– Разве это вкусно?
– Я не говорила «вкусно», я сказала: модно. В клубах принято делать то, что считается стильным.
– Кем?
– Что: «кем»?
– Кем считается? – спросил Хват с той присущей ему прямотой, за которую его не приняли бы ни в одну приличную тусовку, даже если бы он не пил ничего, кроме «Моджито» и «Боллингера».
– Ну… – Помявшись, Алиса призналась: – Самими же завсегдатаями и считается. – Вид у нее при этом был несколько растерянный, словно ее озадачило собственное открытие.
– А если все станут хрен без соли жевать, то это тоже будет стильно? – не унимался Хват.
– Зачем же хрен? В «Башне», между прочим, неплохая кухня, «фьюжн» называется. – Алиса слегка поморщилась, продолжая хрустеть сухарями. – Сундуков однажды уговорил меня попробовать. Ну-ка, говорит, угадай, дарлинг, что ты ешь? Я думала – овощное рагу, а оказалось – курица с тушеным авокадо в горчичном соусе. – Она неуверенно добавила: – Довольно вкусно. Правда, тем вечером я была очень голодна.
– Все же лучше, чем если бы тебя заставили какую-нибудь тихоокеанскую живность палочками кушать, – успокоил ее Хват.
– Ну, все эти суши и роллы в передовых клубах давно не приветствуются. На то есть рестораны типа «Япона Мама». А в «Башне» экзотики в меру. Хотя, знаешь, если бы мне предложили на выбор: либо шляться по передовым клубам, либо просто по улицам, то я выбрала бы последнее. – Поразмыслив немного, Алиса честно призналась: – Не под проливным дождем, конечно. И не в лютый мороз.
– С Сундуковым?
– Одна.
– Я мог бы составить тебе компанию, – вырвалось у Хвата помимо его воли. – Ночью на улицах опасно.
Алиса бабочкой вспорхнула с земли и встала прямо напротив. Прическа у нее была, как у русалки, которую изловили темной ночкой и наспех обкорнали портновскими ножницами. Выданная ей просторная куртка напоминала покроем хламиду. Юбка грязная, мятая, на торчащих из нее ногах – царапины и ссадины. Хват никогда не думал, что при виде такой девушки у мужчины может пересыхать во рту. Однако всякий раз, когда Алиса оказывалась на расстоянии протянутой руки, он отмечал, что голос у него делается хриплым, словно он тысячу раз подряд произнес ее имя. Не произнес – выкрикнул. Без передышки. Во всю силу голосовых связок.
И теперь, глядя на Алису снизу вверх, он попросил этим своим непривычным хриплым голосом:
– Что ты уставилась на меня, как фейс-контрольщик Андрюша? Хочешь что-то сказать?
– Хочу, – кивнула Алиса.
– Так говори.
– Говорю. Можешь взять меня, если хочешь.
– Я и так тебя взял, – выдавил Хват, в глотке которого образовалась настоящая Сахара, а в висках застучали крошечные барабаны судьбы. – Взял тебя с собой.
– Я не о том.
– Зато я о том самом.
– Ты не хочешь меня? – удивилась Алиса.
– Ты разве курица в горчичном соусе? – спросил Хват. – Порция кактусовой водки?
Вместо того чтобы обидеться, она опустилась рядом. Соприкасаясь плечами, они некоторое время молчали, а потом Алиса, косясь на него сквозь просветы в прядях волос, призналась:
– Ты очень сильный, но мне тебя почему-то жаль.
Когда она провела рукой по его волосам, ему захотелось схватить ее за плечи, встряхнуть хорошенько и спросить: «Ты меня из жалости гладишь, как приблудного пса? Бросаешь мне кость? Но я не принимаю подачек. Никогда. Ни от кого. Даже от девушек, в присутствии которых на моих губах появляется улыбка жизнерадостного идиота».
Вслух же были произнесены совсем другие слова:
– Хочешь отблагодарить меня за спасение? Давай тогда подсчитаем все до мелочей, чтобы не продешевить. Я вызволил тебя из плена, я дал тебе пару носков, шоколад, галеты, – перечислял Хват, загибая пальцы. – Плюс к этому дам напиться воды, которая тоже чего-то стоит. Да, за тобой должок, девушка. Ты можешь расплатиться. Прямо сейчас. Знаешь, как? Ложись поскорее спать и избавь меня от своего присутствия.
Пальцы отвернувшегося Хвата стиснули флягу с такой силой, что на ее алюминиевых боках остались вмятины. Отхлебнув пару глотков воды, он протянул флягу через плечо:
– Держи. Это уже занесено в общий счет, так что смелее.
– Глупо, – сказала Алиса.
– Что именно? Глупо отказываться от дармового угощения? – Спина, обращенная к ней, окаменела. Словно Хват превратился в заколдованную статую, ожидающую, когда с нее снимут чары.
– Глупо вести себя так. – Алиса взяла его за плечо и осторожно потянула, вынуждая обернуться. – Ты ведь не мальчик, тебе давно за тридцать, если я не ошибаюсь.
– Мне тридцать семь лет, – сухо подтвердил Хват. – Ты это хотела узнать? Так знай. Мне скрывать нечего. Я не дама бальзаковского возраста, чтобы наводить тень на плетень.
– Конечно, ты не дама, – согласилась Алиса. – Ты мужчина в полном расцвете творческих и физических сил. – Ее взгляд сделался испытующим. – Почтенный отец семейства.
– Семейство мое небольшое, – криво усмехнулся Хват. – Я да младшая сестра. Она, кстати, переболела красивой жизнью лет за восемь до тебя. До сих пор помню то время. Целыми днями сестра расхаживала по дому в прозрачной тунике, нюхала кокаин и разучивала роли, которые ей никто никогда не предложил.
– Мечтала сняться в кино? – предположила Алиса. В ее глазах промелькнули искорки интереса.
– Уже снялась, – прозвучало в ответ. – В двух сериалах. Сначала была роль поп-певицы, которую укокошили в первом же эпизоде и забыли. Потом Катя сыграла законченную наркоманку и очень долго не могла выйти из образа. Издержки шоу-бизнеса. – Голос Хвата преисполнился ненависти. – Свет юпитеров ослепляет. Некоторых на всю оставшуюся жизнь. Вы следующая на очереди, мадам Сундукова.
– Ну нет. Уж я-то знаю, что вся эта мишура, которая зовется шоу-бизнесом, не имеет ничего общего с истинным положением дел. Блестит, сверкает, переливается всеми цветами радуги… – Алиса изобразила в воздухе нечто большое и объемное. – А на проверку это всего лишь мыльный пузырь, пшик. Лучше не знать, что кроется под этой яркой оболочкой. Там, внутри, сплошь гниль, грязь, мертвечина. Не лица – маскарадные маски. Не улыбки – оскалы.
– Так какого черта ты влезла в это болото? – не сдержался Хват. – Клубы, тусовки, сорванные башни, паскудные шашни… Выбирайся, пока не поздно. Бросай своего Сундукова, он ведь тебя ни в грош не ставит.
– Я думаю об этом с того самого времени, как меня занесло в Чечню, – призналась Алиса. – Допустим, я ушла от него, допустим. Что дальше? Кто я такая? Сочинительница текстов, провинциалка, без деловой хватки, без нужных связей. Меня даже на тусовки без мужа не пригласят: не того полета птица… Белая ворона, – заключила она после короткой паузы. – И все же однажды я пробьюсь, однажды все обо мне услышат. Мне бы только продюсера толкового…