Армия Румянцева вела осаду Кольберга. Фридрих Великий послал конный корпус генерала Платена, который должен был сорвать блокаду Кольберга. Румянцев выдвинул против него русский конный корпус под командованием генерал-майора Густава Густавовича Берга. Выходит приказ: «Так как генерал-майор Берг выхваляет особливую способность подполковника Казанского пехотного полка Суворова, то явиться ему в команду означенного генерала». Конный корпус генерала Г.Г. Берга стал для Суворова наилучшим университетом Семилетней войны. В июле и августе 1761 г. Суворов в составе корпуса Берга участвует в сражениях под Бреславлем, Вальдштатом и Швейдницем.
Первое время в корпусе Берга Суворов действовал в составе легкоконных команд, пользуясь относительной самостоятельностью. Так, сформировав отряд из казаков Донского полка С.Т. Туроверова, Суворов захватывает город Ландсберг. Нападение на прусский отряд было оглушительно внезапным, удалось взять в плен двоих офицеров и тридцать солдат. По приказу Суворова разрушается мост через Варту, чтобы помешать продвижению армии Фридриха. Во всех схватках с прусскими отрядами Суворов выходит победителем, действуя смело и решительно. Рассеяв и потеснив противника, Суворов непременно устраивает преследование, стремится уничтожить врага, ибо «недорубленный лес снова вырастает». Мы снова и снова будем повторять эту максиму Суворова, которой он руководствовался во всех боях.
Наведя понтонный мост, корпус Платена всё-таки форсировал Варту и остановился в Бирнштейне. Берг послал в разведку боем отряд лёгкой конницы — гусар и казаков — под командованием двух полковников (Зорина и Попова) и подполковника Суворова. Дерзкое нападение принесло успех: русская конница разбила три эскадрона, взяла в плен более семидесяти солдат и одного артиллерийского офицера и без потерь ускакала прочь. 4 октября Суворов принимает участие в заметном сражении у деревни Вейсентин. Там расположился прусский отряд майора Подгарли. Берг приказал разбить отряд и взять в плен майора. Суворов с лёгкой конницей смело, яростно атаковал закрепившегося в деревне противника. В плен взяли самого Подгарли. Позже пришло известие, что прусский отряд, шедший на помощь Подгарли, повернул к Грейфенбергу. Суворов с готовностью возглавил преследование и настиг арьергард. С полусотней новых пленных Суворов вернулся на русские позиции. Полный успех! И приказ выполнен, и инициатива оказалась удачной.
Таланты Суворова отметил Румянцев, внимательно приглядывавшийся ко всем русским командирам. «Быстр при рекогносцировке, отважен в бою и хладнокровен в опасности», — такое румянцевское определение Суворова даёт А. Петрушевский. Таким Суворов показал себя при штурме Гольнау, когда повёл гренадер в штыковую атаку на прусские войска, защищавшие ворота города. Штыками войска Суворова далеко оттеснили врага и перебили многих. В жарком бою Суворов был ранен, ранило под ним и лошадь. Лекаря, разумеется, поблизости не оказалось. Подполковник со спартанским спокойствием промыл рану в речной воде и сам перевязал её.
Уже тогда он в короткие сроки обучал солдат навыкам штыкового боя. Что такое штыковой бой по-суворовски? Атаковали сомкнутым строем. «В двух шеренгах сила, в трёх — полторы силы, передняя рвёт, вторая валит, третья довершает…» Суворов требовал сохранения строевого порядка даже в самом яростном бою. Строем нужно было настичь противника и поразить могучим колющим ударом. Это солдаты оттачивали на плетнях и мешках-манекенах. Добежал — вонзил штык, выдернул, снова вонзил. Суворов сам демонстрировал сноровистую технику штыкового удара. До старости он принимал участие в учениях.
