Необходимость лично ввести в курс дела какого-то выскочку из Курганска угнетала генерала, хотя в глубине души он признавал оправданность такой меры. Любая огласка, утечка информации, без которой не обойтись при проведении крупномасштабной операции, означала ее провал, независимо от конечного результата. Иногда приходится делать ставку на разных темных лошадок с непредсказуемым норовом, тут ничего не попишешь, успокаивал себя генерал, отодвинув папку на край стола. Таковы реалии, и с ними нужно мириться. Ведь все равно не отмахнешься ни от существования неподвластного тебе подразделения ЭР, ни от присутствия майора Громова в твоей приемной. Кстати, пришла пора познакомиться с ним поближе.
Генерал взглянул на именные часы, надетые на запястье его левой руки самим Владимиром Ефимовичем Семичастным, главой КГБ СССР до начала брежневского застоя. Происходило это в Клубе имени Дзержинского на Большой Лубянке, 12. В последнее время, сверяясь с часами, генерал частенько вспоминал, что прощание с Владимиром Ефимовичем проходило в том же клубе, на той самой сцене. И тогда холодок полз по генеральскому хребту, словно ледяные пальцы смерти игриво пересчитывали его позвонки.
Обнаружив, что он тупо смотрит на циферблат, перестав ориентироваться во времени, генерал раздраженно прикрыл часы рукавом пиджака. До назначенного времени оставалось каких-то две минуты, и он решительно утопил клавишу селектора, чтобы буркнуть в пространство:
– Нина Михайловна, пусть этот, гм… Громов войдет.
Динамик выдал озадаченную паузу, прежде чем признаться голосом секретарши:
– В приемной такого нет. Запросить бюро пропусков?
– Не стоит! – отрезал генерал, почувствовав, как от негодования у него дрогнули голосовые связки. – Вызовите ко мне начальников третьего, шестого и восьмого отделов. Громов, как соизволит появиться, пусть ждет.
– У вас на двенадцать назначено совещание, – осторожно напомнила секретарша.
«Вот и отлично, – ответил генерал мысленно. – И это мероприятие я постараюсь растянуть сегодня до самого вечера, чтобы всякие выскочки не мнили о себе слишком много».
– Я помню, – произнес он вслух. – И не собираюсь отменять совещание ради какого-то майора Громова. Зато у него будет достаточно времени, чтобы разобраться со своими часами и настроиться на московское время.
Насупившись, генерал достал из стола упаковку таблеток и потянулся к стакану с водой, однако проглотить лекарство не успел, вздрогнув от неожиданности, когда селектор доложил бесстрастным мужским голосом:
– Мои часы в полном порядке.
– Что? – Стакан выпал из генеральской руки, но не разбился, а мягко покатился по ковровому покрытию, расплескивая остатки минералки.
– По московскому времени сейчас ровно пятнадцать минут двенадцатого, товарищ генерал, – бесстрастно продолжал селектор все тем же ровным тоном, после чего опомнилась и секретарша:
– Вы… майор Громов? – даже механический тембр громкоговорящей связи не мог скрыть ее растерянность.
– Совершенно верно, – подтвердил ее невидимый собеседник. – Как видите, прибыл. Я могу войти?
Угрюмо уставившись на чересчур разговорчивый селектор, генерал буркнул:
– Входи, Громов. – Обращаться на «вы» он умел только к трем-четырем людям в государстве. Незнакомый майор явно не входил в их число.
– Есть! – это прозвучало не без некоторой лихости.
Он возник в дальнем конце кабинета почти мгновенно, аккуратно прикрыл за собой дверь и замер, ожидая приглашения пройти дальше. Поколебавшись, генерал призывно мотнул головой. Почему-то он не сумел выдавить из себя даже коротенького слова приветствия. Этот Громов, выскочивший как чертик из табакерки, вызывал у него слишком много противоречивых эмоций, среди которых преобладали раздражение и невольное любопытство. Миновать все контрольные посты на пути в генеральский кабинет было делом достаточно хлопотным. Чужаки обычно являлись сюда загодя, чтобы не застрять где-нибудь на полпути. Громов же умудрился рассчитать свое прибытие с точностью до минуты. Учитывая, что никто не позволил бы ему бесцельно шляться по третьему этажу, это был эффектный, но рискованный трюк. На грани фола.
– Садись, – буркнул генерал, когда майор опять застыл перед ним в позе немого ожидания.
Тот опустился на выдвинутый стул с таким непринужденным видом, словно ему было не впервой сидеть в присутствии высших чинов. Его лицо выражало сосредоточенное внимание и должную почтительность. Но на приветствие он все-таки тоже не расщедрился. Лишь учтиво наклонил голову при подходе и тотчас вернул ее в исходное положение. А сидела она у него на плечах ладно, этого генерал не мог не признать. И взгляд майорский был под стать осанке – прямой, немигающий. Проверив его на твердость, генерал отметил про себя, что в свое время человеку с такими запоминающимися светлыми глазами цвета ртути было непросто попасть в КГБ. Вот почему майора использовали в основном для черновой работы. Слишком приметная внешность навредила его карьере ничуть не меньше, чем все отрицательные характеристики, вместе взятые.
– Знаешь, зачем я тебя вызвал, майор? – спросил генерал, покосившись на стакан, откатившийся слишком далеко, чтобы до него можно было дотянуться, не поднимаясь со своего места. Ему пора было принимать лекарства, но он заставил себя сдержаться. Подчиненные не должны подозревать о существовании хворей и болячек у своего начальства.
– В общих чертах. – Произнеся эти слова, Громов выжидающе посмотрел на генерала.
– И что же тебе известно?
Громов пожал плечами:
– Исчез человек. Мне предстоит его найти. Вы должны ознакомить меня со всей информацией по этому делу.
– Должен? – хмыкнул генерал. – Неужели?
Новое пожатие плечами:
– Я должен ознакомиться с информацией, имеющейся в вашем распоряжении. Так?
Осмыслив уточнение, генерал подумал, что хрен редьки не слаще, даже наоборот. Он даже закусил нижнюю губу, как бы пробуя на вкус услышанную реплику, прежде чем продолжить:
– Искать человека будешь в Сочи, майор. В том самом городе Сочи, где темные ночи. ОВД и Краснодарское управление ФСБ в случае необходимости тебе подсобят, но посвящать их в суть дела строго воспрещается. Если произойдет утечка информации, считай, что задание отменяется. Вместе с твоей дальнейшей биографией, майор.
Серые глаза Громова потемнели до оттенка пасмурного неба в морозный день. Никаких других признаков того, что угроза воспринята и правильно понята, генерал на его лице не заметил, сколько ни вглядывался. Поэтому он уткнулся взглядом в дальнюю стену своего кабинета и заговорил, привычно сокращая предложения так, чтобы каждое из них усваивалось как можно лучше:
– С делом ознакомишься чуть позже, майор. Здесь, в соседнем кабинете. На копию можешь не рассчитывать, так что будь предельно внимателен. А сейчас просто слушай. Я два раза повторять не буду. – Сделав значительную паузу, генерал перешел к сути задания.