– Ну вот, – прошептал он, что, наверное, было более подобающим выражением. Он обошёл фронт шкафов. Каждый выдвижной ящик был пронумерован, но эти цифры ни о чём ему не говорили.
И все ящики были заперты на ключ.
Маркус закрыл дверь комнаты и взялся за ломик. Прекрасный всё же инструмент. Сухой щелчок – и первый ящик, полный подшивных папок, выехал ему навстречу.
Тут всё было свалено через пень-колоду. Нумерация, возможно, соответствовала хронологии размещения, тогда должна где-то быть картотека или банк данных, по которому можно целенаправленно искать определённый документ. Что-то вроде: «Изобретение Альфреда Вестерманна, Германия (похищено); см. номер 20345».
Но эта главная картотека располагалась, видимо, не здесь. А жаль. Он-то мнил себя уже у цели.
А что, вообще-то, содержали эти папки? Он вытянул одну и полистал. Кажется, серия опытов с какими-то растительными культурами. Датировано январём 1988 года. Что за опыты, обозначено не было, только указание на…
Маркус услышал характерное жужжание и уже хотел обернуться, как вдруг что-то сделало «шларккк» и вырвало папку у него из рук.
И пригвоздило к шкафу картотеки.
Гвоздь, и в самом деле! Достаточно большой, хватило бы распять кого-нибудь, и взялся он из ничего…
– Никаких резких движений, советую вам, – произнёс низкий, хриплый женский голос. – У меня в руках машинка для вбивания гвоздей. Ею можно убить так же верно, как из пистолета, только будет гораздо-гораздо больнее.
Женщине было лет сорок пять, и она обладала комплекцией лесоруба. На ней были тренировочные штаны и майка без рукавов, во всей красе являющая взору её могучие плечи. Но жужжащая машина казалась тяжёлой даже в её руках, и дуло, в котором Маркус уже видел поблёскивающее остриё следующего гвоздя, беспокойно ходило туда-сюда.
От машинки отходил кабель, который она воткнула в розетку, как видно, где-то в коридоре. Какая прелесть!
– Кто вы такой? – спросила она, тяжело дыша. – И что вы здесь делаете?
Маркус попытался изобразить умиротворяющую улыбку.
– Ну, некоторым образом я взломщик. Правда, я ищу всего лишь то, что принадлежит мне…
Он непроизвольно опустил руки, от этого женщина вздрогнула и невзначай нажала на спуск. Раздалось «шларккк-шларккк», и ещё два гвоздя просвистели у самой его головы.
– Не двигаться! – крикнула она.
Маркус застыл статуей, хотя его так и подмывало посмотреть, не обманул ли его слух и правда ли оба гвоздя вонзились позади него в бетон. Перед этим он питал нешуточное уважение к этой небольшой машинке, полагая, что женщина умеет с ней обращаться. Теперь он испытал настоящий страх, поскольку оказалось, что она не умеет.
– Послушайте, я вам ничего не сделаю. Но не могли бы вы отвести дуло этой штуки немного в сторону? На всякий случай.
Она всё ещё тяжело дышала.
– Вот уж этого вы точно не дождётесь.
Дурацкая ситуация. Маркус ободряюще кивнул.
– О'кей. Как скажете. – Он снова поднял руки вверх. – И что мы будем делать?
Она разглядывала его, сжав губы, явно не зная, как быть. Ну, класс. Какое-нибудь: «Сейчас вы с поднятыми руками медленно пойдёте впереди меня наверх, чтобы я могла позвонить в полицию», – обычное во всех этих детективах, здесь явно не сработает, поскольку кабель её машинки не отпустит её дальше, чем на два метра.
Короче, надо было договариваться.
– Послушайте, – начал Маркус, – давайте поговорим. Просто поговорим. Мы не найдём решения, если не поговорим. А найти решение нам придётся, иначе мы до утра здесь простоим.
– Без фокусов! – прошипела она.
– Мне не до фокусов, поймите, – заверил её Маркус, с неприятным чувством осознавая, что приёмы риторики в разговорах с клиентами, которым его когда-то обучили, вполне могут рассматриваться как уловки и приёмы, да именно так и рассматривались самими профессионалами сбыта. – Скажите, а что могло бы убедить вас, что я, в сущности, безобидный парень? У меня нет при себе оружия. Если хотите, я сделаю шаг вперёд – с поднятыми руками, разумеется, – чтобы вы могли меня обыскать.
Гвоздебойная машина взметнулась вверх.
– Стоять на месте!
– Хорошо-хорошо, я не сдвинусь. – Плана действий у неё не было, это ясно. Ситуация была ей не по силам. – Тогда другое предложение: я назову вам свою фамилию. Меня зовут Маркус Вестерманн. Я мог бы показать вам свой паспорт; он у меня в нагрудном кармане куртки. Деликатное место, ясное дело. Но если я пообещаю шевельнуть только одной рукой и очень медленно…
В этот миг жужжанье смолкло.
Глаза её расширились.
– Черт!.. – взревела она.
– Не беспокойся, Берниче, – донёсся из коридора другой голос. – Можешь опустить своё орудие. Я этого парня знаю.
Берниче опустила гвоздобойник и обернулась, фыркнув от негодования. Про взломщика она, казалось, и забыла.
– Ты что, рехнулась, в твоём-то состоянии!.. В постель!
– Угомонись.
Маркус не верил своим ушам. Этот голос!
В дверях показалась рука с вилкой кабеля, а затем и обладательница этой руки.
Это была Эми-Ли.
На сносях.
– Ты? – вырвалось у Маркуса, и он сразу вспомнил, где видел этот ландшафт и эту горную цепь. Не на фото. – Так это ранчо твоего отца?!
Но как это могло быть? Он ведь никогда не спрашивал, где именно они тогда были; а с момента его бегства из Bare Hands Creek ему бы и в страшном сне не привиделось, что он направляется именно сюда…
– Точнее говоря, моё маленькое ранчо, – сказала Эми-Ли. На ней была ночная рубашка, а поверх неё – тонкий розовый халат. – Но поскольку мне его подарил отец, то да.
– Но как же… Я думал – здесь Farsight Institut. По крайней мере, на табличках так написано, и…
– Эми-Ли, ты здесь простудишься, – перебила Берниче.
– Мне не холодно. – Эми-Ли повернулась к мускулистой женщине. – Не могла бы ты на минутку оставить нас одних?
Теперь Берниче снова вспомнила про взломщика и злобно оглядела его.
– С этим типом? Здесь, внизу? Нет.
– Я обещаю, что через пять минут я поднимусь наверх.
– Ни в коем случае.
– Берниче!
Мускулистая женщина опустила своё оружие на пол.
– Пять минут. После этого я снова приду.
Эми-Ли оперлась о дверной косяк, сложив руки на своём огромном животе.
– Берниче – моя акушерка, – объяснила она. – Я хочу родить ребёнка дома.
Маркус кивнул.