В ноябре 1761 г. подполковника Суворова назначают командующим Тверским драгунским полком вместо заболевшего полковника. С этим полком Суворов участвует в лихих сражениях у Фарцына, в заключительных боях за Кольберг. Командующие в своих реляциях не забывали о подвигах решительного и расчётливого командира. В 1761 г. Суворову удалось достаточно ярко проявить свои таланты на поле брани. Полководец подробно вспоминал о той кампании в автобиографии: «Состоял в лёгком корпусе при генерале Берге и был под Бригом, при сражениях бреславльском с генералом Кноблохом и разных шармицелях, на сражении близ Штригау, при Гросс— и Клейн-Вандриссе, где предводил крылом в две тысячи российского войска». Заметим: Суворову было уже за тридцать, а он только снискал первую — робкую — славу.
Главный же подвиг Суворова в Семилетнюю войну был совершён всё-таки под стенами Кольберга (не забудем и польский вариант названия этого города — Коложбег). Под Кольбергом Суворов принял командование над казачьим полком Туроверова. Штурм Кольберга трудно было позабыть: «Генерал граф Петр Иванович Панин прибыл к нам с некоторою пехотою; я одним гренадерским батальоном атаковал вороты, и, по сильном сопротивлении, вломились мы в калитку, гнали прусской отряд штыками чрез весь город за противные вороты и мост до их лагеря, где побито и взято было много в плен; я поврежден был контузиею — в ногу и в грудь — картечами; одна лошадь ранена подо мной». Русский солдат, вступивший в Семилетнюю войну, одолел лучшую армию Европы, показал себя терпеливым и неустрашимым. Чувствуя, что «наша берёт», Суворов осознавал, что не прошли даром уроки Семёновского полка, уроки Сухопутного корпуса и, наконец, уроки тех собеседников, с которыми он не разлучался в отцовском доме — великих полководцев, умевших управлять капризами судьбы. Ведь Александр Васильевич без кокетства признавался: «У меня много старых друзей: Цезарь, Аннибал, Вобан, Кегорн, Фолард, Тюренн, Монтекукули, Роллен… и всех не вспомню. Старым друзьям грешно изменять на новых…» Впредь Суворов не сомневался в замечательных качествах русского солдата — уверенность, что «русские прусских всегда бивали», не раз помогала Суворову в безнадежных ситуациях. Раны, полученные под Кольбергом, не были последними.
Суворов заметно отличился в кампании 1761 г. — всё чаще его имя упоминается в журнале боевых действий в связи с большими и малыми победами: «Лёгкие войска и с ними подполковник Суворов в погоню посланы, которой неприятелю немалый вред причинил», «Подполковник Суворов весьма храбро поступал и за неприятелем чрез местечко и по мосту гнался», «Подполковник Суворов… 3 эскадрона неприятельские вовсе разбили, гнавшись даже до неприятельского фронта».
После выздоровления командующего Тверским драгунским полком Суворову вверили другой драгунский полк — Архангелогородский. Вообще в кампании 1761 г. Суворову доверяли командование над различными летучими отрядами, а иногда и над гренадерами. Командиры использовали храбрость Суворова, его склонность к быстрым операциям. Преследование арьергарда противника, разведка боем, прикрытие отступления русской армии — всё это характерные для Суворова задания. Особенно ярко он проявил себя, когда корпус Румянцева под Кольбергом успешно отражал контратаку принца Вюртембергского.
Заслуги великого солдата в Семилетней войне были вознаграждены в 1762 г., когда Суворову, по реляции П.А. Румянцева, присвоили чин полковника. В сражениях Семилетней войны на Румянцева подполковник Суворов произвёл впечатление как способный, энергичный командир кавалерийских отрядов. Реляцию великий Румянцев писал Петру Третьему 6 июня 1762 г.: «Генерал-майора князя Голицына пехотного полку подполковнику Александру Суворову, как он всех состоящих в корпусе моём подполковников старее, да и достоин к повышению в полковники, но что он, хотя в пехотном полку счисляетца, однако почти во все минувшие кампании, по повелению командующих Вашего Императорского Величества армиею генералов, употребляем был к лёгким войскам и к кавалерии, как и ныне Тверским кирасирским полком, за болезнию полковника командует и склонность и привычку больше к кавалерии, нежели к пехоте получил, в подносимом при сём списке ни в которой полк не назначен и всеподданнейше осмеливается испросить из Высочайшей Вашего Императорского Величества милости, его, Суворова, не состоящую в кавалерийских полках ваканцию в полковники всемилостивейше произвесть».