Эдвард посмотрел на Басиму. Та хотела что-то сказать, но, глянув на Глорию, промолчала.
Эдвард сам не свой направился к машине. Глория и Басима двинулись следом.
Они довезли девушку домой и, поблагодарив, сразу же отправились в обратный путь. Теперь, как и договорились раньше, машину вел он. Глория, сославшись на усталость, молчала. Она сидела, закрыв глаза, но Эдвард чувствовал, что она не спит.
Эдвард тщательно анализировал все, что довелось услышать и увидеть. Басима, похоже, говорила правду. Если это действительно так, то он стал свидетелем сенсации. Но волнение постепенно улеглось, и на смену пришли беспокойство и тревога — вечные спутники разведчика. Снова и снова, вспоминая каждую подробность, анализировал он сегодняшний день.
Наконец, понял, что тревога появилась у него в душе, после того как убедился, что Глория проявила неискренность, когда они беседовали с Басимой.
«Почему же она не перевела слова Басимы, когда девушка в чем-то неожиданно упрекнула ее? Когда Басима сказала, что я не журналист, а военный, Глория перевела словно автомат — мгновенно». Раздумывая над этим, казалось, не заслуживающим внимания инцидентом, Геллан все больше приходил к выводу, что необходимо доложить в центр о своих сомнениях.
Эдварда совершенно не беспокоило, что придется рассказывать и о его интимных отношениях с Глорией. В ЦРУ меньше обращали внимания на личную жизнь сотрудника, если она была на виду или он сам не скрывал ее.
Прошло не менее двух часов, пока Глория спросила:
— Ты не устал? Если хочешь, я могу повести машину. Кстати, ты не находишь, что мы проголодались?
— Ты права. Я настолько потрясен рассказом, что даже забыл о еде. Может, пообедаем в одном из придорожных ресторанчиков?
— Я тоже хотела предложить этот вариант. Если мне не изменяет память, то километров через десять мы сможем отдохнуть.
И действительно, вскоре в лучах солнца десятками зайчиков заблестел небольшой комплекс, основными деталями которого были алюминиевые конструкции и стекло.
Внутри ресторанчика было прохладно. Эдвард с удовольствием осушил бутылку кока-колы. Настроение было на нуле, но он понимал, что не имеет права высказывать или как-то проявлять свои подозрения. Поэтому, когда они снова оказались в машине и Глория села за руль, он решил сменить тему:
— Глория, ты заметила, что пропорции лица и глаз у Большого Сфинкса не такие, как у людей?
— О, на это уже давно обратили внимание. Я даже где-то читала, что Большой Сфинкс — это скульптурный портрет космических пришельцев, которые соорудили и Сфинкса, и пирамиды.
— Я слышал, что все пирамиды, храмы, хотя и принадлежат разным эпохам и возведены разными народами, построены там, где приземлялись космические корабли. Раньше люди объявляли эти места священными. Их понять можно, многие легенды, дошедшие до нас, упоминают кометы, летающие группами ракеты. Древние индейские письменные памятники, например «Анналы Куатитлана», полны предсказаний о прибытии на Землю космических кораблей.
— Ты собираешься в Ливане встретиться с профессором Кресом, не так ли?
— Да. Я помню, он однажды писал, что и пирамиды, и многие другие грандиозные сооружения в ряде стран — это информация землянам. А ты не передумала поехать со мной в Бейрут?
— Ну, если ты меня очень попросишь, — рассмеялась Глория и, оторвав одну руку от баранки, погладила Эдварда по колену.
— Тогда решено, едем!
— Когда?
— Через несколько дней. Я должен немедленно подготовить материал о поездке в Асьют. Думаю, он вызовет огромный интерес. Да, Глория, ты не знаешь, что пришельцы оставили Басиме? Помнишь, она сказала, что они подарили ей что-то, но вдруг запнулась?
