Арсаев поднялся, качнулся. И вышел из кабинета, уже не сдерживая слез. Суровцев шагнул следом. Двери закрылись.
– Где документы? – сразу спросил Деменштейн.
– Они в филиале известного немецкого банка в Москве. В депозитарной ячейке. На имя Лапикова. Игоря Викторовича Лапикова, – пояснил Дронго. – Полагаю, что там все документы. Неверов был достаточно опытным человеком и понимал, что рано или поздно его найдут. Поэтому спрятал документы на чужое имя в банке. Без ключа туда вас не пустят.
– Тогда зачем мне эта дурацкая информация? Через некоторое время ячейку вскроют и прочтут документы.
– Не вскроют. За ячейку уплачено. На год вперед. Я дал вам название банка и фамилию. Можете узнать номер и каждый год исправно вносить плату. На год вперед. Или на двадцать пять лет. И пока вы будете платить, никто не имеет права без ключа Неверова вскрыть эту ячейку. Она будет оставаться закрытой.
– Вы уверены?
– Убежден. Там надежно будут храниться обличающие вас документы.
– Понятно, – Лев Давидович беспокойно прошел по кабинету, поднял голову. – Это даже лучше, чем я мог себе представить. Я так и сделаю. Оплачу на двадцать пять лет. А там посмотрим.
Дронго поднялся.
– Подождите, – остановил его Деменштейн, – сколько я вам должен? Я готов выплатить гонорар, как мы условились. Скажите, сколько? Я понимаю, что миллион была несколько нереальная цифра, но вы можете назвать более конкретную и реальную.
– Ничего. Вы окончательно уничтожили мою веру в человечество, – печально произнес Дронго. – Хотя нет. Я полагаю, что вам нужно заплатить по счетам вашей жены. Перевести двести тысяч долларов на имя Светланы Неверовой, которая осталась одна с двумя мальчиками. И еще сто тысяч на имя моего помощника Эдгара Вейдеманиса, который сломал ногу во время моего расследования. Последние сто тысяч Леониду Кружкову, рисковавшему сегодня жизнью. Ваша жена выпустила в него две пули прямо в упор. Хорошо, что он остался жив, иначе она могла получить пожизненный срок.
– Я все переведу, – пообещал Лев Давидович, – но вы тоже работали. Как вы считаете, сколько я должен лично вам? Я хочу вас поблагодарить.
– Ничего. Я уже вам сказал.
– Вот чек на семьсот тысяч. Триста из них ваши. В конце концов, вы рисковали своей жизнью. Можете отдать их своим товарищам, – предложил Лев Давидович, – и сами перевести деньги Неверовой. Будет неправильно, если я ей заплачу. Возникнут вопросы, появятся сомнения.
– Возможно, вы правы, – согласился Дронго.
– Я не думал, что еще остались такие люди, как вы, – признался Лев Давидович. – Чем-то вы напоминаете мне моего отца. Он был такой бессребреник и очень добрый человек. Только вы злой, хотя и настоящий профессионал. Я был не прав, когда недооценивал вас. Спасибо вам за все.
– Ничего. Зато у меня появился опыт общения с олигархами. Нужно сказать, что очень поучительный опыт.
– Хватит, – поморщился Деменштейн, – вы меня не добивайте. Скажите честно – мою жену отпустят?
– Она в салоне автомобиля. Но в плохом состоянии. Ведь ей кажется, что ее повезут в тюрьму, обвинив сразу в двух убийствах. Или в организации двух покушений на убийство.
– Я сейчас спущусь, – заторопился Лев Давидович.
– Не спешите. Каждая минута в ожидании тюрьмы, возможно, благотворно скажется на ее дальнейшем характере.
– Вы считаете, что мне нужно с ней жить? Может, лучше развестись?
– Я не специалист по семейно-брачным отношениям, – мрачно ответил Дронго. – Просто учтите, что она пыталась перекупить документы у шантажиста и убрать свидетеля, дважды выстрелив ему в живот. Я бы лично поостерегся жить с такой женщиной. Завтра она решит, что вы просто мешаете ее карьере, и уберет вас, отравив вечерним ужином.
Деменштейн внимательно на него посмотрел. Было непонятно, шутит Дронго или говорит серьезно.
– Вот ваш чек, – ледяным голосом произнес олигарх.
Дронго взял чек. И не прощаясь, пошел к выходу. Лев Давидович проводил его долгим взглядом. Затем подошел к окну, глядя на автомобиль, в котором сидела его жена в окружении сотрудников частного сыскного агентства. Секунды складывались в минуты. Минуты шли одна за другой. Он стоял у окна, глядя вниз и не зная, как ему следует поступить.
Дронго вышел из здания. Сильный ветер ударил ему в лицо. Он посмотрел наверх. Монументальное здание компании. Своя собственная среда обитания для таких олигархов, как Лев Давидович Деменштейн. Он вспомнил, что ему еще предстоит встреча с Френкелем, и достал телефон. «Они друг друга стоят», – весело подумал он.
– Добрый вечер. Леонид Иосифович, – почти ласково сказал он, – кажется, нам нужно обсудить нашу проблему.
Через минуту он положил аппарат в карман. Теперь нужно поехать в ФСБ и пригласить их сотрудников в качестве свидетелей беседы. Интересно, сумеет ли снова вывернуться Френкель или ему предъявят наконец обвинение в убийстве Ашота Погосова? Кажется, Регина говорила, что один из сотрудников Френкеля, которого сумел переманить Деменштейн, погиб в автомобильной катастрофе. Пусть они проверят и эту версию.
Ветер бил ему в лицо. Непривычный сильный ветер. В последние годы в Москве часто случались такие. Он подошел к своему автомобилю, который уже приехал за ним. Водитель взглянул на Дронго.
– В больницу, – попросил он, – поедем к Эдгару, навестим нашего товарища. Заодно найди хороший магазин, чтобы я мог купить ему фрукты.
Кажется, кто-то сказал такую необычную фразу: «Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак». А мне остается только перефразировать ее: «Чем больше я узнаю среду обитания олигархов, тем больше мне нравится жить среди обычных людей».