Наконец, изрядно утомившись, мисс Ли вернулась в гостиницу. Немного отдохнув, она отправилась в ресторан. Официант посадил ее за маленький столик, и, ожидая, пока принесут ужин, она с отсутствующим видом теребила украшение эпохи Возрождения, с которым никогда не расставалась. Мисс Ли еще не успела рассмотреть посетителей, которые сидели в этом большом зале, и теперь, медленно подняв глаза, обнаружила, что ее с ужасом буравит взглядом дама — миссис Кастиллион. Ее лицо стало чрезвычайно бледным, так она разволновалась. Сначала мисс Ли не поняла, в чем дело, но потом увидела, что ее знакомую сопровождает Реджи Бассетт. Обе дамы не подали виду, что заметили друг друга: миссис Кастиллион опустила взгляд и, едва заметно шевеля губами, обратилась к Реджи. Тот вздрогнул и инстинктивно хотел повернуться, но спутница быстро одернула его. Они сидели довольно далеко от мисс Ли и переговаривались шепотом, словно боясь, что их слова донесутся до нее. Мисс Ли с интересом взглянула на них еще раз, и миссис Кастиллион снова поспешно опустила глаза. Она оставалась такой бледной, что мисс Ли даже подумала, будто она может упасть в обморок. Реджи налил в бокал шампанского, и миссис Кастиллион его быстро выпила.
— Думаю, их ужин будет не очень приятным, — пробормотала старая дева, сдержав улыбку. — Интересно, почему они вообще выбрали Рочестер?
Потом она мысленно обругала Фрэнка за то, что он не поделился с ней тайной, которая, как она сразу догадалась, была ему прекрасно известна. На самом деле мисс Ли смутилась не меньше, чем миссис Кастиллион, поскольку и не подозревала, что эту пару могут связывать отношения, предполагающие выезды в деревню по уикэндам. Но она могла оценить обстановку. Поджав губы и вспомнив, что Пол Кастиллион сейчас должен выступать на политическом собрании на севере Англии, мисс Ли улыбнулась. Ее снедало желание узнать, что предпримут незадачливые любовники, ибо ей всегда нравилось наблюдать за поведением людей в щекотливых ситуациях. Она вроде бы и не смотрела на них, но все же заметила, что их вялый диалог сменился неловкой тишиной, не нарушая которой они и закончили трапезу. Нельзя было отрицать, что сама мисс Ли ужинала не только с невозмутимостью, но и с удвоенной энергией.
— И не знала, что в английских гостиницах так хорошо готовят, — пробормотала она и позвала официанта. — Можете сказать мне, кто эта леди за пятым столиком, если считать отсюда?
— Миссис Барлоу, мадам. Они приехали только сегодня днем.
— А джентльмен рядом с ней ее муж или сын?
— Муж, мадам, как я полагаю.
— Пожалуйста, принесите мне газету.
Миссис Кастиллион и Реджи должны были пройти мимо мисс Ли по пути к выходу, и она, отчасти из вредности, твердо решила не покидать своего места. Она обладала достаточно хорошим зрением, чтобы заметить глубочайшее отчаяние на лице своей знакомой, когда рядом с заказанной чашкой кофе появилась «Вестминстер газетт». Мисс Ли раскрыла ее и вскоре погрузилась во внимательное изучение передовицы.
Помощи ждать не приходилось, и миссис Кастиллион могла надеяться только, что ей самой как-то удастся обернуть ситуацию себе на пользу. Реджи встал и лениво побрел к выходу, уставившись в пол, с сердитой гримасой на красивом лице, которая позволяла предположить: миссис Кастиллион еще достанется за эту нелепую случайность. Но та повела себя более дерзко: она прошла пару шагов за ним, с прямой спиной, покачивая бедрами, как обычно, и, добравшись до мисс Ли, остановилась с изумленным возгласом, который прозвучал весьма естественно:
— Мисс Ли, кто бы мог подумать! Как чудесно, что вы здесь оказались!
Она протянула руку, изображая неимоверную радость. Мисс Ли холодно улыбнулась:
— А я давно вас заметила, миссис Кастиллион.
— Вы здесь ужинали? Как удивительно, что я вас не видела! Но у меня сегодня день странных совпадений. Когда я приехала в гостиницу, то первым делом наткнулась на мистера Бассетта. Я пригласила его поужинать со мной. Похоже, он гостит тут неподалеку. И как вы его не заметили!
— Заметила.
— Так почему же вы не подошли и не заговорили с нами? Мы могли бы поужинать все вместе.
— Вы, должно быть, считаете меня полной дурой, моя дорогая! — произнесла мисс Ли с выражением презрения, смешанного с весельем.
При этих словах миссис Кастиллион вздрогнула, ее лицо вдруг стало серым, а в глазах отразился малодушный испуг. У нее не хватило сил продолжать игру, на успех которой она поначалу рассчитывала. Более того, она поняла, что все это бесполезно.
— Вы ведь не выдадите меня, мисс Ли? — прошептала она с таким страхом, что голос был едва слышен.
— Я не сомневаюсь, что любопытство — мой главный порок, — ответила мисс Ли, — но только не бестактность. Лишь глупцы обсуждают что-то конкретное, люди умные больше интересуются абстрактным.
— Вы знаете, что мать Пола отдала бы половину своего состояния за сведения о том, что я была здесь с мужчиной? О, как бы она обрадовалась, если бы ей представилась возможность поймать меня! Ради Бога, пообещайте, что никогда не скажете никому ни слова! Вы ведь не хотите разрушить мне жизнь?
— Торжественно обещаю.
Миссис Кастиллион вздохнула с облегчением, едва не заплакав от волнения. В зале уже было пусто, если не считать официанта, который яростно вытирал стол, но ей казалось, будто он с подозрением за ними наблюдает.
— Но теперь я тоже в вашей власти, — простонала она. — Боже, как я жалею, что приехала сюда! И почему этот мужчина не уходит? У меня ощущение, что я сейчас закричу что есть мочи.
— На вашем месте я бы не стала, — тихо сказала мисс Ли.
Она ничто не ценила так высоко, как самообладание, и поэтому наблюдала за мисс Кастиллион с неким презрением, ведь эта жалкая демонстрация стыда и страха вызывала у нее отвращение. Никто не относился к общепринятым нормам поведения с большим равнодушием, чем мисс Ли, а брачные союзы особенно ее забавляли, но она глубоко презирала тех, кто нарушал правила, не обладая достаточной смелостью, чтобы принять последствия собственного дерзкого поведения. Добиваться хорошей репутации в обществе и втайне действовать вопреки его представлениям о приличиях представлялось ей проявлением презренного лицемерия. Миссис Кастиллион, догадываясь о том, что скрывалось за пристальным взглядом мисс Ли, с волнением за ней наблюдала.
— Должно быть, вы глубоко меня презираете, — пролепетала она.
— Вам не кажется, что для вас было бы лучше вернуться со мной в Лондон сегодня вечером? — спросила мисс Ли, уставившись на испуганную даму серыми глазами, в которых читались холод и непреклонность.
Бойкое оживление миссис Кастиллион испарилось без следа, и она села перед старшей собеседницей — изможденная и побледневшая, как виновный преступник перед судьей. Но когда прозвучало это предложение, слабый румянец появился у нее на щеках, а уголки губ в мучительном страдании опустились вниз.
— Не могу, — прошептала она. — Не просите меня сделать это.