Утесов, заинтригованный рассказом Пронина, воскликнул:

– И одессита не расстреляли?!

– Нет. Но дело приняло серьезный оборот. Данные об этой истории отослали в Москву, откуда пришло приказание: «Арестованного особо опасного государственного преступника везти под усиленной охраной в Москву, на Лубянку, и передать ведение дела майору Пронину».

– И что же вы с ним сделали? – нетерпеливо спросил певец, разминая во рту папиросу.

– Как видите, майор Пронин жив и сидит перед вами. Арестованного расколол, все выяснил и расстрелял.

– И что же, так и не услышали анекдот?

– Почему же? Услышал. В деле значилось, что преступник действительно рассказывал анекдоты о вожде Советского государства. Но тут мы приступаем к развязке. Через пять лет лондонская газета «Таймс» опубликовала следующую заметку: «В шикарном номере отеля «Хилтон» был найден мертвым известный резидент советской разведки майор Пронин. Смерть наступила при неизвестных обстоятельствах, однако за минуту до этого прислуга отеля слышала из номера русского шпиона громкий смех».

Пронин посмотрел на Утесова. Утесов лукаво прищурился и спросил:

– Значит, ваше, так сказать, тугодумство подарило вам несколько лишних лет жизни?

– Почему же лишних? – грустно улыбнулся Пронин. – Да, наша популярность несколько иного рода, нежели ваша, товарищ народный артист. И еще. Вам все же не была указана дата смерти. Ведь можно представить себе такую ситуацию, что маленький Сеня не захочет становиться большим. Это ведь часто случается с маленькими мальчиками. Вдруг он никогда не вырастет, и навсегда останется маленьким. Тогда вы, Леонид Осипович, будете жить вечно. А вот я должен буду умереть ровно через пять лет после того, как услышу анекдот о нашем вожде.

– А вы не слушайте эти анекдоты, Иван Николаевич. Я вот никому не рассказываю политических анекдотов ни со сцены, ни даже в частных разговорах. Поверьте мне на слово! Эти политические анекдоты такие скучные…

Собеседники с пониманием посмотрели друг на друга.

– Ваша правда, Леонид Осипович, – сказал Пронин, – поэтому я предлагаю вам послушать светскую болтовню западных дипломатов. Пойдемте, я вас познакомлю с вашими буржуазными почитателями. Кстати, наш почетный гость, Франц Малль, – обладатель коллекции ваших грамзаписей, чем очень гордится. Вы уж уважьте его филофонические пристрастия и подарите ему что-нибудь со своим автографом…

Репетиция перед бурей

Поздно вечером Хармиш давал в гостинице фуршет. Собралось избранное общество: делегация из Москвы и два местных представителя советской элиты. Андрей Горбунов не отходил от Малля, а Пронин, как на поводке, водил от столика к столику Утесова, знакомил его с гостями.

– Это господин Франц Хармиш, чрезвычайный и полномочный посол Швейцарии в Советском Союзе.

Утесов улыбнулся:

– Вы – чрезвычайный и полномочный посол, а у здешнего шеф-повара – осетрина чрезвычайного и полномочного посола.

Присутствующие оживились. Кажется, вечер начинался удачно.

– При нем я предпочитаю помалкивать. Знаменитый одесский юмор убивает наповал, – сказал Пронин Юргену Вольфу, представив артиста всем гостям и потягивая теперь из длинного бокала шампанское. Юрген улыбнулся:

– Спасибо вам за вашего профессора, Иван Николаевич. Это новое слово в гимнастике. Я просто поражен.

– Продолжайте поражаться, в нашей стране вас ждет еще немало чудес, – ласково произнес Пронин и многообещающе улыбнулся.

Маленький секретарь кивнул и направился в сторону Малля.

Горбунов, очутившись за спиной Пронина, быстро прошептал ему в ухо: «Запонка». – И растворился в толпе. Пронин быстро обернулся и тоже пошел вслед за Вольфом, к Маллю. «Молодец Андрюша, не ошибся я в нем. Чисто работает». Горбунов чем-то напоминал ему Железнова.

– Что, господин Малль, я вижу, вы заскучали, – опередил он Вольфа.

– Я нахожусь в предвкушении завтрашнего концерта.

– А вы познакомились с Утесовым?

– Да вы же сами меня и познакомили… – Малль показал Пронину пластинку, которую он получил в подарок от артиста.

Пронин картинно схватился за голову:

– Простите, у нас, гидов, память девичья. Столько хлопот…

– Простим Ивана Николаевича? – Малль обратился к Вольфу.

Тот кивнул в знак согласия.

– Мой секретарь вас прощает. Мне остается только согласиться с самым высокообразованным нашим сотрудником.

«Ого, Малль-то подтрунивает над своим секретарем-кукловодом, – подумал Пронин, – сказывается аристократическая жилка. Только вот куда денется ваша ирония, господин из ООН, когда начнется заваруха, в которой главными аристократами будут герцог динамит и маркиз пистолет?»

Горбунов был прав: на левой руке Малля запонка отсутствовала. Игра началась? На правом манжете, к неудовольствию Пронина, виднелась все та же, в форме герба, серебряная печатка… Почерневшая, антикварная вещица…

Здесь, на вечеринке, ему снова понадобился эзопов язык – как тогда, в театре. Список гостей Хармиша лежал в письменном столе Пронина – значит, сегодняшнюю ночь нужно будет посвятить анализу, сопоставлению мест, действий и персон. В самом начале ужина Пронин увидел Лену среди девушек, разносивших на подносах фужеры с шампанским… Он узнал ее со спины, несмотря на одетую униформу. В ее движениях Пронину мерещилось что-то тревожное. Очень не хотелось впутывать Лену в серьезное дело, но как остановить эту решительную, своенравную девчонку? «Что ж, если Андрей так хорошо себя ведет, можно надеяться, что и с Леной он справится. Надеюсь, и она не подведет – все-таки уважение к серьезной операции у нее должно быть. Как смешно говорит Ковров, «должно иметь место быть». А Малля я завтра возьму на себя. Теперь его ни на шаг отпускать нельзя. Хотя тут, конечно, не в одном Малле дело».

Берия в ресторане не присутствовал. Он предпочитал отдыхать в более укромных местах. Но Пронин на всякий случай приказал Кирию держать ухо востро на случай неожиданного приезда товарища маршала.

Гости Хармиша уже выпили по два-три бокала, слегка закусили, расселись, чтобы послушать импровизированный концерт. Пронин вышел на авансцену:

– Да, дорогие друзья, я знаю, чего вы ждете, – он улыбнулся, как заправский конферансье, – как говорится, на улице идет дождь, а у нас идет концерт. Пардон, концерт будет завтра, а сегодня… Так что же, Леонид Осипович, вы сегодня порадуете нас своим джазом?

Утесов картинно замахал рукой:

– Вы просите джаза? Его нет у меня. Мы теперь эстрадный оркестр. У джаза, как выяснилось, есть нехорошие родственники за рубежом. Мы теперь играем только матросские вальсы.

– Я думаю, никто из присутствующих здесь не бросит камень в матросский вальс, – со скрытым намеком сказал Пронин и сошел с авансцены в зал.