Петренко опустился на колени, прощупал ногу в голени, а когда дошел до ступни, Шелестов дернулся и едва не вскрикнул.
Петренко посмотрел на майора, на лице которого отразилась боль, и сказал не совсем уверенно:
- Возможно, вывих, вам надо разуться.
Майор закивал головой.
И уже более уверенно Петренко распорядился:
- Надюша! Давайте сюда санитарную сумку, я быстренько разведу огонь.
Пока Эверстова отвязывала с нарт сумку, а Петренко подбирал сухие сучья и поленья, майор еще раз попытался стать на левую ногу и опять, ощутив боль, сел на нарты.
"Черт бы побрал эту яму, - в сердцах подумал он. - Этого сейчас только и не хватало. Хорошо еще, что Грицько и Надюша не навалились на меня со своими оленями и нартами. Совсем была бы каша".
Несколько минут спустя вблизи огня костра Петренко уже осторожно держал в обеих руках разутую ногу майора.
- Да, вывих... Определенно вывих. Видите, уже опухоль, - говорил он, ощупывая больное место. - Вывих в щиколотке. Неприятно, но не страшная вещь. Со мной это не раз приключалось, когда прыгал на лыжах с трамплина. Я уже имею кое-какой опыт в этом отношении. Дайте-ка, Надюша, вазелин, - и тут Петренко без предупреждения сильно дернул на себя ногу майора, заставив его вскрикнуть, вновь ощупал, намазал вазелином и стал делать массаж. - Ну, как теперь? - спросил он майора немного погодя.
- Лучше, товарищ Грицько, - ответил Шелестов и облегченно вздохнул. Определенно лучше. Я никак не ожидал, что вы мастер на все руки.
- Уж прямо и мастер, - возразил лейтенант, смущенный похвалой. Хороший физкультурник все должен уметь.
- А вы считаете себя хорошим? - с улыбкой спросила Эверстова, довольная тем, что молодой лейтенант оказался таким энергичным и расторопным.
- А разве я так сказал? - еще больше смутился Петренко.
Шелестов и Эверстова впервые после памятной ночи рассмеялись.
- Но учтите, Роман Лукич, - продолжал лейтенант. - Опухоль увеличится и, пожалуй, продержится два-три дня.
- Чувствую, чувствую, - согласился Шелестов. - Она, эта опухоль, нужна мне сейчас, как трамвайный билет.
Теперь рассмеялся Петренко.
Ступать на левую ногу майор теперь не мог, а поэтому прыгал на правой. На больную ногу Петренко наложил компресс, а так как с компрессом нога не входила в торбаз, то последний пришлось разрезать в подъеме. Когда торбаз водворили на ногу, Петренко обмотал его своей обмоткой.
Майору неудобно было сидеть на нартах в прежней позе, он не мог упираться обеими ногами, а упирался только правой. Поврежденную ногу он положил сверху, вытянув вперед.
- Не нога стала, а какая-то колода, - возмущался майор, пристраиваясь на нарты лейтенанта Петренко. - Теперь вы, Грицько, поедете головным и постарайтесь быть внимательнее меня. Если и вы еще свернетесь в какую-нибудь яму, то нам не догнать Белолюбского.
- Догоним, куда они от нас денутся, - уверенно сказал Петренко, осматривая упряжку оленей и нарты, на которых ехал ранее майор.
Молодой лейтенант был очень доволен тем, что Шелестов поручил ему идти головным.
"Действительно, надо глядеть в оба", - рассуждал он, проверяя, как закреплен груз на нартах и не вывалится ли что по пути после такой встряски.
- Трогайте, трогайте. Зимний день короток, - поторапливал его Шелестов.
- Сейчас, товарищ майор, - отозвался Петренко, оседлал нарты и, подражая майору, гикнул на оленей.
Те взяли с места крупной рысью.
А примерно через час передняя упряжка, управляемая Петренко, внезапно встала. Олени майора не смогли сдержать бега и вскочили передними ногами на задок нарт лейтенанта.
- Что случилось? В чем дело?
Петренко легко соскочил с нарт и взял винтовку на изготовку.
- Ночевали они здесь. Видите? - показал он на виднеющиеся на снегу остатки костра, хвойный настил и отпечатки человеческих ног.
Майор внимательно осмотрел местность. Она была здесь дикой, угрюмой.
- А ну-ка, Таас Бас, ищи... ищи чужого... - отдал он команду собаке.
Таас Бас забегал, принюхиваясь к запахам, оставленным чужими людьми. Эти запахи ему уже были знакомы - и вызывали у него приступы озлобления. Шерсть на загривке Таас Баса приподнялась. Он остановился на мгновение у перегоревшего костра, потянул носом и решительно бросился на запад, по следу, оставленному нартами.
- Я пробегусь за ним, посмотрю... - сказал Петренко, снимая с нарт лыжи.
- Давайте, - согласился Шелестов. - Только недалеко.
- Есть недалеко, - и лейтенант побежал за собакой по накатанному следу.
Эверстова тоже сошла с нарт и начала осматривать место привала преступников. Она обошла вокруг костра и вдруг увидела новый след.
- Товарищ майор! - вскрикнула она,
- Да, Надюша!
- Лыжный след.
- Лыжный?
- Да.
- Куда идет?
- А вот, смотрите, - и она попыталась пробежать по свежему следу, но вскоре провалилась по колени в снег. - След ведет в противоположную сторону.
- Вижу, вижу. Пока он идет на северо-восток.
- Придется встать на лыжи и проверить, - предложила Эверстова.
- Проверить надо, но не вам. Вот лейтенант возвратится, мы ему и поручим это дело.
- Да я ведь, Роман Лукич, не хуже его бегаю.
- Не в этом дело, Надюша. Вы же теперь еще лучше должны понимать, кого мы преследуем.
- Я понимаю, но...
- А если понимаете, значит хорошо. Да вот и лейтенант.
Действительно, возвращался Петренко. Впереди его бежал Таас Бас. Пес, достигнув делянки, огляделся, опустил голову, принюхался и сразу же обнаружил лыжный след, замеченный Эверстовой. Таас Бас взвизгнул и бросился по следу.
- Что это такое? - спросил озадаченный Петренко.
- Новый след. Лыжный. Один из них пошел на лыжах. Я сразу увидела, горячо выпалила Эверстова.
Петренко присвистнул и сказал:
- А нартовый след пошел на запад, а точнее, даже на северо-запад. Я пробежал метров двести, а Таас Бас дальше. Так что же? Выходит, что и этот след надо проверить.
- Обязательно, - сказал майор. - Пройдите, проверьте, а тогда будем решать, что предпринять.
- Есть, - ответил Петренко и встал на готовую лыжню.
- Но далеко не уходите, - опять предупредил майор.
- Понимаю...
Петренко возвратился, примерно, через полчаса. Шелестов и Эверстова в ожидании его грелись у разведенного костра.