— Положение вышло из-под контроля, — сказал он, и Грегорио прочел сообщение Якоба из-за его плеча.
— Пусть держится. Успокойте его, — произнес Грегорио. — Они его просто предупреждают.
Фалькон начал набирать текст, но тут от Якоба пришло еще одно послание.
— Важные вещи, перечисляю не по порядку. 1. Меня забрали из дома в медине примерно в 6.45 утра. Мы были в пути примерно три с половиной часа, а еще минут через сорок я встретился с двумя мужчинами, которые представились как Мохамед и Абу. Они сказали мне, что очень внимательно следят за последствиями взрыва в Севилье. 2. Они сказали, что взрыв «сильно нарушил один из их планов, и он потребовал серьезного пересмотра». 3. Меня оставили в комнате, одна из стен которой была уставлена книгами. Судя по названиям, все они были об архитектуре и инженерном деле. Там были также заводские инструкции по полноприводным автомобилям. 4. Они знают об аресте трех человек из политической партии «Фуэрса Андалусия», которых подозревают в убийстве «отступника и предателя» Татеба Хассани. Они знают и то, что это каким-то образом связано с севильской бомбой, но называют этих людей «незначительными». 5. Вот какую информацию они хотят получить от тебя, Хавьер: личности людей, которые несут ответственность за планирование взрыва мечети в Севилье. Они знают о трех арестах, и они считают, что, хотя ты знаешь реальных виновников, они слишком влиятельны, чтобы ты смог до них дотянуться.
Я не ожидаю немедленного отклика. Я знаю, что сначала тебе нужно посоветоваться со своими. Но мне нужен твой ответ как можно скорее. Если я смогу предоставить им такую информацию, я уверен, что это сразу же неизмеримо укрепит мое положение в совете.
— О последнем пункте мне даже не надо раздумывать, — произнес Фалькон. — Я не могу этого сделать.
— Погодите, Хавьер, — сказал Грегорио, но Фалькон уже набирал ответ:
— Якоб, сейчас у меня нет совершенно никакой возможности дать тебе такую информацию. У нас есть подозрения, но нет абсолютно никаких доказательств. Предполагаю, что руководители совета хотят отомстить за взрыв мечети. Я не готов к тому, чтобы на моей совести оказалось что-то подобное.
Ему пришлось удерживать Грегорио на расстоянии, нажимая кнопку «Отправить». Секунд через пятнадцать по экрану прошла рябь и защищенный сайт СНИ исчез с монитора, сменившись страницей почтового сервера. Грегорио поиграл пальцами на клавиатуре, пытаясь вернуться на сайт СНИ, но доступа не было. Подойдя к окну, он позвонил.
— У нас прервалась связь, — сообщил он. Несколько минут послушав и покивав, он сложил мобильный.
— Проблема с программой шифрования. Они вынуждены были из предосторожности прервать соединение.
— Мое последнее сообщение прошло?
— Они говорят, что да.
— И дошло до Якоба?
— Этого я пока не знаю, — ответил Грегорио. — Встречаемся у вас дома в одиннадцать вечера. К тому времени я успею обсудить с Хуаном и Пабло главное из того, что передал Якоб, и то, что из этого вытекает.
Севилья
9 июня 2006 года, пятница, 17.45
По пути обратно в комнаты для допросов Фалькон столкнулся в коридоре с Эльвирой и дель Реем. Они его искали. Эксперты по компьютерам проникли в содержимое компьютерных дисков «Фуэрса Андалусия». Из статей и фотографий, найденных в одном из компьютеров, они заключили, что пользователь готовил информацию для страниц, которые должны были появиться на сайте ВОМИТ. Из другого материала, находившегося на том же диске, можно было сделать вывод, что этот пользователь — Анхел Зарриас. Эльвиру, казалось, задело, что эта новость не произвела должного впечатления на Фалькона, который никак не мог отойти после своего диалога с Якобом.
— Это дает больше рычагов давления, — заявил Эльвира. — Это помещает Зарриаса и «Фуэрса Андалусия» ближе к ядру заговора.
У Фалькона не было готового мнения на сей счет.
— Не уверен, что это так, — возразил дель Рей. — Это можно воспринимать как нечто отдельное. Зарриас может доказывать, что это его личная инициатива. Он просто использовал компьютер «Фуэрса Андалусия», чтобы составлять черновики статей, которые он потом перекидывал на компакт-диск и отдавал какому-нибудь компьютерщику, а тот анонимно выкладывал их на сайт ВОМИТ. Не вижу, какие рычаги мы можем здесь получить.
Фалькон переводил взгляд с одного на другого, по-прежнему ничего не говоря. Эльвире позвонили на мобильный. Фалькон начал удаляться.
— Это комиссар Лобо, — сообщил Эльвира. — Давление прессы достигло критического уровня.
— Что успели рассказать журналистам о трех арестованных? — спросил Фалькон, возвращаясь к Эльвире из коридора.
— Подозрение в убийстве и заговоре с целью убийства, — ответил Эльвира.
— Имя Татеба Хассани называли?
— Пока нет. Если мы его назовем, это позволит слишком много узнать о направлении расследования, — сказал Эльвира. — Мы по-прежнему чутко относимся к ожиданиям общественности.
— Мне лучше вернуться к работе. Мне надо через несколько минут приступать к Эдуардо Риверо, — произнес Фалькон, глядя на часы. — Скажите, эксперты нашли в помещениях «Фуэрса Андалусия» следы крови? Особенно меня интересует ванная.
— Ничего об этом не слышал, — ответил Эльвира, удаляясь вместе с дель Реем.
Все допрашивающие высыпали в коридор. Санитар во флуоресцирующем зеленом халате беседовал с Рамиресом, который поверх его плеча поймал взгляд Фалькона.
— Риверо свалился, — сообщил он. — Начал задыхаться, потом потерял ориентацию в пространстве, а потом упал со стула.
Риверо лежал на полу, по бокам были два санитара, они давали ему кислород.
— В чем дело? — спросил Фалькон.
— Сердечная аритмия и повышенное давление, — ответил санитар. — Мы собираемся отвезти его в больницу и поместить под наблюдение. Пульс у него подскочил до ста шестидесяти, к тому же он очень неравномерный. Если мы его не отвезем, есть опасность, что кровь разольется и закупорит сердце, а когда кровоток пробьет этот тромб, может произойти инсульт.
— Черт, — сказал Рамирес из коридора. — Кто его знает, как это представят журналисты. Растрезвонят на весь мир, что у нас тут сущий Абу-Грейб. [89]
Все следователи сошлись во мнении, что среди всех подозреваемых Риверо был в наименьшей степени причастен к ядру заговора. Он был важен только как лидер партии, а если учесть, что его были намерены сместить с этого поста, посадив на его место Хесуса Аларкона, вполне вероятно, что ему предоставляли лишь минимум информации. Он не выдержал после того, как старший инспектор Рамон Баррос стал настойчиво задавать ему вопросы об истинной причине его отказа от власти. Давление оказалось слишком сильным: ему приходилось повторять старую ложь о прошлом, между тем как правда просачивалась сквозь бреши его сознания.