— Да, я помню, но не успела уточнить, как она вдруг расстроилась, даже меня отругала. Мне кажется, что ты несколько поторопился, когда пошел к машине. Возможно, она успокоилась бы и рассказала все. Но ничего, будем надеяться, что мы еще встретимся с ней.
— Я был бы рад, — Эдвард задумался: «А не захотела ли Басима, чтобы я ушел? Действительно, почему я вдруг направился к машине? Почему перестал расспрашивать ее? Да, да, скорее всего она заставила меня уйти. Как только приеду в Каир, сразу же свяжусь с Центром. Я нуждаюсь в их совете».
Поздно ночью они въехали в Каир. Глория отвезла его в отель, и, договорившись созвониться на следующий день, они расстались.
Геллан от усталости валился с ног, но, приняв душ и переодевшись, решил воспользоваться каналом для экстренной связи.
Он спустился вниз и, проходя мимо портье, вдруг «вспомнил», что забыл кому-то позвонить. Он попросил портье подать ему телефонный аппарат и набрал нужный номер. На другом конце провода ответил женский голос. Геллан спросил:
— Простите, это квартира господина Салеха?
— Нет, надо набрать правильно номер, — ответила женщина.
Извинившись, Геллан положил трубку, покопался в карманах брюк и рубашки, пробормотал: «Черт возьми, где же затерялся этот номер», — и направился к выходу.
На улице было темно и душно. Он прошелся к Нилу, постоял у берега, затем не спеша пошел обратно. Задумавшись, он чуть не столкнулся с молодым арабом. Извинившись друг перед другом, они разошлись. Геллан, погуляв еще с полчаса, направился в отель. Дело сделано. Он успел передать связнику записку, и теперь можно было идти отдыхать.
В номере он умыл лицо холодной водой, которая едва струилась из крана, и тут же завалился спать.
Сон пришел мгновенно, ему приснился Адамс, и когда Эдвард проснулся, а это было уже позднее утро, то сразу же вспомнил о нем. Адамс снова приходил к нему или только приснилось? Долго ломал голову и пришел к выводу, что это был все-таки сон. Поднялся с постели, принял душ, побрился, заказал в ресторане завтрак. Ему нельзя было отлучаться от телефона, в любой момент могли позвонить. Но время шло, никто не звонил, и ему пришлось заказывать в номер и обед. После обеда позвонила Глория. Поболтали. Эдвард сказал, что готовит материал о вчерашней поездке, договорился созвониться на следующий день.
Нельзя сказать, что Геллан бездельничал в ожидании звонка. Он подготовил подробный доклад о своей поездке в Асьют. Предлагал организовать через египетские власти встречу ученых с Басимой и просил генерала Доула проверить, нет ли сведений о сотрудничестве или связях Басимы и Глории с разведками других стран и террористическими организациями. Он не мог привести ни одного убедительного довода в пользу своих подозрений, но не доверять, сомневаться, проверять — обязанность разведчика.
Закончив доклад, Геллан откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
«А не подставила ли Глория мне эту Басиму? Ведь подготовить для человека, который не обладает специальными познаниями, эту площадку из расплавленного стекла наверняка большого труда не составляет. По логике вещей, те, кто побывал в Асьюте, узнав о прилете космического корабля, должны были такой вой поднять, что весь мир потянулся бы в Египет. А здесь только простые газетные сообщения на уровне рядовых сенсаций, и то под вопросом. Ну хорошо, представим, что Глория выполняет чье-то задание, но тогда встают сразу несколько вопросов: первый — по чьему приказу она действует? Наших египетских коллег? Возможно. Красавица, постоянно общающаяся с иностранцами, имеет прекрасную возможность держать в поле зрения многих людей, заводить знакомства, если надо — проверять их. Вполне может быть, что она представляет какую-либо террористическую организацию… В любом случае встает вопрос: для чего я им? Допустим, они каким-то образом узнали, кто я на самом деле. Хотя это и исключено, но допустим. Какой интерес я представляю для египетских спецслужб, кроме того, что могу вывести на наших агентов? Это, конечно, привлекательная цель.