Мой куратор не уточнял, что вопрос о том, насколько Августу можно было доверять, тоже оставлялся на мое усмотрение. Однако это предполагалось самим характером сведений. Когда с человеком работают постоянно — не важно, в личном контакте или по переписке, — вы все время отслеживаете один существенный момент, степень доверия. Август был не штатным сотрудником, а доверенным лицом, то есть у него была своя, нормальная работа, например, где-либо в НИИ или в университете. Так что во время посткоммунистической чистки рядов в Эстонии его работа на КГБ не должна была всплыть. Но он все равно выпал из поля зрения Конторы, и никто не знает, что с ним все эти годы происходило. Август мог возобновить связь, потому что ему стали нужны деньги, стало скучно, потому что он был перевербован местными или другими спецслужбами — да мало ли, по какой еще причине?
Запросить на него дополнительные сведения? В Лесу на это не пойдут — и правильно сделают. Надеюсь, мои данные там защищали не хуже. Связник и так рискует при каждом новом контакте, переданном Конторой, в которой предателей выявляли каждый год. Он рисковал — но и я тоже. Мы оба шли по тонкому льду, и каждый знал, что за следующий свой шаг отвечает он один.
Пора было выходить на этот тонкий лед. Август откладывать нашу встречу не стал и согласился встретиться через час в том же скверике возле театра.
Чрезвычайными событиями, о которых говорил Август в нашем последнем разговоре по телефону, был не только взрыв в такси, унесший жизнь Анны и водителя. Это покушение, считали в полиции, было одним из серии терактов, запланированных арабскими экстремистами на территории Эстонии в преддверии президентских выборов и визита Елизаветы Второй. В прессу информации об этом, разумеется, не давали, но полиция уже предположительно установила преступника, совершившего взрыв. Это был некий смуглый гражданин неустановленной национальности с украинским паспортом, перемещавшийся на автомобиле «фольксваген-гольф» красного цвета.
— Это же вы? — без обиняков спросил Август.
Если бы он предполагал, что я действительно был террористом — не важно, исламским или от российских спецслужб, — он бы на встречу, разумеется, не пришел. Зачем ему рисковать? Август же просил встретиться через час, а за это время во все улицы и переулки вокруг сквера нагнали бы десятки полицейских в штатском, которые до меня уже набросились бы, по ошибке, на двух-трех прохожих восточного типа — на тех же арабских торговцев в сувенирной лавке напротив городской стены. Поскольку на меня вышли по машине, подозревать в своем провале связника я не мог никак и на допросах его бы не выдал. Так что он мог спокойно сдать меня властям. Но Август этого не сделал. Значит, он считает, что полиция идет по ложному следу.
— Это я и, как вы понимаете, не я.
Август кивнул.
— Все выезды из города, разумеется, уже перекрыты, — сказал он.
— А почему заподозрили именно меня?
— Анонимный звонок. Вы ехали прямо за взорвавшимся такси.
Конечно же, это те ребята из джипа. Случайный прохожий рассказал бы скорее об умчавшемся с визгом джипе, чем о малолитражке, от страха проскочившей страшное место, а возможно, и не собиравшейся поворачивать к порту.
— Вам нужно залечь на дно, — продолжал мой связной. — У вас есть, где переждать пару-тройку дней?
Знакомых в Таллине у меня было трое — сам Август, Анна, которой уже не было, и еще Арне, для этих целей совершенно очевидно бесполезный. Что, если я попрошу, наш агент найдет, куда меня спрятать? Но могу ли я ему доверять? Хорошо, сейчас он думает, что я с терактом никак не связан — хотя в отличие от полиции он знает, что в такси погиб не случайный человек, а некая Анна Леппик, которой я интересовался. А ведь если я буду спрятан на его явочной квартире, я буду полностью в его власти. Связи в полиции у Августа хорошие. Кто может гарантировать, что какая-то найденная улика, разумеется, ложная, не убедит его вдруг в том, что теракт этот совершен российской разведкой? Тогда он, так гордящийся своей страной, без зазрения совести сдаст меня властям. И будет по-своему прав.
— У меня есть такое место, не беспокойтесь, — соврал я. — Меня волнует только один момент. В гостинице делали ксерокс с моего паспорта. Так что у полиции должна быть моя фотография. Маленькая, плохого качества, но все же фотография.
Август улыбнулся:
— Не волнуйтесь. Мой знакомый полицейский сказал, что ксерокопия такого качества, что проще составить фоторобот с помощью слепого. Но слип с кредитной карточки есть, ею лучше больше не пользоваться. И про паспорт лучше забыть. Найдете способ, чтобы вам перебросили другой?
— Попробую. Вам не удалось выяснить, кто же все-таки пустил за мной наружку?
— Как ни странно, это не полиция и не наши спецслужбы. Теперь я могу утверждать это достаточно определенно. «Вольво» с номером, который вы мне дали, принадлежит частному лицу. Но хозяин не имеет никакого отношения к сыскным агентствам — это столяр-краснодеревщик.
Хм, Мастеровой! Работает на себя, свободного времени вагон, вот и подрабатывает частным сыском. На кого он работал со своим приятелем Бухгалтером? Я не мог представить себе никого, кроме одного моего знакомого финна с саамскими корнями.
— Нам с вами встречаться впредь небезопасно, — продолжал Август. — Общаться будем через скайп — не видеозвонками, разумеется, а моментальными сообщениями. Абонентов скайпа так много, что отследить их очень трудно. Все равно постарайтесь, чтобы каждый сеанс занимал не более десяти минут, и тут же перебирайтесь в другое место.
— Вы зарегистрировались под новым именем?
— Да. August2oo6, в одно слово, чтобы вам не пришлось ломать голову. И вы тоже входите под другим ником, не как обычно.
А то я сам не соображу!
— Спасибо, так и сделаю.
Август снова тонко улыбнулся:
— Пожалуйста.
Он замялся и все же спросил:
— Вы же здесь действительно ни при чем? Ни с какой стороны?
Я снял темные очки, чтобы мой связной смог посмотреть мне прямо в глаза.
— Подумайте сами, — ответил я. — Если бы я с этим взрывом был как-то связан, зачем бы я стал снова с вами встречаться?
Август кивнул:
— Я тоже сказал себе именно это, когда согласился встретиться с вами.
Знать бы, насколько я могу ему доверять.
— Хорошо бы пустить полицию по правильному следу, — сказал я.
— В этом вы первый могли бы помочь.
— Здесь есть нюанс. Боюсь, кто-то в полиции помогает преступникам.
Я поделился своим предположением. Ну, что сообщить убийцам, что Анна заказала такси в порт, могли и охранявшие ее полицейские.
Вопреки моим опасениям подозрения эти эстонского патриота не возмутили. Август просто с досадой покачал головой. С досадой не на меня — он допускал такую возможность.