Дорога была длинной, и через два часа на смену веселому настроению пришли грустные воспоминания. И сразу же на душе стало тоскливо. Тот, кто часто бывал в длительных командировках, особенно за границей, хорошо знает, что такое ностальгия, воспоминания о близких, семье, службе на Родине.
«А какие воспоминания у тебя, полковник?» — мысленно спросил себя Кустов.
И потекли тяжелые мысли о жизни. Были в ней за пятьдесят лет прекрасные страницы: учеба в институте, красный диплом. Сколько счастья было, когда он попал в разведку. Снова учеба, знакомство, дружба, любовь, свадьба. Какие это были замечательные времена! Родился сын, затем дочь. Дела шли неплохо и по службе. Старательность, трудолюбие и постоянное желание повысить профессиональный уровень поднимали молодого офицера все выше и выше по служебной лестнице.
Но почему так жизнь устроена, что на пути таланта, профессионализма, честности обязательно должны стать зависть, серость, злоба и подлость?
Вспомнилось Николаю Платоновичу, как радость защиты кандидатской диссертации была «подслащена» грязной анонимкой. Как люди из родного ведомства, проверяющие эту стряпню, зная, что это чепуха, требовали от него письменных объяснений. Как было гадко и противно на душе тогда еще у капитана Кустова.
«Почему в нашей стране человек обязан все время доказывать свою невиновность?!» — горько улыбнулся полковник, вспомнив момент, когда его готовили к очередной заграничной командировке и вдруг произошла заминка. Большой начальник по фамилии Пискин «уличил» Кустова в обмане, что он в своей анкете не указал одного родственника. И пришлось Кустову доказывать, что и не думал ничего скрывать, что просто он, зная фамилию этого родственника, ни разу его не видел и не знает, где он проживает. По этому вопросу пришлось даже советоваться с кадровиками. Те звонили в управление кадров. Там ответили: если родственник не проживает за границей, то и нет смысла указывать о нем в анкете. Но начальник, разыгрывая возмущение и праведный гнев, требовал не пускать «обманщика» за границу. Хорошо, что нашлись более высокие начальники и не допустили расправы. А ведь ехал-то Кустов в такое место, что предложи эту командировку самому Пискину, у того сразу же нашлось бы десяток причин, на которые бы он сослался, и, конечно, не поехал.
«Что же это такое — служение Родине? — подумалось Николаю Платоновичу. — Да, мне приходится ходить у Пискина, а может, еще у кого-то под тенью подозрений, склок, грязных слухов! Но я же не им служу, а людям, добру и справедливости».
Полковник, отгоняя от себя тяжелую думу, встряхнул головой:
«Что это ты, друг, захандрил? От тебя же зависит многое: не дать беде прийти в твой дом, который Родиной зовется. Хотя мир, говорят, для всех народов единый дом, но ведь под одной крышей, как известно, разные люди живут».
Ему вспомнились советские пленные парни, с которыми он недавно беседовал. Какая крепость духа, верность присяге! Держатся-то как!
Полковнику еще раньше удалось установить местонахождение пятерых таких парней. Именно благодаря ему они уже дома.
«Разве это не служение Родине? — словно продолжая спор с самим собой, подумал он. — А сколько еще тайн за каждым без вести пропавшим солдатом?»
Вспомнился Кустову полный печали случай, рассказанный ему еще в восемьдесят седьмом году.
Ждали родители сына из армии в конце января. Сын был в Афганистане и уже дату приезда домой сообщил родителям и невесте, с которой даже назначили день свадьбы. Девушка с нетерпением ждала любимого и купила подвенечное платье.
И вот однажды ночью девушка проснулась от какого-то шороха. Включила бра, висевшее у изголовья, и обмерла. Перед ней в десантной форме, в берете… ее любимый. Пустой, пугающий мертвым светом взгляд.
— Я пришел к тебе, родная, проститься. Я вчера погиб. Не жди меня, ты свободна.
Девушка вскочила с кровати, бросилась к парню, а он ей ледяным, металлическим голосом:
— Не притрагивайся ко мне — застынешь. Я — холодный, и сердце у меня не бьется.
Девушка со стоном опустилась на постель:
— Я не верю! Это сон!!!
— Нет, родная, не сон. Это моя любовь пришла к тебе. Если не жалко, то, когда будут хоронить меня, подари мне свое свадебное платье. Прощай! Не жди меня больше!!! — он начал на глазах растворяться и исчез.
Девушка вскрикнула и потеряла сознание. Потом наступил глубокий сон без сновидений.
Утром, проснувшись, сразу же бросилась к родителям любимого. Выскочила на улицу — навстречу его мать. Вся дрожит, бледная, прерывисто дыша, говорит:
— Ты письма от Саши не получала вчера?
— Нет.
— Ой, доченька, — громко расплакалась женщина, — хочешь верь, хочешь не верь, но ко мне ночью Сашенька приходил и сказал, что он погиб!
Девушка упала женщине на грудь:
— Он ко мне тоже приходил!
Ничего не понимающие, плачущие, они пришли домой к матери Саши, по несколько раз пересказывали друг другу ночное видение.
А к вечеру в дверь позвонили. На пороге стоял райвоенком, еще какие-то военные, врач. Они принесли страшную весть о смерти сына.
Через четыре дня состоялись похороны. По настоянию родителей гроб был вскрыт, а когда его снова закрывали, девушка положила рядом с погибшим свое свадебное платье и воскликнула:
— Оно теперь мне не нужно! Жди меня, и мы будем вместе!
«Трогательная, волнующая история, — думал Кустов. — Сколько сейчас на эту тему разговоров в мире. И действительно, чем объяснить, что таким образом люди узнают о смерти близкого, находящегося за тысячи километров? Обязательно надо будет поговорить со специалистами. Хотя стоп, полковник, не так просто найти такого специалиста. Смотри, даже в Центре заинтересовались сообщениями, что в районе Среднего и Ближнего Востока происходят какие-то непонятные явления. За сообщениями о неопознанных летающих объектах, как правило, следуют рассказы очевидцев, которые на полном серьезе и очень правдоподобно рассказывают о своих встречах с инопланетянами».
В этот момент Кустов, он же бизнесмен Майер, прервал свои размышления. Впереди показался небольшой кемпинг. Там можно выпить чашку кофе или прохладительного напитка, перекусить.
Николай Платонович бросил взгляд на часы — он двигался по графику — и сказал себе:
— Можно отдохнуть, господин Майер.
Говорят, Париж — всегда Париж. Даже если вы попадаете в китайский квартал, бродите по Монмартру, любуетесь Площадью Республики, отдыхаете в Лувре, наслаждаясь Моной Лизой или Венерой Милосской, вздрагиваете от того, что ночью надо пройти вдоль Сены под парижскими мостами, или отрекаетесь от всего грешного, попав в просторный Нотр Дам де Пари.
Андрею Янчуку — генералу-разведчику — было не совсем уютно на этой прекрасной вилле, расположенной рядом с Булонским лесом. Нельзя сказать, что хмурый лес, мелкий, неприятный дождик, от которого прохожие не хотят прятаться под зонтиками, вызывали чувство комфорта. Еще этому способствовала компания. Рядом с советским генералом сидел поджарый, крепкий и уверенный в себе американский разведчик, тоже генерал. Чуть дальше, стараясь быть поближе к огню старинного камина, — лысоватый и на вид угрюмый англичанин, а слева — совсем не по-французски выглядевший генерал разведки Франции.