Бросив последний взгляд на покойников, Громов начал спускаться по лестнице, когда был остановлен слабым металлическим звяканьем. Он медленно обернулся, ожидая увидеть направленное в спину оружие, но позади ничего не изменилось. Почти.
Нога девушки, которая только что была согнута в колене, теперь вытянулась на полу.
«Так, быстренько убирайся отсюда, пока она не очнулась, – сказал он себе строго. – Хватит с тебя чужих проблем. Только и знаешь, что путаешься в них».
Это было абсолютно верное решение. Единственно правильное. Спустившись ещё двумя ступенями ниже, Громов выругался и повернул обратно. На то, чтобы разомкнуть браслеты наручников с помощью отломанного зубца вилки, ушло две минуты. Ещё минута – и завёрнутое в плед тело легло поперёк громовского плеча. Но его вовсе не радовала собственная расторопность. Выражение лица оставалось мрачным, как будто он взвалил на себя чужой крест, с которым не очень-то весело шагать по жизни.
Снаружи его встречали солнце, птичьи голоса и Рокки, застывший подле крыльца чёрным изваянием.
Он явно ждал приговора. Когда Громов взглянул на него сверху вниз, его голова виновато свесилась.
– Будет тебе кокетничать! – невесело усмехнулся Громов. – Мы с гобой одной крови, ты и я. Но нашу охоту не назовёшь счастливой, м-м?
– Угум, – согласился Рокки, отвесив что-то вроде неуклюжего поклона.
– То-то, – буркнул Громов, направляясь со своей ношей домой. Его тень и впрямь выглядела так, словно он нёс на плечах крест.
* * *
– Вода не слишком холодная? – угрюмо спросил Громов. – Может, подбавить кипяточку?
– Нет! – поспешно выкрикнула девчушка за его спиной. Судя по плеску, произведённому при этом, она попыталась нырнуть в выделенный ей тазик с головой.
– Не бойся, – заверил он её. – Я тебя не обижу.
– Они тоже так говорили.
– Кто они?
– Комиссар и Суля.
– Как же ты к ним попала, дурашка?
– Не ваше дело!
– И как тебя зовут – тоже не моё дело?
– Не ваше! – Через несколько секунд сквозь плеск воды прорвалось неуверенное:
– Вообще-то я Варя.
– А я Громов.
– У вас какая-нибудь одежда найдётся, Громов?
– Старое платье моей дочери. Устроит?
– Вполне… Давайте его сюда. Только не вздумайте оборачиваться! Закричу!
– Раньше надо было кричать. – Громов наугад протянул Варе платье. Оно было выхвачено с такой поспешностью, что он едва не остался без пальцев.
– Эти подонки обещали убить моего папу. Или засадить нас обоих в тюрьму.
– Ну, это вряд ли, – откликнулся Громов, вовсе не испытывая той убеждённости, которая прозвучала в его голосе. – Кстати, твой отец кто?
– Так называемый простой человек, над которым сегодня позволено измываться всем, кому не лень.
Он на стройке работал, у этих сволочей.
– Ванька? – осенило Громова. Он вдруг понял, кого смутно напоминает ему девчушка.
– Почему это – Ванька?! – возмутилась Варя. – Иван Сергеевич он… Все, можете поворачиваться.
Громов пересел и, бросив взгляд на забрызганный пол, неодобрительно покачал головой. Как и следовало ожидать, смутившаяся девчушка пообещала все за собой убрать, а он бросил короткое: «Надеюсь».
Чтобы вывести человека из шока, лучше всего загрузить его бытовыми проблемами, не давая сконцентрироваться на своём горе. Это все, что мог сделать Громов для Вари, – не мешать ей делать вид, что ничего не произошло, и даже подыгрывать ей. Довольно лёгкая задача, учитывая, что Суля благополучно подох без его участия, а Комиссар исчез в неизвестном направлении.
– Куда тебя отвезти? – сухо спросил он.
– Никуда, – ответила Варя.
– Разве ты не собираешься домой?
– Собираюсь. Но я доберусь сама.
– Как хочешь, – буркнул Громов.
– Надо же, какое благородство! – воскликнула Варя. – А я уж решила, что отныне должна делать только то, что требуют от меня всякие… – Она запнулась и прикусила губу. – Извините.
– Ничего. Просто там, у ворот, в последнее время дежурят дебилы вроде соседских охранничков, – начал было Громов, но договорить не успел.
– Поэтому я должна обходить их десятой дорогой? Не дождётесь!
Громов поднялся с табурета и подошёл к Варе, застывшей на пороге его дома.
– Я хотел сказать совсем другое, – сказал он. – Ну, например, что если тебя обидят, то ты знаешь, к кому обратиться.
– Спасибо. – Она опустила голову.
– Но главное не в этом, – продолжал Громов. – Может быть, ты не помнишь, но не так давно всякая мразь пряталась от порядочных людей, а не наоборот, как это происходит сейчас. Так вот: это время обязательно вернётся. Надо только перетерпеть.
– Само собой вернётся?
– Нет. Но это не твоя забота. Ты просто верь, что так будет.
– Хорошо, – согласилась Вера, – я постараюсь.
Когда она ушла, Громов вдруг почувствовал себя настолько одиноким, что обрадовался бы даже возвращению Сани. Однако лишь чужой пёс дожидался его снаружи. Такой же неприкаянный, как сам Громов.
– Тоскливо тебе одному? – спросил он у Рокки.
– Угум, – откликнулся тот.
– Тогда пойдём со мной. Попробуем найти одного глупого мальчика, который вздумал играть в мужские игры.
Пёс в два прыжка догнал человека, пристроился рядом и перешёл на важное шествие с высоко поднятой головой и выпяченной грудью. Хоть медаль на такого красавца навешивай. Или его законный трофей – драгоценную стрекозу.
Они на пару прогулялись по посёлку, а потом – вдоль ставка, но Сани нигде и в помине не было.
Стоя на берегу, Громов машинально швырял в воду камешки, наблюдая за расходящимися кругами. Так разрастаются события, вызванные мелкими на первый взгляд причинами. А потом пересекаются и сталкиваются, меняя направление. Круги на воде.
Очередной брошенный камешек заставил Громова насторожиться. Он породил не только всплеск, но и приглушённый звук совсем другого рода. Цвиньк!
Прямо напротив Громова находилась цистерна затонувшего бензовоза – та самая, которую вчера оседлал Саня.
Взгляд Громова переметнулся к воротам в дачный посёлок. Там заступили на пост новые охранники, и так будет продолжаться, пока сидит на своём троне Итальянец, отдающий приказы. А револьвер, которым можно было угомонить его навсегда, исчез. Есть только ключи от чужого джипа.
Между сведёнными бровями Громова проступили две горизонтальные морщины. Некоторое время он оцепенело смотрел на рябь, бороздящую поверхность ставка, а потом присел рядом с Рокки и потрепал его по загривку.