Когда же впервые прозвучала фамилия Громова, Толик интуитивно почувствовал, что в Сочи действует тот самый майор, под началом которого он прослужил в ФСБ без малого пять лет. И интуиция не подвела Толика, хотя он, разумеется, не стал хвастаться этим Зубану. Загадочным комитетчиком действительно оказался Громов Олег Николаевич собственной персоной.
Его бывший подчиненный отлично знал, чего стоит этот человек в деле, и сделал новую ставку на него, а не на всех бандитов, вместе взятых.
Он вышел на Любу Бородину даже раньше, чем предполагал Толик. Во время потасовки Громова возле гостиницы пришлось украдкой держать на мушке его противников, чтобы подстраховать своего бывшего командира. Не то чтобы тот мог сплоховать в драке с тремя кавказцами, но коварный удар в спину Громова мог бы спутать Толику все карты. А ставка была слишком высока, чтобы допустить хотя бы минимальный риск. Один миллиард двести миллионов долларов – это вам не фунт изюма. Когда Толик прятал непригодившийся пистолет, его рукоятка была влажной от пота.
Искалеченных девчонок забрала «Скорая», кавказцев – милиция, а Толик перебрался из трофейной «восьмерки» в забытый всеми «Ситроен» и стал слушать, что происходит в гостиничном номере, где Громов уединился с Любой. Он так увлекся их разговором, что прозевал появление киллера, спустившегося на канате с верхнего этажа. Слава богу, бывший командир и из этой передряги вышел целым и невредимым. Но по-настоящему Толик возликовал, когда прослушал информацию, полученную Громовым из центрального управления ФСБ.
Теперь оставалось домчаться до Мацесты и выбить недостающие сведения из хитрозадого Аркаши Сурина, переоценившего свои возможности. Громов таки вычислил этого башковитого компьютерщика. И теперь невзрачный рост никак не мог помочь Сурину скрыться вновь. Напротив, по этой примете его можно будет запросто отыскать в клинике, даже если он успел перекроить свое лицо на манер красавчика Тома Круза.
Единственной серьезной помехой на пути к фантастической удаче оставался Громов. Как поступить с ним? Толик призадумался. На одной чаше весов находилась жизнь бывшего товарища и командира, на другой – целая куча денег. Колебания Толика длились не дольше минуты. Если бы не милицейский наряд, прибывший полюбоваться истекающим кровью горе-альпинистом, Громов получил бы свою пулю прямо на выходе из гостиницы или возле угнанного им «Лендровера».
Но с этим можно было повременить.
– Надеюсь, вы не станете возражать против того, чтобы еще немножечко пожить на этом свете, – пробормотал Толик и добавил по привычке: – Товарищ майор.
Пошарив под замком зажигания, он вытащил пучок разноцветных проводков. Отобранный им красный, замкнутый на массу, привел в действие двигатель «Ситроена». Выхлопная труба выбросила в воздух порцию дыма, ничем не отличающегося по цвету от предрассветных сумерек.
Настроив радио на любимую волну, Толик поудобнее откинулся на спинку сиденья и взялся за руль расслабленной левой рукой. Правая рука занялась неспешным набором номера Зубана на телефонной трубке.
Толик намеревался сделать небольшой доклад своему шефу. Самый последний, но зато самый важный.
– Вас ждет настоящее потрясение, шеф, – прошептал он, вслушиваясь в длинные гудки вызова. – Такого сюрприза вы даже не ожидали.
* * *
Громадный, как автобус, вороной джип «Тойота Лендкруизер» ехал по предутренней Москве. Миновав здание Курского вокзала, он свернул на улицу Воронцово Поле и двинулся в направлении Бульварного кольца с его лабиринтами больших и маленьких переулков.
Благодаря своим тонированным стеклам джип напоминал громоздкий катафалк. А еще при взгляде на него возникала мысль, что его владелец решил посвятить всю свою жизнь любованию солнечными затмениями, хотя, конечно, это было не так. Мальчики, которые в детстве, затаив дыхание, глядят на солнце сквозь закопченные стеклышки, почти никогда не вырастают во владельцев дорогих автомобилей. Для этого требуются совсем иные жизненные интересы. Хозяином «Тойоты Лендкруизер» являлся Зубан, сидевший на заднем сиденье из телячьей кожи. У кого-то начинался новый рабочий день, а у него заканчивалась очередная трудовая ночь, и он ощущал приятную расслабленность.
Для девятнадцатилетней девушки, устроившейся с ним рядом, раннее утро тоже было временем отдыха, а не пробуждения. Она только что отпела, отплясала свое в ночном клубе «Мэджик Мистери Таур» и теперь мечтала завалиться спать до следующего вечера. Ее сценический псевдоним Аврора плохо вязался с безвольно болтающейся головой и слипающимися глазами. В своем первом и единственном пока клипе Аврора якобы пела на фоне утренней зари, но на самом деле то был как раз вечер, только снятый через специальные светофильтры. Самой удачной ролью, которую смогла бы сыграть девушка на рассвете, была бы спящая красавица. Хотя без искусного макияжа Авроре не удалась бы и эта простенькая роль. Поэтому она полагала, что ее стихией являются яркие, красочные клипы, и не могла дождаться, когда ее уголовный спонсор Зубан наконец расщедрится на еще один.
Аврора (в миру Зинаида Попович) пробежалась пальчиками по бедру спутника, как по клавишам пианино, на котором умела играть три с половиной мелодии, а сама сонно посмотрела на мощный затылок водителя, ощутить который под руками было бы значительно приятнее. Зубан ценил этого парня за умение становиться совершенно незаметным, невзирая на его двухметровый рост. В обращении он был все равно что передвижной дубовый шкаф, обученный нескольким словам и командам. Такой же надежный и неприхотливый. И абсолютно не умеющий оглядываться назад. Раскатывая по Москве в джипе, Зубан никогда не брал с собой дополнительную охрану. По существу, это была крепость на колесах. Проникнуть в него было невозможно, даже когда он оставался без присмотра. Через 30 секунд после остановки двигателя в джипе включался телепередатчик, фиксировавший приближение посторонних и передававший их изображение на миниатюрный экран брелока с ключами. Кроме того, на корпус автоматически выводилось напряжение, и любого, кто вздумал бы прикоснуться к нему без ведома хозяина, ожидал почти убийственный электрический разряд. Но главным достоинством корпуса являлась специальная сверхпрочная капсула, в которую он был заключен. При взрыве противотанковой мины под днищем джипа, который произошел однажды, Зубан лишь расплескал виски из бокала, тогда как машину сопровождения перевернуло вверх колесами. Что касается стекол, то по ним можно было палить даже из автомата. Главный риск при этом выпадал не пассажирам, а стрелкам, потому что пули рикошетили от окон и бортов, как от брони.
Аврора в своем экстравагантном наряде отлично вписывалась в интерьер джипа, и Зубану было приятно ее присутствие. Ее клип он профинансировал для того, чтобы смотреть на свою подружку по телевизору и сознавать, что она, вся из себя такая-растакая на экране, в реальной жизни является его пусть и дорогой, но подстилкой.
Саму Аврору интересовали не мотивы ее спонсора, а его денежки. Стиснув челюсти, она украдкой зевнула и привычно взялась двумя пальчиками за «молнию» на брюках Зубана.
– Поработай, поработай, – одобрительно пробурчал он. – Не все же козой скакать на сцене под фонограмму.