— Прекрати спорить с матерью, Касим, — вмешался немного раздраженный дей. — Она остается.
— Вынужден сдаться в связи с явным численным превосходством противника, — изящно согласился Дерек. — Но имей в виду, брат, ты сумел переманить маму на свою сторону тем, что обещал отныне ценить ее по достоинству. Если нарушишь слово, я вырву листок из какой-нибудь старой книги маркиза, сделаю из него волшебный кораблик и пришлю его за ней в Барику.
Джамиль что-то проворчал в ответ. Но Дереку и без слов было ясно, что именно в этом дворце Рахин обретет то, что ей нужно, храня его мир и спокойствие.
После нескольких недель плавания тоска окончательно овладела Шантель. Ее нынешнее путешествие, по сути, мало чем отличалось от плавания на корабле корсаров. Так же, как и тогда, она была заперта в небольшой каюте и не имела возможности хотя бы просто наблюдать за тем, что творится на палубе, чтобы развеять скуку. Небольшого роста англичанин, который приносил ей пищу, наверняка был рабом, и понимавшую это девушку раздражало его вечно веселое расположение духа. Единственным человеком, которого она видела на корабле, кроме этого коротышки, был сам Джамиль. Истосковавшейся по общению Шантель с каждым днем становилось все труднее выдерживать объявленный дею Барики бойкот, и это сердило ее еще больше.
Во время первого путешествия у нее был Хаким, который не упускал ни единой минуты, чтобы не рассказать ей что-то или не научить чему-то полезному. Беседы с маленьким турком и тревоги за свое ближайшее будущее не оставляли тогда времени на тоску. Зато сейчас делать ей было совершенно нечего. Шантель была бы рада и компании Джамиля. Но как только они взошли на корабль, женщин сразу развели по разным каютам, и больше они друг друга не видели. Причина этого сомнений не вызывала: Джамиль не хотел расстраивать одну наблюдением за тем, как он посещает другую. Спросить его о том, может ли она встречаться с Джамилей, Шантель не могла, ведь она с ним не разговаривала.
В том, что он захаживал к Джамиле, сомнений у нее не было. О! Он, конечно, и к ней приходил каждый вечер, но это были не более чем визиты вежливости. Даже попытки разговориться Джамиль практически прекратил, и уж тем более не сообщал ей, чем намерен заняться после этих натянутых встреч.
Дей очень изменился на корабле. Другим, казалось, стал даже характер Джамиля, не говоря уж о его внешности. Он сбросил свою восточную одежду, все эти туники и тюрбаны, отказался даже от извечных своих шаровар. Вместо этого на нем были рубашка, покрою которой мог бы позавидовать любой англичанин, и узкие кожаные брюки, заправленные в сапоги. До полного наряда путешествующего английского аристократа недоставало только укороченной морской куртки, но ее отсутствие, как понимала Шантель, объяснялось исключительно жаркой погодой.
Девушка не могла понять, почему это дей Барики разоделся, как европеец, а спросить об этом его самого мешало упрямство. Вести себя Джамиль стал гораздо вежливее. Но Шантель объясняла это его особыми отношениями с Джамилей, а не с ней. Как бы то ни было, он не выказывал ни малейшего гнева и даже не раздражался, несмотря на ее равнодушие к его попыткам примирения. Похоже, что он даже радовался незримому защитному кокону, который она возвела вокруг себя, и, ходя вокруг, не очень стремился его сломать.
Ужин принесли, как всегда, вовремя, и доставивший его маленький морячок, который отзывался на имя Пичез, был, как обычно, весел и улыбчив.
— Завтра мы зайдем в порт за свежим продовольствием, мисс. Так что никаких жестких галет и «сами добавьте чего-нибудь еще!», как говорит Ганди, выдавая свою тушенку, завтра уже не будет! — сообщил он, ставя поднос.
Шантель обратила внимание на то, что сегодня на нем имелась и бутылка вина, видимо, это и было то «чего-нибудь еще», которое предлагал добавить Ганди к своим блюдам. Сам корабельный кок уже с неделю готовил на редкость однообразные и далеко не самые изысканные на вкус блюда.
— Как называется этот порт, в котором мы остановимся, Пичез?
— Вряд ли я смогу правильно произнести его название, если и постараюсь, мисс. Это одно из этих трудно выговариваемых иностранных слов. К тому же это всего лишь небольшая гавань где-то в центре побережья Португалии, совершенно не знаменитая.
Шантель посмотрела на моряка с недоверием.
— Вы хотите сказать, что мы уже вышли из Средиземного моря?
— Ну конечно. Так оно и есть. Ах да, вы, наверное, не заметили, как мы миновали пролив, потому что это произошло глубокой ночью. Удивительно, что Синклер вам еще не сказал.
— Синклер?
— Ну да. Джентльмен, с которым вы…
— Если твоих обязанностей недостаточно, чтобы занять твое время, Пичез, — раздался вдруг голос неожиданно появившегося в дверях Дерека, — я, пожалуй, поговорю с капитаном. Думаю, он сможет исправить это упущение.
— Не надо. В этом нет необходимости, милорд. Я всего лишь перемолвился парой дружеских слов с леди, не более того.
— Теми, что я слышал?
— Совершенно верно, — произнес моряк, поспешно покидая каюту.
Дерек закрыл дверь и прислонился к ней спиной, скрестив руки на груди. Шантель, прищурившись, пристально посмотрела на него.
— Мои уши шутят со мной или ты на самом деле говорил с ним на безупречном английском языке, Джамиль?
— Сомневаюсь, что он понял бы хоть слово, заговори я с ним по-французски.
— Значит, ты обманул меня. Ты прекрасно знаешь английский.
— Конечно, — ответил он, слегка пожимая плечами. — Это Джамиль не говорит на этом языке, по крайней мере достаточно хорошо.
— Джамиль не говорит?.. О, понимаю. Видимо, в этом путешествии ты сменил не только одежду, но и имя.
— Нечто вроде этого.
— Мог бы сказать хоть пару слов об этом раньше, — обиженно произнесла девушка, — коль скоро ты решил путешествовать тайно.
— Что тебя заставляет так думать? Брови девушки сошлись, выражая крайнее недоумение.
— Ты выпивал сегодня? — спросила она подозрительно.
— Ни капли, — усмехнулся Дерек.
— Ну, тогда я ничего вообще не пойму. Коль ты не хочешь, чтобы кто-то знал во время этого путешествия, кто ты такой, то каким же его считать, если не секретным?
— Но это не так, Шахар. Все на борту знают, кто я такой, Дерек Синклер, урожденный граф Малбери, к вашим услугам.
— Дерек? — Имя воскресило в памяти Шантель эпизод из недавнего прошлого. — Не просил ли ты меня однажды называть тебя… Подожди, подожди! Мне же знакомо и имя Синклер. Это родовое имя маркиза Ханстэбля, который живет в четырех милях от моего дома.
— Это мой дедушка.
— Какого черта! — огрызнулась девушка. — Не принимай меня за дуру, Джамиль.
— У меня и в мыслях этого не было. Надеюсь, твои затруднения рассеет такой факт: я не Джамиль Решид. Я лишь на время занял его место, поскольку он нуждался в моей помощи.