— Если бы я знал, что ты будешь так запираться, я бы тебя вытащил где-нибудь поужинать.
— Это не мое дело, это дело СНИ.
— Думаешь, тебе удастся выехать из аэропорта в Касабланке так, чтобы мои ребята тебя не засекли? — спросил Флауэрс.
— Удивляюсь, как это вы раньше за мной не следили.
Молчание. Флауэрс улыбнулся.
— Так ты все время знал, — сказал Фалькон, разводя руками. — Зачем тогда ты играешь со мной в эти игры?
— Чтобы напомнить тебе, что в моем мире ты дилетант, — ответил Флауэрс. — И что же ты надеешься вытянуть из Якоба Диури?
— Не знаю. Я пока не уверен даже, возьмусь ли за это задание, а если возьмусь, разрешит ли мне его выполнять начальство.
— А что со здешним расследованием?
— Предстоит еще многое сделать, но мы, по крайней мере, теперь знаем, что происходило внутри и снаружи мечети в дни перед взрывом.
— И поэтому ты попросил меня разузнать об «Ай-4-ай-ти»?
— Они — на заднем плане… далеко на заднем плане, — сказал Фалькон и посвятил его в подробности относительно «Горизонта» и «Информатикалидад».
— На самом деле «Ай-4-ай-ти» базируется не в Индианаполисе, — начал Флауэрс. — Штаб-квартира компании — в городе Коламбус, штат Огайо. Дело в том, что это рядом с Вестервиллем, городком в том же штате, где в свое время зародилось американское движение трезвенников: именно отсюда начал в двадцатые годы свое шествие по стране закон, запрещающий продажу спиртного.
— Ты так говоришь, будто это существенно.
— Корпорацией владеют и активно руководят два новообращенных христианина, которые обрели веру, пройдя через излишества юности, — рассказал Флауэрс. — Кортленд Фолленбах — программист, он работал в «Майкрософте», пока его не «ушли» из-за проблем с алкоголем и другими веществами. Морган Хэвилленд был торговым агентом «Ай-би-эм», пока его необузданная сексуальность не вышла из-под контроля: его пришлось уволить, потому что иначе компании грозил судебный процесс, где ее сотрудника обвинили бы в сексуальных домогательствах.
— Эти парни познакомились на лечении?
— Они познакомились в Индианаполисе, — ответил Флауэрс. — Оба успели поработать в самых мощных информационно-технологических корпорациях в мире и решили создать группу, которая будет заниматься инвестициями в высокотехнологичные компании. Фолленбах был мастером по части программного обеспечения, а Хэвилленд хорошо разбирался в компьютерном «железе». Сначала они просто вкладывали деньги и извлекали прибыль, пользуясь тем, что знали эту сферу изнутри. Затем они стали покупать компании напрямую, усиливать их путем слияния и затем либо продавать, либо включать их в состав своих групп. Но тут было и есть одно важное условие: для того, чтобы войти в «Ай-4-ай-ти»…
— …Вы должны верить в Бога? — закончил Фалькон.
— Вы должны верить в правильного Бога, — уточнил Флауэрс. — Вы должны быть христианином. Это не значит, что они не покупают компании, принадлежащие индуистам, мусульманам, буддистам или синтоистам (или как там они называются), это означает лишь, что такие компании не становятся частью «Ай-4-ай-ти». Они просто вырывают из таких компаний то, что им нужно, и, если оставшееся еще представляет какую-то ценность, продают это, а если остаток не представляет ценности, предоставляют ему благополучно сгнить.
— Безжалостные христиане, — сформулировал Фалькон.
— Скорее крестоносцы, — поправил Флауэрс. — Весьма преуспевающие крестоносцы. У «Ай-4-ай-ти» — активы по всему миру на общую сумму больше двенадцати миллиардов долларов. Их прибыль за первый квартал этого года — триста семьдесят пять миллионов.
— А как насчет политики?
— Фолленбах и Хэвилленд — члены «Христианского права», [53] а значит — завзятые республиканцы. Но в основе их этического кодекса — религия. Они уверены, что люди, исповедующие одну и ту же религию, всегда смогут друг друга понять. А если один — мусульманин, а другой — христианин, между ними всегда будут оставаться фундаментальные различия, которые будут препятствовать идеально адекватному общению. Атеисты вообще сбрасываются со счетов, а значит, коммунистов сюда не принимают. Агностики еще могут быть «спасены»…
— И в таком ключе проходят дискуссии на совете директоров перед поглощением компаний?
— Именно в таком. Они очень серьезно относятся к корпоративной культуре, а религия — основа этой культуры, — ответил Флауэрс. — Везде, где это возможно, они не берут на работу женщин, а где этого не избежать, они едва-едва натягивают минимальный процент. Они не нанимают гомосексуалистов. «Господь ненавидит голубых»… или как там, Хавьер?
— Не припоминаю в Библии такого стиха.
— Их успех, их прибыли — зримая демонстрация их «правильности».
— Они активно действуют за пределами своей корпорации?
— Насколько нам известно, у их деятельности есть ограничение: они не ведут дела с людьми, чьи принципы их не устраивают. Например, они производят много ультразвуковых приборов, но не поставляют их в клиники, где практикуются аборты, — ответил Флауэрс. — Что касается их сотрудничества с какими-то активными антирелигиозными движениями, мы о таком не слышали.
— Тебе не кажется странным, что «Информатикалидад» использовала эту квартиру для «мозгового штурма»?
— Скорее уж странно то, что компании и правительства транжирят миллиарды долларов и евро в год на всяких консультантов по корпоративному управлению, а те приходят и с важным видом сообщают им прописные истины, которые моя бабушка могла бы поведать им бесплатно, — сказал Флауэрс. — Похоже, «Информатикалидад» — из тех компаний, которые не попались на удочку этого шарлатанского бизнеса и придумали более дешевый и, возможно, более эффективный способ, который в конечном счете приносит им выгоду. Вот если бы ты сумел как-то увязать этих парней, занятых «мозговым штурмом», с мечетью, тогда другое дело…
— Пока до этого не дошло, — заметил Фалькон. — Еще один вопрос: у тебя есть какие-нибудь сведения об организации, которая именует себя ВОМИТ?
— ВОМИТ… Да, я видел их сайт. Сначала мы думали, что это расшифровывается как «Victims of Muslim and Islamic Теrror», [54] пока один из наших сотрудников не увидел полное название по-испански. Их можно обвинить только в том, что они не дают полную картину, но это естественный перекос. В этом нет ничего криминального. Там нет никаких призывов отомстить, или рецептов, как смастерить бомбу, или советов, как научиться владеть оружием, или объявлений о наборе людей для «дела».
— Если это несколько юных хакеров с телефонами и компьютером — это одно, — произнес Фалькон. — Но если это международная корпорация с многомиллиардным оборотом — это совсем другое, тебе не кажется?