На мгновение молодую женщину пронзила острая радость, но в следующую секунду она вспомнила о своей несвободе и разнице в возрасте — девятнадцатилетнему мальчику женщина двадцати шести лет должна казаться почти старухой! Берта схватила зеркало и посмотрела в него; подошла ближе к свету, чтобы не пропустить ни одной мелочи, и принялась разглядывать лицо, выискивая признаки уходящей молодости — морщинки.
— Боже, какая нелепость, — вслух проговорила она. — Я просто смешна!
Джеральд только говорит, что любит ее, но уже через неделю забудет о ней, встретив на пароходе хорошенькую девушку. И все же Берта была уверена, что он действительно любит ее; кто-кто, а она-то разбирается в чувствах. Она с ликованием думала, что это и есть настоящая любовь, разительно отличающаяся от слабого влечения Эдварда. Джеральд любит ее всем сердцем, всей душой; он трепещет от одного прикосновения Берты и бледнеет, пылая муками страсти. Жаркое томление явно читалось в его взгляде. Да, да, именно о такой любви мечтала Берта — о любви, что способна убить и вознести в небеса. Так почему же это прекрасное чувство ее печалит? Берта встала, торжествующе вскинула руки, и в пустой комнате с ее уст слетели слова: «Приди, желанный мой, ибо я люблю тебя!»
Утро принесло нестерпимую тоску. Их любовь тщетна: ее брак и его отъезд делают ее невозможной, а разница в возрасте — почти абсурдной. И все-таки Берта не могла унять боль в сердце, не могла сдержать слез.
Джеральд явился в полдень, когда Берта была дома одна. Он смущенно, почти робко приблизился к ней.
— Берта, ты плакала?
— Мне очень тяжело, — вздохнула она. — Джеральд, прошу тебя, забудь вчерашнее недоразумение. Не произноси слов, которых я не должна слушать.
— Я люблю тебя и ничего не могу с этим поделать.
— Неужели ты не понимаешь, что это — полнейшее безумие?
Берта злилась на себя за любовь к Джеральду, на Джеральда за то, что он пробудил в ней страсть, которая заставила ее презирать свою натуру. Как отвратительно и противоестественно, что она жаждет броситься в объятия распутного мальчишки, это унижает ее в собственных глазах!
Джеральд уловил яростное выражение в глазах Берты и отчасти понял его.
— О, Берта, не смотри так, — попросил он. — Не смотри, как будто меня ненавидишь.
— Джеральд, я люблю тебя, как только может любить женщина, и стыжусь этого.
— Стыдишься?! Почему?! — воскликнул юноша. В его голосе прозвучала невыносимая мука.
— Все это ужасно! — простонала Берта. — Ради всего святого, давай забудем о том, что было. Я приношу тебе лишь страдания. Единственный выход — поскорее расстаться.
— Берта, я не в силах тебя покинуть. Позволь мне быть с тобой.
— Это невозможно. Ты должен уехать, и чем быстрее, тем лучше.
Их разговор прервала вернувшаяся мисс Лей. Тетушка начала о чем-то рассказывать, однако, к ее удивлению, ни Берта, ни Джеральд не проявляли обычного оживления.
— Что с вами обоими сегодня такое? — вопросила мисс Лей. — Слушаете и молчите, даже странно.
— Я устала, — сказала Берта, — и у меня болит голова.
Мисс Лей внимательнее присмотрелась к племяннице и заметила на ее лице следы недавних слез. Джеральд тоже выглядел крайне опечаленным. Наверное, они… Догадка поразила мисс Лей как громом, она едва сумела скрыть свое потрясение.
«Боже правый! — думала она. — Должно быть, я ослепла, если до сих пор ничего не видела. Какое счастье, что этот шалопай через неделю уезжает!» Мисс Лей вспомнила с десяток эпизодов, которым не придала значения. Она была ошеломлена. «Выходит, даже семидесятилетнюю старуху нельзя на пять минут оставить с четырнадцатилетним мальчишкой, чтобы они не вытворили чего-нибудь эдакого!»
Для Джеральда и Берты неделя промелькнула с ужасающей быстротой. Они никак не могли улучить момент, чтобы побыть наедине, поскольку тетушка якобы из любви к племяннику беспрерывно устраивала различные увеселительные прогулки и маленькие торжества, так что все трое постоянно находились вместе.
— Надо чуть-чуть побаловать тебя перед отъездом, весь вред от этого выйдет из тебя при морской качке, — шутливо говорила мисс Лей Джеральду.
Берта испытывала адские муки. Она знала, что их любовь обречена, но также понимала, что справиться с ней — выше ее сил. Берта пробовала убедить себя отказаться от безумного увлечения, но тщетно: Джеральд не покидал ее мыслей, и она терзалась соблазном задержать его в Англии. Если он останется, они смогут дать волю своей страсти, пока та не угаснет сама собой. Однако Берта знала, что не осмелится просить юношу об этом. В то же время ей невыносимо было видеть его страдания, она не могла смотреть в глаза Джеральду, в которых застыло выражение безмерного сердечного горя. А потом ее охватило иное, еще более ужасное искушение. Есть способ, с помощью которого женщина может навсегда привязать к себе мужчину, есть узы, которые нельзя разорвать. Внутри у нее все бурлило от страсти, и она трепетала при мысли о том, что может принести Джеральду бесценный дар: свое тело. А потом пусть едет: то, что перед этим произойдет, нельзя стереть из памяти. Даже если их будут разделять многие тысячи миль, между ними все равно останется прочная нить. Плоть взывала к плоти, желание было необоримым. Как еще Берте доказать свою прекрасную любовь, как выразить безграничную благодарность? Соблазн упорно преследовал ее, не отпуская ни на миг, а она была слаба. Искушение вновь и вновь атаковало Берту со всей силой бурного воображения, она яростно гнала его, мучаясь отвращением к себе, но вопреки всему питала чудовищную надежду, что оно окажется сильнее.
Наконец Джеральду осталось провести в Лондоне всего лишь день. Мисс Лей и Берта собирались на званый ужин — приглашение было получено задолго до того, — и юноше пришлось попрощаться с ними сразу после обеда, так как его поезд уходил с лондонского вокзала назавтра в семь утра.
— Жаль, что ты не сможешь провести свой последний вечер с нами, — вздохнула мисс Лей, — но Тревор-Джонсы ни за что не простят, если мы сегодня не придем.
— Ну что вы, я сам виноват — не выяснил заранее, когда отплываю.
— И чем же ты займешься, бедняжка?
— Устрою напоследок кутеж.
— Ты, наверное, страшно рад, что хоть на один вечер за тобой некому присматривать.
Вскоре мисс Лей бросила взгляд на часы и сообщила Берте, что пора одеваться. Джеральд встал с дивана, расцеловал тетушку и поблагодарил ее за доброту.
— Мальчик мой, давай обойдемся без излишней чувствительности. Кроме того, ты ведь не навсегда уезжаешь. Наделаешь глупостей и вернешься, в роду Лей все такие.
Джеральд обернулся к Берте и протянул руку.
— Ты была очень мила со мной, — улыбаясь, промолвил он. Взгляд его, однако, был пристальным и многозначительным. — Мы отлично провели время вместе.