Bank of Switzerland (UBS), достигал балансового итога восемьсот миллиардов долларов и управлял состоянием в размере полутора триллионов долларов. Таким образом, UBS становился крупнейшим в мире банком.
В статье со всей определенностью говорилось, что соответствующие переговоры велись уже давно, но к ускоренному завершению пришли лишь под давлением постоянного расширения концерна Фонтанелли.
В это утро соседи Маккейна впервые услышали, как он взревел от бешенства в полный голос.
Таким разъяренным Джон Маккейна еще не видел.
– Вот! – крикнул тот, швырнув ему газету и топая по кабинету, как загнанный зверь. – Они заключили союз против нас!
Джон взял газету. Опять слияние. Вчера United Bank of Switzerland, сегодня объединились Mobil Oil и Texaco. Опять на том основании, что лишь таким образом можно что-то противопоставить доминирующему на рынке Fontanelli Enterprises.
– И антимонопольные органы дали им на это добро! – кипел Маккейн. – Те же самые антимонопольные органы, которые встали у нас поперек пути, когда мы хотели купить Texaco. Да от этого вонь за версту!