— Почему вы это сделали? — спросила девушка. — Почему ничего не сказали мне?
— Считал, что с моей стороны было бы нечестно требовать от тебя каких-либо обязательств, хотел, чтобы ты чувствовала себя свободной.
Маргарет заплакала сильнее.
— Перестань плакать, глупенькая, — улыбнулся он. — Ты абсолютно ничего мне не должна. Я сделал для тебя очень мало, и то, что делал, доставляло мне большое удовольствие.
— Не знаю, смогу ли я хоть когда-нибудь отплатить вам.
— Не говори этого! — вскричал молодой опекун. — Так мне будет куда труднее сказать тебе о том, о чем я хотел бы сказать.
Она кинула на него быстрый взгляд и покраснела. Ее синие глаза вновь заволокло слезами.
— Разве вы не знаете, что я готова для вас на все на свете? — прошептала она, сдерживая рыдания.
— Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя чем-то мне обязанной, потому что надеюсь… надеюсь, что когда-нибудь смогу просить твоей руки.
Слезы просохли. Маргарет протянула ему руки.
— Я ждала этих слов с тех пор, как мне исполнилось десять лет.
Она готова была отказаться от поездки в Париж и не медленно обвенчаться, но Артур настоял на том, чтобы планы не менялись.
— Поженимся через два года. Мы знаем друг друга слишком долго, чтобы могли ошибиться. Я уверен, что наши жизни связаны нерасторжимо.
Маргарет очень хотелось побывать в Париже, и Артур подтвердил, что будет ждать, пока ей не исполнится 19 лет. Она посоветовалась с Сюзи. И та со свойственным ей здравым смыслом убедила девушку не придавать слишком большого значения романтическим представлениям о ложной деликатности и не отказываться от помощи Артура.
— Дорогая моя, ведь ты бы, не моргнув глазом, взяла у него деньги, если бы вы обвенчались? А так как нет сомнения, что это обязательно случится, я не вижу причин, почему бы не взять их теперь. Кроме того, пока тебе не на что жить, а для роли гувернантки или машинистки ты совершенно не приспособлена. Так что, у тебя нет выбора, и лучше спрятать свою гордыню поглубже.
Мисс Бойд ни разу еще не встречалась с Артуром, но слышала о нем так много, что относилась к нему, как к старому другу. Восхищалась его талантом и сильным характером не в меньшей степени, чем нежной привязанностью к Маргарет. Не раз видела его фотографии, но Маргарет утверждала, что он не фотогеничен. Сюзи спросила как-то: считает ли девушка его красивым?
— Нет, не думаю, что он красив, — ответила Маргарет, — но мог бы служить отличной моделью.
— Ответ, который хорошо звучит, но ничего не означает, — улыбнулась Сюзи.
Ей было слегка за 30. Нелегкая жизнь наложила на нее свой отпечаток, и выглядела она даже старше своих лет. Невзрачная, даже некрасивая. Большой рот, маленькие круглые поблескивающие глаза и длинноватый тонкий нос. Лицо бледное, густо усыпанное веснушками. Но оно излучало такую доброту, а живость характера была столь привлекательна, что через десять минут после знакомства никто и не думал о недостатках ее наружности. Скоро вы замечали, что ее волосы, хотя и тронуты сединой, очень красивы, а фигура на редкость стройна и изящна. Нежные руки, белые, с тонкими пальцами. Она любила жестикулировать, увлекшись беседой. Теперь, когда она могла позволить себе приобретать все, что ей вздумается, мисс Бойд уделяла много внимания своим туалетам и всегда была отлично одета. С присущим ей вкусом и чувством меры она умела подать себя с лучшей стороны. Под ее влиянием и Маргарет одевалась по последней моде. Сюзи поклялась, что не станет жить с ней, если та не будет следовать ее советам по части туалетов.
— И когда выйдешь замуж, ради Бога, вызывай меня к себе четыре раза в году, чтобы я могла следить за тем, как ты одета. Боюсь, не сумеешь сохранить любви мужа, если будешь доверять только собственному вкусу!
Накануне вечером, когда Маргарет, вернувшись домой после ужина с Артуром, рассказала ей о его комплименте, мисс Бойд была вознаграждена:
«Как ты прекрасно одета! — удивился он. — А я-то боялся, что ты встретишь меня в робе художницы».
— Надеюсь, ты не призналась, что это по моему настоянию ты купила то, что было на тебе? — вскричала Сюзи.
— Призналась, — простодушно ответила Маргарет. — Ему я сказала, что у меня совсем нет вкуса и это ты все для меня выбираешь.
— Ну и зря, — нахмурилась Сюзи.
Но сердце ее наполнилось нежностью, поскольку этот простой эпизод еще раз доказал, насколько Маргарет искренна. Сюзи не сомневалась, что мало кто из приятельниц, нередко пользовавшихся ее безукоризненным вкусом, сделал бы подобное признание своему поклоннику, выразившему восхищение их нарядами.
Раздался стук в дверь, и вошел Артур.
— А вот и прекрасный принц, — воскликнула Маргарет, подводя его к своей подруге.
— Рад, что могу, наконец, поблагодарить вас за все, что вы сделали для Маргарет, — улыбнулся он, пожимая протянутую руку.
Сюзи заметила, что смотрел он дружески, но слегка отсутствующим взглядом, словно был слишком поглощен своей возлюбленной, чтобы замечать кого-то еще, и не могла найти темы для беседы с человеком, настолько занятым своими мыслями. Пока Маргарет заваривала чай, Артур не спускал с нее глаз, выражавших трогательную, ну просто собачью преданность. Казалось, он никогда не видел ничего более удивительного, чем то, с каким изяществом склонялась она над чайником. Маргарет почувствовала его взгляд, оглянулась. Их глаза встретились, и некоторое время они молча смотрели друг на друга.
— Не будьте идиотами, — с наигранной веселостью воскликнула Сюзи. — Я ужасно хочу чаю.
Влюбленные покраснели и рассмеялись. Артур почувствовал, что обязан оказать какое-нибудь внимание подруге невесты.
— Надеюсь, вы покажете мне свои рисунки, мисс Бойд? Маргарет утверждает, что они очень хороши.
— Не пытайтесь делать вид, что это вас интересует, — отмахнулась Сюзи.
— Она рисует замечательные карикатуры, — сказала Маргарет. — Я принесу тебе портрет, который она, наверняка, сделает, как только ты уйдешь.
— А ты не иронизируй! — прикрикнула Сюзи. Конечно, мисс Бойд обратила внимание на то, что Артур мог послужить отличной моделью для шаржа. Маргарет была права, когда утверждала, что, хоть он и некрасив, но его чисто выбритое лицо должно было заинтересовать такую наблюдательную художницу, как Сюзи. Влюбленные молчали, и беседу пришлось поддерживать ей. Она болтала без умолку, и наконец ей удалось расшевелить Бардона. Артур, кажется, заметил ее и заливался смехом, слушая ее полные юмора оценки соучеников по классу живописи.
А Сюзи продолжала внимательно всматриваться. Очень высокий, худой. Торчащие скулы на длинном лице, впалые щеки. Но две вещи в его облике особенно поразили ее: неколебимая самоуверенность и необычайная предрасположенность к страданию. Это был человек, твердо знавший, чего он хочет, и не собиравшийся ни перед чем отступать ради исполнения своих замыслов. Эта целеустремленность контрастировала с крайним безволием молодых художников, с которыми она в последнее время общалась. Его живые черные глаза могли выражать непереносимую муку, а подвижные, нервно подергивающиеся губы наводили на мысль о способности к самобичеванию.