Марат спустился, успев увидеть, пока находился выше уровня забора, фейерверк, устроенный в его честь.
На невысоком холме, откуда открывался вид на скучный индустриальный пейзаж станции подкачки № 2, сегодня утром собралось сотни две народу. Только что от города мимо по дороге возле холма проехали в ворота станции два автобуса и множество автомобилей. Люди, которые встречали делегацию, стоя вдоль дороги, теперь тоже поднимались наверх, чтобы увидеть что-нибудь из происходящего внутри.
Цепко держась за бинокли, в ту же сторону, что и все, вглядывались пятеро из шести заговорщиков. Отсутствовал только депутат Ираклий Сакварелидзе. Он находился сейчас на заседании парламента, чтобы вырваться на трибуну с первым политическим заявлением по поводу трагедии.
В толпе издалека узнали выходящую из машины женщину и загалдели:
— Нино, Нино, Нино Бурджанадзе!
Она постояла некоторое время снаружи в окружении членов комиссии и сопровождающих лиц. Лицо Давида Луарсабовича побелело от еле сдерживаемого волнения и ожидания. Было заметно, что это — лучшая охота в его жизни.
Телефон, который Рамаз держал, не выпуская в руке, зазвонил, он приложил трубку к уху и выслушал доклад.
— Слышно гудение машин, — сообщил он сообщникам.
— Запустили, — пробормотал Мамука. — Скоро все пойдут вовнутрь.
Главный инженер станции размахивал во дворе руками, показывая свое хозяйство. Наконец, все двинулись в насосную. Опустевший плац тут же стал поливать из шланга водой бородатый дворник.
Пятеро мужчин переглянулись между собой. Все ощущали волнение.
Прошло минут десять. Никто не решался дать команду. Наконец Марат решил, что пора.
— Я позвоню? — будничным тоном спросил он.
Мамука подтвердил:
— Машины уже набрали мощность. Пора.
Марат набрал номер.
На балконах второго этажа насосной и на чердаке возле всех окон — а они были только на фасадной стороне здания — стояли автоматчики с подствольными гранатометами. Двое техников держали толстую трубу в направлении окон за балконами.
Нино Бурджанадзе попросила всех присутствующих отойти как можно глубже в машинный зал, чтобы осколки стекол случайно никого не поранили.
— Мы проводим внезапные учения служб спасения, проверяя их готовность на случай аварии насосов высокого давления, — уверенным голосом объясняла Нино Бурджанадзе. — Для этого будет разыгран целый спектакль, из-за которого придется позже вставить заново все окна. Однако это совсем небольшие расходы, чтобы проверить реальную способность наших служб реагировать на критическую ситуацию.
Все загомонили, ожидая представления:
— Приоткройте, пожалуйста, рот и сглотните, можно заткнуть уши, чтобы их не заложило. Сейчас будет шумно!
В руке человека в гражданском, который поднял над головой стартовый пистолет, зазвонил телефон — и он тут же нажал на курок, подавая сигнал.
Автоматчики все разом по сигналу выстрелили в переплеты окон шумовыми учебными гранатами. Раздался чудовищной силы хлопок. У тех членов комиссии, которые поленились заткнуть уши, в них звенело еще несколько часов.
Автоматчики бросились врассыпную в обе стороны балкона и кубарем скатились по лестнице вниз.
Тут же взревела широкая труба, извергнув из своей пасти мощную струю пара в направлении прямоугольных дыр, в которых только что были рамы и стекла.
Марат увидел, как выгибаются наружу и вылетают все матовые стекла и рамы высоких окон, расположенных на фасаде здания. Затем донесся оглушительный хлопок взрыва. И уже после этого из оголившихся оконных проемов повалил пар, быстро скрывающий всю эту зрелищную картину от наблюдателей.
— Готово, — небрежно сказал Боб.
Восхищенный Рамаз три раза хлопнул в ладони, глядя на москвичей.
— Я приглашу вас на «быка на вертеле» в тот день, когда мы свалим Саакашвили! — мечтательно проговорил бледный князь.
— А как насчет гонорара? — спросил Боб.
— Подождем заключения врачей, — веско сказал Рамаз.
Давид Луарсабович смягчил его тон:
— Я жду вас вечером, к тому времени все будет известно.
— Поехали в город, — скомандовал Рамаз.
Марат направился вниз по холму в сторону парового вулкана.
— Куда вы? — растерянно крикнул князь.
— Мы — члены комиссии, — сказал, оглянувшись, Боб. — Узнаем состояние здоровья остальных. Подождите нас.
Те растерянно топтались.
Углубившись в клубы пара, они с трудом ориентировались, но все-таки нашли сначала распахнутые ворота, которые сейчас никто не охранял, а затем и двери в насосное отделение.
Внутри пара почти не было, зато стоял рев от трубы, изрыгающей пар в окна. В дальней части стояли, столпившись, члены комиссии, окружив, как цыплята курицу, уверенную Нино Бурджанадзе.
Перед ними полукругом стояли наготове автоматчики. Оставалась опасность нападения.
Марат и Боб подняли руки вверх и замерли, увидев, как разевают рот охранники. Не надо быть глухонемым, чтобы понять по артикуляции, что те кричат: «Стой! Стрелять буду!»
Вскоре их узнали и пропустили. Они попробовали договориться, крича друг другу на ухо, с Миллером.
— Снаружи все выглядело правдоподобно. Вы здесь не оглохнете?
— Куда вы собираетесь сейчас? — спросил Миллер.
— Сообщим заговорщикам, что вы все сварились в лучшем виде.
— Хорошо. Минут через десять мы перекроем пар, а потом машины «Скорой помощи» начнут вывозить «трупы». Снаружи никто не пострадал?
— Нет, дворник начал поливать площадь, чтобы никто не бродил там.
— Это не дворник. А лично сам Снайдер с бородой, — открыл тайну Миллер.
Поднявшись на холм, друзья сообщили, что задание все-таки выполнено и можно приступать к расчету.
Поскольку все здесь были без охраны, то спорить с ними не приходилось.
— Хорошо, поехали, я только депутата нашего предупрежу: можно начинать выступление.
Рамаз на своей BMW возглавил колонну. Марат и Боб плелись позади на «девятке». Проезжая мимо полосы кустарника через два километра, Рамаз дал длинный-длинный гудок клаксона.
— Это он нам реквием исполняет, — заметил Боб.
Рамаз был поражен в самое сердце — два десятка его автоматчиков, снаряженные и подготовленные, куда-то запропастились, и машина этих головорезов-москвичей следовала, как ни в чем не бывало.
Сцена расчета в доме растерянного Давида Луарсабовича была непродолжительной.
Марат и Боб попросту достали дареные пистолеты и сказали: