Шурша мокрыми брюками, Эрик сходил в спальню, отыскал в шкафу футболку самого большого размера и швырнул её гостье. Сунул ей пару намокших сторублевок, чтобы добралась домой без приключений. И выставил за дверь, испытав первое за сегодняшний день облегчение. Второе наступило, когда мокрое облачение было сброшено на пол. А вот в зеркало Эрик посмотрелся рановато. Зрелище не для слабонервных. Даже если бы Эрик прямо сейчас улёгся в гроб, никто не сказал бы, что он хорошо выглядит.
– Ш-шит!
В квартиру настойчиво позвонили: тире, точка, точка, тире. Пацаны, кто же ещё? Эрик посмотрел на часы. Уже полдень? Шит, шит, шит! Он метнулся к двери, но открывать её не стал, чтобы не показываться бойцам в таком непотребном виде. Просто отозвался отрывистым «кто?», изо всех сил стараясь, чтобы голос прозвучал резко и властно.
– Свои. Ты сказал, чтобы мы подрулили к двенадцати…
– Я помню, что сказал! – отрезал Эрик. – Езжайте в посёлок без меня. Сменяйте Шкрека с Рваным и ждите. Я позже нарисуюсь. Все, конец связи!
Когда топанье трех пар ног удалилось, он перевёл дух и решил, что сегодняшние неприятности на этом закончились. Так ему казалось потому, что телефонная трубка по-прежнему лежала на дне ванны, онемевшая навсегда.
Эрик так и не узнал о кровавой бойне в окрестностях посёлка. Он не ведал об уготованной ему судьбе, а просто спешил ей навстречу.
* * *
Колёса «БМВ», запущенные с места в карьер, огласили двор истерическим визгом. И-и-эх! Прочь с дороги! Эрик едет!
Вырулив из арки, машина не просто влилась в общий поток машин, а решительно рассекла его и помчалась дальше, раздражённо рявкая на встречных-поперечных. Автомобили опасливо виляли своими тяжёлыми задами, словно радиатор «БМВ» мог внезапно оскалиться и тяпнуть их хромированными клыками. Завидев издали стремительную фиолетовую торпеду, каждый светофор спешил заблаговременно переключиться на зелёный свет. А пешеходы, застигнутые на середине магистрали, холодели от ужаса, когда «БМВ» проносилась в считанных сантиметрах, едва не задевая их крутыми боками.
Эрик навёрстывал упущенное. Он переоделся, привёл себя в порядок, сжевал пару бутербродов. Но даже выкуренная на дорожку самокрутка не смогла улучшить настроение. Эрик был зол как черт, которого хорошенько раздразнили, прежде чем выпустить из преисподней.
Горделивая эмблема «Мерседеса», как нарочно, постоянно попадалась ему на глаза. Завидя её, Эрик стискивал челюсти и гонял под кожей желваки. Он уже жалел, что просто пристрелил садово-огородного вредителя, разрушившего его мечту, изуродовавшего её до неузнаваемости. С помощью Губермана можно было придумать для этого ублюдка что-нибудь ещё похлеще, чем фокус с дохлой рыбой. И братья Садыкбековы отделались сравнительно легко. Лежат сейчас рядышком на дне ставка – и все им по барабану. Виновных нет, а проблема осталась, зло подумал Эрик. Проблема в виде покуроченного «мерса», на котором теперь только вокруг городской свалки разъезжать. Слесарюги заверяли, что тачка выйдет из ремонта, как новенькая. Но коротенькая оговорка «как» мешала утешиться этим обещанием.
Ловя колёсами ухаб за ухабом, «БМВ» страдальчески колыхалась на чувствительных рессорах, но хозяин не жалел свою старую клячу, упрямо подстёгивал её, доводя коробку передач до зубовного скрежета. Чем дальше Эрик удалялся от центра, тем хуже становилось асфальтовое покрытие, но зато и машин попадалось все меньше, что позволяло гнать «БМВ» по встречной полосе. На десятикилометровом отрезке между городом и дачными угодьями он нырнул в свой ряд лишь дважды, да и то после того, как водители встречных машин уже попрощались с жизнью, решив, что фиолетовая иномарка идёт на таран.
Притормаживать Эрик начал за добрую сотню метров до поворота на грунтовую дорогу, но разгон был таков, что «БМВ» с трудом выполнила крутой вираж, отчаянно скрипя всеми своими металлическими сочленениями. Она проскочила перед самым носом рейсового автобуса, перегруженного до такой степени, что он временами чиркал брюхом по асфальту. Представив себе кучу-малу, образовавшуюся в салоне после резкого торможения, Эрик позволил себе улыбнуться – впервые за сегодняшний день.
На пыльной дороге, усеянной выемками и булыжниками, скорость пришлось сбросить до тридцати километров, но и эта езда напоминала скачку на диком мустанге. Вверх-вниз, вверх-вниз. Подскакивая на своём сиденье чуть ли не до потолка, Эрик совсем забыл про улыбку.
– Руки бы за такую работу поотрывать!.. Раз… дол…баи! – прерывисто рычал он, словно знал толк в прокладке дорог и сам когда-нибудь стелил их – ровные, гладкие, прямые. А потом, с риском прикусить язык, Эрик добавил к вышесказанному свою коронную присказку:
– Ш-ш-шит!
Это было произнесено уже по совсем другому поводу.
Впереди за кустами и деревьями вот-вот должны были показаться знакомые ржавые ворота цвета запёкшейся крови, но судьба приготовила для Эрика новое испытание, словно издеваясь над его расшатанными нервами.
На дорогу, преграждая автомобилю путь, неизвестно откуда выперся фантастически пьяный мужик, то выписывающий замысловатые кренделя, то оседающий на колени. Раскалённый за день воздух застыл неподвижным желе, но для пьянчуги штиль обернулся индивидуальной бурей, швырявшей его из стороны в сторону. Причём, как назло, он выбрал для своих порывистых вихляний такой узкий отрезок дороги, что его не рискнул бы объехать даже велосипедист.
Фа! Фа-фа-аа-а! – рявкнул клаксон «БМВ». Никакой реакции. Разве что движения забулдыги стали более хаотичными.
– Ну ты, ублюдок! – заорал Эрик, затормозив в нескольких шагах от бестолкового мужика и высунувшись из открытого окна чуть ли не по пояс.
– Сам свалишь или тебе помочь?
Мужику бы забиться в кусты поскорее, а он лишь отмахнулся беспечно:
– Подождеш-шь. Я тут деньги посеял. Искать надо.
Выбравшемуся наружу Эрику показалось, что он очутился в парилке. Как только встречный ветерок перестал обдувать лицо, оно покрылось потом, а чёрная рубаха взмокла от груди до талии. Ноги в штиблетах разогрелись не меньше, чем двигатель автомобиля, но Эрик не жалел, что обулся именно таким образом. Жёсткие квадратные носы штиблет учуяли лёгкую добычу и теперь устремились к ней. В лучах солнца пряжки поблёскивали, как золотые. Подошвы издавали вкрадчивый шорох.
Забулдыга не обращал на приближавшиеся шаги никакого внимания. Наверняка в его голове звучал какой-нибудь удалой мотивчик, заставлявший его топтаться и кружиться на месте.
– Водку жрём? – Эрик стоял в двух шагах от мужика, но сбивать его с ног не спешил. Почему бы не поучить человека уму-разуму, пока тот находится в сознании? – Водку жрём, а работать не хотим? Да, алканос? – неспешно цедил Эрик, разглядывая обращённый к нему затылок. – А потом жалуемся, что жизнь плохая… Так?
– О! – изумился забулдыга, обнаружив, что он на дороге уже не один. – Наконец-то. А я вас заждался, молодой человек.