- Ага, мудро... - одобрил Быканыров.
- Ясно, - сказал Петренко.
- Но еще раз запомни, - предупреждал майор старого друга. - Ты один, а их двое, и как они сейчас вооружены - неизвестно. Значит, драки не затевай. В драке можно кого-нибудь из двух подстрелить насмерть, а это не входит в нашу задачу. Мы должны схватить их обоих живыми. Ты должен высмотреть, куда они поедут, и последовать за ними. А мы тебя догоним.
- А если они здесь не появятся? - задала законный вопрос Эверстова.
- Тогда, отец, ожидай кого-нибудь из нас, - ответил майор.
- Однако, возьми с собой Таас Баса, - предложил старый охотник.
- Зачем же?
- Э-э! Слушай меня. Таас Бас найдет меня где хочешь. И посылать ко мне никого не надо. Сам найдет. А с ним я и вас найду.
Майор согласился и сказал:
- Приступаем к делу.
Двое нарт с оленями отвели на взгорок, направо от излучины реки, в самые заросли тальника. Быканыров сел в засаду у берез. Они стояли метрах в двадцати от перекрестка. С места засады перекресток был виден, как на ладони. Старик снял с нарт спальный мешок, влез в него по самую грудь и сказал:
- Теперь меня и мороз не возьмет.
- А мы вам и свои мешки оставим, - предложила Эверстова. - Зачем они нам в дороге? Лишний груз.
- Тоже верно, Надюша. Ночевать мы не собираемся, - сказал майор.
Три спальных мешка: Шелестова, Петренко и Эверстовой, постелили один на один, и получился большой меховой матрац.
- Совсем ладно, - одобрил Быканыров, кладя сбоку от себя двустволку.
Шелестов подумал и сказал:
- Вообще все вещи с наших нарт правильнее оставить здесь. И палатку, и печь, и мешки с продуктами. Оставим при себе только заплечные мешки. А ну, быстро, все сюда!
Через несколько минут весь груз с двух нарт перенесли на место засады Быканырова.
- Очень ладно, очень ладно, - сидя в мешке и попыхивая дымком, сказал Быканыров. - Совсем легко будут бежать ваши олени.
Уходя с места засады, Шелестов, Петренко и Эверстова меховыми рукавицами выровняли снег и замели следы, ведшие от перекрестка до Быканырова.
Шелестов посмотрел в сторону, где остался Быканыров, и сказал:
- Отлично. Отсюда сейчас ничего не видно, а ночью и подавно. Ну, а теперь, лейтенант, садитесь на свои нарты с Надюшей и езжайте на восток по следу. Дорога вам уже знакома. Я же поеду по следу на северо-восток. И запомните главное: мы должны встретиться на этой петле и не выйти из нее.
- А если они выйдут из петли и пойдут новой дорогой? - спросил Петренко.
- Безразлично, - твердо сказал Шелестов. - Сходимся на кругу и не выходим из него, даже если обнаружим новый след. Ясно?
- Ясно.
- Вот так. Если я наткнусь на новый след, буду ожидать вас, вы наткнетесь - ожидайте меня. Тогда решим, что делать. И еще учтите, - не загнать оленей. Через час-полтора делайте хотя бы десятиминутную остановку. Ну, а если встретитесь с ними, руководствуйтесь одним. Вы слышали, что я сказал товарищу Быканырову, то же скажу и вам. Оба они должны быть схвачены живыми. Я затрудняюсь сейчас сказать вам, как это сделать. Трудно в таких случаях дать рецепт. Но потому я и посылаю вас двоих. Сообразуйтесь с обстановкой и помните, что эти типы не остановятся ни перед чем и в средствах не будут разбираться. Не горячитесь. Знайте, что в спину убивают и храбрых. Действуйте.
- Есть действовать! - отчеканил лейтенант Петренко и, пропустив вперед себя Эверстову, направился к своим нартам.
Шелестов тоже уже хотел садиться на нарты, но вспомнил про собаку.
- Таас Бас! Таас Бас! - окликнул он пса.
Но собаки не было видно.
- Таас Бас! - вновь позвал Шелестов и услышал голос Быканырова:
- Иди, иди, Таас Бас... Иди, так надо...
Псу, видно, непонятно было, зачем и почему он должен покидать своего хозяина, но он все же выполнил команду и подошел к майору.
Тот погладил собаку, достал из кармана кусочек сахару и дал Таас Басу. Сахар хрустнул на зубах у собаки. Она повиляла хвостом и посмотрела в сторону Петренко и Эверстовой, удаляющихся на нартах на восток.
- Со мной пойдем, Таас Бас, со мной, - заговорил майор, усаживаясь на нарты. - Мы же с тобой старые знакомые. Зачем терять дружбу? Э-гей!.. крикнул он на оленей...
И перекресток опустел.
* * *
* * *
В холодном сиянии дрожащих звезд спала тайга. С черно-бархатного и, казалось, низкого-низкого неба падали едва ощутимые игольчатые пылинки инея.
Томительно и нудно текло время.
Быканыров сидел, притаившись, на нартах, всматривался, вслушивался, выжидая возможного появления врага, и боялся кашлянуть, закурить, выдать себя неосторожным движением.
Одиночество приучило Быканырова разговаривать с самим собой, но сейчас он воздержался и от этого. Он сидел молча, тихо, точно застыл, и только непрошенные грустные мысли приходили в голову. Вспомнилась жена, умершая два десятка лет назад, вспомнился сын, погибший от рук белобандитов. И старому охотнику думалось, что очень несправедлива судьба бывает к людям: молодые уходят из жизни, а старые остаются, живут. Конечно, всем жить хочется, и старым, и молодым, но горько и обидно, что жена, которая была на десять лет моложе его, умерла раньше его. И сын тоже...
Быканыров чувствовал, как безжалостный, лютый мороз пробирается уже в спальный мешок, постепенно охватывает и холодит тело. Но он сидел по-прежнему неподвижно и невольно вздрагивал, когда похрапывали отдыхающие олени.
"Нет, сюда не вернется, однако, Белолюбский, - подумал старик. Напрасно сижу тут".
Когда наваливалась сонная одурь, Быканыров резко встряхивался и устремлял глаза на перекресток. Так случилось и сейчас. Сон начал затуманивать мозг, и старик передернул плечами. Вдруг до его чуткого уха дошел невнятный шум. Точнее, это был звук, похожий на шорох. Быканыров знал, что разные звуки могут быть в тайге, знал и то, что в таком просторе некоторые звуки умирали, едва успев возникнуть. Но схваченный его ухом звук не пропадал, а слышался все явственнее в сторожкой, выжидательной тишине.
Быканыров напряженно всмотрелся вперед, откуда доносился шорох, и увидел человека. Одинокий человек приближался к перекрестку с запада, и легкий скрип издавали лыжи, на которых он шел. Теперь уже отчетливо на фоне снега была видна его фигура. Он двигался без палок, с опаской, изредка останавливаясь и всматриваясь в дорогу.
Человек шел с той стороны, откуда его меньше всего ожидали. Вот он опять остановился, присел на корточки, опять поднялся, пошел.
Расстояние между Быканыровым и неизвестным сокращалось.